Зазвонили колокольчики, и в магазин шагнул Такер с решительно поджатыми губами. Но заметив Элли, улыбнулся, тепло и легко.
– Элли. Как дела?
– Хорошо, насколько это возможно. – Она разгладила воротник платья без рукавов. – Как Мейсон?
– Доктор его отпустила.
– О. – Она свела изящные брови. – Прошла всего неделя, я думала, при таких повреждениях ему ещё далеко до выздоровления…
– Ему разрешили перелёт, но какое-то время всё равно придётся поберечься.
– Понимаю.
Увидев смешанные чувства в глазах подруги, Сара похлопала по пакету и заговорила нарочито весело:
– Я собрала остатки выпечки для баптистской церкви. Можешь тоже что-нибудь взять, если хочешь.
– Нет, спасибо. Но я пойду с тобой.
– Такер…
– Поедем на твоей или возьмём мой пикап?
– Ну хорошо. – Элли схватила сумочку с прилавка и, проходя мимо Такера, погладила его по щеке. – Ты не Энни Оукли, но сойдёшь. Пока, Сара.
– До завтра.
– Энни Оукли? – вскинул он бровь, едва Элли выскользнула за дверь.
– Феминистская шутка.
– Ладно. Тогда ты за рулём.
Сара почувствовала, как по телу разлилось тепло, и могла поклясться, что её кожа засияла.
– Люблю тебя. Я так тебя люблю.
Она не собиралась этого говорить. Пока не собиралась. И точно не над испечёнными утром булочками. Скорее, при луне за бутылкой вина. И хотелось бы, чтоб при этом на лице Такера отразилось что-то ещё кроме крайнего изумления.
Но, чёрт, Сара ни о чём не жалела.
– Я только возьму ключи.
– Сара, подожди. Ты… – С раздражённым ворчанием Такер упёрся рукой в прилавок и просто через него перемахнул.
А она застыла, разрываясь между смущением, испугом и сильным возбуждением. И оказавшись в крепких объятиях, только и сумела выдавить:
– Ого, да ты просто кладезь скрытых талантов.
– Сара. – Такер убрал её волосы, погладил по щеке. – Это правда?
– Нет, я солгала.
Он внимательно разглядывал упрямое выражение на её лице. Затем улыбнулся, будто кот, увидевший канарейку:
– Ты меня любишь.
– Бог знает почему.
– Потому что я честен, сексуален и неотразимо обаятелен.
– Сейчас ты мне не кажешься таким уж неотразимым.
И эта наглая ложь развеялась в прах, стоило Такеру наклониться и поцеловать Сару, глядя ей в глаза.
– Бери ключи.
– Я… что?
– Ключи. – Он привычно щёлкнул её по кончику носа. – Давай отвезём выпечку, чтобы отправиться домой, где я смогу воспользоваться твоей искренней привязанностью.
– Теперь жизнь с тобой станет невыносимой?
– Вроде того, – кивнул Такер и взял пакет за ручки.
– Знаешь, лучше я попытаю счастья с Дармоедом. Могу научить его набирать девять-один-один.
– Он уже дрыхнет на моей кушетке.
Сара прищурилась:
– Самый умный, да?
– А то, ты ведь меня любишь. – Он потряс пакетом. – Ключи?
Загнанная в угол, Сара только вздохнула и забрала из кабинета сумочку.
– Я тут подумала: пожалуй, лучше ты поведёшь. Заодно узнаешь, что такое компромисс. Дай тебе бог здоровья.
* * *
Такер даже сумел не особо ухмыляться по дороге в церковь. Если и было что-то забавнее раздражённой Сары, он пока этого не нашёл. Она сидела рядом в красивом белом платье с синими цветочками. Спина неестественно прямая – явно от злости. А скрученные в замысловатый узел волосы придавали ей слегка чопорный и благопристойный вид.
Такер с нетерпением ждал возможности распустить эти волосы.
Вспоминал, как они рассыпаются по подушке, когда Сара засыпает у него под боком. И как затуманиваются зелёные глаза, когда он, не в силах сдерживаться, будит её, чтобы вновь заняться любовью.
А ещё Сара держала его за руку, а потом без колебаний заботилась о Мейсоне.
И постоянно бросала ему вызов в интеллектуальном и эмоциональном планах. А физически? Секс был потрясающим.
Подъехав к перекрестку перед церковью, Такер остановился и помахал водителю справа.
– Умник.
И за словом в карман не лезла. Сумела одним махом признаться ему в любви и подкосить, точно секвойю.
Чего тогда удивляться, что он тоже влюбился без памяти?
Такер свернул на парковку старой белой церкви с витражными стёклами и красивой колокольней, укрытой сенью дубов, что покачивались на ветру с реки. И тут зазвонил его мобильник.
Такер выудил трубку из кармана, опасаясь, что Мейсона всё ещё тревожат шумы в голове. Но на экране высветился номер редактора.
– О, мне нужно ответить. – Если Мелисса перезвонила так быстро и настолько поздно, значит, она либо довольна правками в отосланной вчера рукописи, либо собирается предложить новое направление сюжета.
– Всё нормально, я вернусь через несколько минут.
Такер припарковался как можно ближе к чёрному входу и ответил на звонок, наблюдая за Сарой.
– Привет, Мел. Ну что скажешь?
Она прошла по извилистой бетонной дорожке и скрылась за углом.
* * *
– Что ты сегодня нам принесла?
Сара улыбнулась стоявшей у плиты пожилой женщине, которая помешивала, судя по запаху, свой знаменитый острый чили. Это блюдо навевало в основном невесёлые воспоминания, но и хорошие тоже были.
– Овсяные маффины с бананом, булочки с корицей. Две дюжины сахарного печенья. Джози посчитала, что для продажи они чересчур румяные, хотя, по-моему, на вкусе это не отразилось. И специально для вас… большой кусок торта «Колибри» с клубникой.
– Не дразни меня.
Тёмно-карие глаза мисс Эсси засияли, стоило Саре открыть коробку.
– В таком случае вы бы надрали мне уши.
– Ням-ням. – Эсси вытерла руки о фартук, в который всегда облачала свою дородную фигуру, и подошла полюбоваться розовыми слоями, разделёнными вязкой глазурью. – Джозефина мастерски управляется с многоярусными тортами.
– Она искусница, вот только не умеет готовить чили, выжигающий все вкусовые рецепторы.
Эсси усмехнулась и погладила Сару по щеке:
– Ты умница. Всегда была умницей.
– Стараюсь. Ну, мой… – Парень? Любовник? Самоуверенная своевольная заноза в заднице? – Водитель ждёт, так что мне пора.
– Тебя привёз мальчишка Петтигрю?
«Глаз как у орла».
– Да.
– Джози говорит, что этот дар господень не так уж безнадежен.
– От Джози это своего рода комплимент.
– Верно. Береги себя, милочка.
– Обязательно. И постарайтесь не проглотить весь торт за один присест.
Сара обошла раскладные столы, которые добровольцы устанавливали в подвале три раза в неделю. Нуждающимся будут раздавать горячую еду.
