в нем за эти годы ничего и не поменялось. Стояла на родной земле и чувствовала себя той растерянной Аней, которая не знала, что ее ждало впереди после страшной трагедии.
– Аня, ты это?
Обернувшись, заметила старую скрюченную женщину.
– Баба Стеша? – вгляделась в морщинистое лицо и тихо охнула.
Никому мы не нужны были тогда в посёлке, и не хотела я афишировать своего приезда, чтобы пересудов было меньше. Пусть думают, что столичная семья в гости на выходные пожаловала. Меня и не узнавал никто, а Машу и подавно.
– Господи, какая ты стала… Если бы не увидела тебя возле вашего дома, то и в жизни не признала…
– Так изменилась? – грустно ухмыльнулась я.
– Конечно! Вон какая красавица стала. А Маша, что же, с тобой?
– Со мной, баба Стеша. Куда же я без нее.
Странное, непонятное чувство тоски и грусти сковало все внутренности. Я уже собралась сказать, что тороплюсь и идти к Игорю и девочкам, как старушка снова заговорила:
– А помнишь, кот огромный все ходил за твоей Машкой?
Я замерла, и сердце забилось гулко в груди.
Мне хотелось найти и посмотреть на него хоть одним глазком. Ради Маши и хотелось найти в первую очередь. Не знаю, почему ей так дороги были эти воспоминания о Пуховике. Но мне казалось, если не встретим его и уедем, не повидав, то будто напрасно приезжали…
– Когда вас тот приезжий молодец-то забрал, кот ещё долго приходил на пепелище. Зимой последний раз видела его. А больше нет… Всю рассаду мне по весне топтал, окаянный. У соседей цыплят считал, как митинги устраивал в протест.
Сердце снова сжалось. Но ведь это всего лишь какой-то кот. Не мог он так привязаться к нам!
– И больше не видели его? – переспросила я, в надежде услышать хоть что-то ещё, хоть какую-то маленькую зацепку о нем.
– Нет, – махнула старушка рукой, и я поняла, что ничего дельного она больше не скажет.
Вернулась домой с горьким осадком на душе. Видно, кот устал ждать и понял, что больше мы не вернемся, и ушёл обратно в лес или нашёл себе ещё какое-то пристанище. Ничего не поделаешь. Время упущено.
Следующим вечером после ужина мы долго гуляли в лесу. К ночи сгустились тучи, девочки и Маша уже давно заснули, а мы с Игорем вышли на крыльцо и какое-то время сидели на деревянных ступенях и слушали, как монотонно шумит дождь. Матильда забралась к Игорю на колени и тихо сидела с нами.
– Через пару дней выдвигаемся домой, – сказал Игорь.
Мою просьбу заехать на могилу родителей он воспринял с неким недоумением, но противиться не стал. Свозил меня на кладбище. Я прибралась, поставила цветы. На будущий год я решила, что снова приедем в поселок, и я сменю деревянные кресты на железные, потому как эти дышали на ладан.
– Да, пора. Почти неделю живём вместо пяти заявленных дней, – согласилась я. – Но девочки вроде в восторге.
– Ты ничего мне не хочешь сказать? – вдруг спросил Игорь, а я вся покраснела и сразу поняла, что он имел в виду.
Муж подвинулся ко мне и слегка приобнял за талию. Мы с Игорем хорошо жили, я совсем не лезла в его работу и дела. Лишь за редким случаем он иногда делился проблемами или победами, просил совета. Как-то мы больше общались с ним на тему дома, семьи, детей и общих интересов. И я прекрасно понимала суть адресованного мне вопроса, Игорь заметил, что моя задержка несколько затянулась, потому что мы жили регулярной половой жизнью. Наверное, он посчитал в уме, что месячных нет уже довольно большой срок.
– У меня задержка, – тихо проговорила я, опуская глаза.
Да, случалось, мы не предохранялись, но эти дни, как правило, выпадали очень и очень редко. Но, похоже, оказалось метко. По приезду в Москву я собиралась сделать тест на беременность и потом уже говорить все по факту, если беременность подтвердится.
– И? – спросил Игорь.
– Я не знаю, беременность это или просто сбой.
– Хочешь, я завтра съезжу в город за тестами? Удивительно, как тебе хватает терпения и выдержки, – ухмыльнулся он.
– Так и хватает, – я грустно улыбнулась в ответ.
Вроде и мечтали ещё о детях, но так мне страшно и волнительно было делать тест. Тут за этих сердце кровью обливалось, а как представлю, что ещё один маленький комочек может появиться, так и вовсе не по себе становилось. Наверное, пока воспитаем и пустим детей в свободное плавание и взрослую жизнь, сердце превратится в дырявое сито от всех волнений и переживаний.
– Как хочешь. Но я готова потерпеть до Москвы, а там пойду сразу на приём к гинекологу.
– А сама ты как чувствуешь? – спросил Игорь, вглядываясь мне в лицо. – Мне начинать паниковать или пока повременить?
– Не знаю, – и я говорила ему чистую правду.
С девочками я сразу почувствовала изменения, а в этот раз совершенно ничего не ощущала. Ни одного признака, кроме отсутствия месячных.
Спать мы легли далеко за полночь. Звук дождя доносился сквозь открытую форточку. Матильда сегодня улеглась в нашей комнате, свернулась калачиком у Игоря в ногах. После Маши он был вторым человеком, кого она выделяла своей любовью и вниманием в нашей большой семье.
Я уже почти провалилась в сон, как вдруг услышала непонятный звук, доносившийся со стороны окна. Будто кто-то пробирался через него в дом. Матильда подскочила на кровати и зашипела, словно сторожевой пес встала в стойку.
– Игорь! – толкнула мужа в бок, но он крепко спал и никак не реагировал на шум.
В окне и в самом деле виднелись едва различимые очертания огромной фигуры. Форточка была открыта, и я услышала тихое мяуканье, а по телу побежали мурашки. Вспомнила, что был у нас один житель в поселке, который любил забираться в дома через форточки. Подскочила с кровати и бросилась к окну. Пуховик уже взобрался по оконной раме наверх и стоял в форточке, глядя на меня. Удивительно, что в дом он так и не пошел. Неужели его смутила наша дама, или он чувствовал присутствие чужака на этой территории?
– Аня? – сонным голосом отозвался Игорь. – Ты что стоишь у окна. Тебе плохо?
Я смотрела то на него, то на Пуховика.
– Игорь, Пуховик… – показала пальцем на окно.
Котяра едва помещался в огромной форточке. И, кажется, ни капли не изменился за эти годы… Игорь потёр руками сонные глаза, встал с постели, подошёл ко мне, взглянул на кота.
– Похож, –
