Он обхватил ее ягодицы и приподнял повыше — ее ноги обвили его талию. Тело Ребекки помнило о том, как хорошо было им вместе. Пять лет не смогли стереть память о том блаженстве...
Но даже сейчас, когда она вся дрожала от желания, частица ее мозга оставалась холодной и рациональной. И она отдала приказ своим ногам — опуститься вниз, остановиться, пока не поздно. Алехандро снова приподнял ее ноги, побуждая их раздвинуться.
— Ты такая горячая. Словно огонь.
Что-то внутри нее сломалось — она потеряла голову.
Он не прекращал ласкать ее, гладить между ног.
— Остановись, — сказала она, борясь со своей реакцией.
— Ты уверена? — Его пальцы все быстрее ласкал ее чувственную плоть, доставляя все большее наслаждение.
— Да, остановись! — выдохнула она.
Слишком поздно. Волна наслаждения взметнулась ввысь, захлестнув ее давно забытыми ощущениями. Разум ее отключился, когда Ребекка, застонав, содрогнулась в его руках.
Алехандро продолжал ласкать ее, продлевая удовольствие.
— Алехандро, — выдохнула она, когда он приник к ее уху, прошептав что-то на испанском. — Насчет отеля...
Она почувствовала, как он напрягся.
— Да, насчет отеля, — сказал он, мгновенно отпрянув от нее. — Назови свою цену, Ребекка. Сейчас я готов исполнить любое твое желание.
Холод сквозил в его словах, и от этого кровь ее мгновенно остыла.
— Я совсем не об этом...
— Конечно, нет. Ты хочешь получить от меня гораздо больше. Как часто тебе приходилось ложиться под мужчину, чтобы получить желаемое?
Ребекка толкнула его в грудь и бросилась к лестнице. Никогда еще она не ощущала себя такой оскорбленной.
— Как ты смеешь?! Я не дешевая проститутка...
— Нет, ты достаточно дорогая...
— Не прерывай меня! — закричала она. — Ты жестокий, страшный человек, и ни одна женщина не могла бы любить тебя долго! Неудивительно, что жена твоя ушла после смерти Анны... — Ребекка прикрыла рот рукой, но было поздно.
Желваки заиграли на его скулах, когда он взглянул на нее.
— О, боже, прости меня. Я не хотела этого говорить.
— Нет, ты сказала то, что хотела сказать. — Алехандро прижал ее к лестнице. — Ты лжешь самой себе, Ребекка. А я знаю правду. — Он склонился к ней, его дыхание обожгло ее щеку. — Запомни: если ты снова захочешь одурачить меня, то имей в виду — победа всегда будет за мной.
Горестное чувство охватило Ребекку, когда она взглянула на его гордое и холодное лицо. Он так изменился за пять лет...
— Как ты можешь говорить о своих победах, Алехандро, если они делают тебя таким несчастным?
Ребекка испытала облегчение, когда не увидела за завтраком Алехандро, хотя немного удивилась, узнав от Флорес, что он улетел в Дубай.
Быстро приняв душ и позавтракав, Ребекка снова позвонила Роджеру Кахиллу. Ей все еще надо было выяснить, что произошло пять лет назад.
— О, Бека! — обрадовался Роджер Кахилл, когда секретарша соединила их. — Я только что думал о тебе. Как давно мы не общались.
— Да. Спасибо за цветы, которые вы прислали на похороны отца.
Он прокашлялся.
— Джексон был хорошим человеком. Так жаль, что я больше не сыграю с ним в гольф...
— С каким удовольствием он составил бы вам компанию.
— Ты не должна винить себя за потерю «Лейтон Интернэшнл», — помолчав, сказал Кахилл. — Когда Джексон приехал ко мне, я сказал ему, что не стоит покупать эти курорты в Таиланде.
Губы Ребекки дернулись. Если бы только банк, который ссудил отцу деньги, был того же мнения! Их банк, с которым они долго сотрудничали, отказался это делать, зато ее отец нашел другой — и там были готовы пойти на риск.
— Ему нравилось браться за новые проекты, и он был уверен в успехе.
Роджер снова прокашлялся.
— Чем могу помочь тебе, дорогая?
И Ребекка прямо спросила Роджера, есть ли у компании «Рамирес Энтерпрайзис» слабые стороны.
— По-моему, у них какие-то проблемы в Дубае, — ответил Роджер. — По слухам, они могут потерять большие деньги, вложенные в строительство, из-за препон, устраиваемых местными властями. — Он вздохнул. — Мне известно, что сам глава компании вылетел сегодня утром в Эмираты.
Роджер сообщил ей еще несколько вещей — о тамошних законах, инженерах, архитекторах. Эти моменты также могли явиться препятствием в строительстве нового курорта.
— Ты дашь мне знать, если произойдет что-то новое? — закончил он. — У меня есть человек, который заинтересован в приобретении этого курорта.
— Буду держать ушки на макушке, — ответила Ребекка. После того, что Алехандро сделал с ней, она не испытывала никакого чувства вины.
— И мы тоже будем выискивать у Рамиреса слабое место, его ахиллесову пяту. Но пока мне ничего тебе сказать.
— Роджер, — произнесла Ребекка, когда они уже заканчивали разговор. — Напоследок я хочу задать тебе еще один вопрос.
— Пожалуйста, дорогая.
— Почему вы отказались финансировать Рамиреса пять лет назад?
— Мы решили, что это не самое лучшее инвестирование наших средств.
— Но ведь вы расторгли сделку с Рамиресом... не из-за нас?
Роджер вздохнул.
— Отец твой считал, что это рискованное дело, и он в этом случае не стал бы с нами сотрудничать. Мнение твоего отца вбило последний гвоздь в крышку гроба нашей с Рамиресом сделки.
Сердце Ребекки дрогнуло. Да, отец тогда был достаточно влиятельным лицом в сфере гостиничного бизнеса. Его слушались, как Оракула. Она судорожно вздохнула.
— Спасибо, Роджер.
Они попрощались, и Ребекка, положив трубку, откинулась на спинку кресла. Выходит, все-таки по ее вине Алехандро лишился финансирования.
О боже!
Тогда, пять лет назад, в минуту слабости, Ребекка позвонила своей матери — когда сидела в мадридском аэропорту, с опухшими красными глазами, с пересохшим горлом. Ей больше не с кем было поделиться своим горем...
Странно, но Ребекка надеялась на материнское участие, материнский совет. И как она забыла о том, что мать ее была не самой достойной личностью — мелкой и неглубокой, как лужа. Амелия Лейтон сочувственно вздохнула, выслушав дочь, и стала рассказывать о своей собачке. Позже Ребекка пожалела о том, что рассказала о своем горе матери. Она взяла с нее обещание не говорить о случившемся отцу — пусть это остается «между нами, девочками». Ребекке хотелось выглядеть сильной и доказать отцу, что она сможет управлять «Лейтон Интернэшнл». И мать хранила ее секрет.
Отец ее всегда недолюбливал Алехандро Рамиреса, но неожиданно неприязнь его стала возрастать. Ребекка думала, что это конкуренция. «Рамирес Энтерпрайзис» развивалась быстрыми темпами, ее мощь возрастала, а звезда «Лейтон Интернэшнл» быстро закатывалась.
А что, если мама все-таки рассказала отцу о случившемся? Ребекку охватил гнев. Ей надо знать правду, несмотря ни на что! Она схватила телефон и набрала номер матери.
— Ты говорила отцу об Алехандро Рамиресе? — Потребовала она, услышав голос Амелии Лейтон.
— Разве так разговаривают с матерью?! Может быть. Я не помню.
Несколько дней Алехандро сражался с чиновниками в Эмиратах, но без всякого успеха. Настроение у него было скверное. Но хуже всего то, что сегодня годовщина свадьбы его родителей. Ему хотелось бы посидеть дома на террасе, с бокалом шерри в руке, но надо ехать в «Виллу де Музика».
Самолет приземлился полчаса назад. И как умудрился шофер доставить его так быстро домой по запруженным улицам Мадрида? Это было просто чудом.
Алехандро достал галстук-бабочку и бросил его на кровать. Сеньора Флорес оставила для него свежую рубашку, был приготовлен и смокинг, висевший рядом. И почему он должен мучиться на этих торжествах каждый год? Внешне Кармен и Хуан Рамирес выглядели счастливой парой. Но Алехандро знал правду. Знала также его сестра, Валенсия, которая каждый раз в эти дни под благовидным предлогом оставалась в Париже вместе с мужем.
Жизнь их родителей была довольно странной. Хуан развлекался с молодыми любовницами, а Кармен наслаждалась своим положением в обществе и баловалась вином. Впрочем, иногда у них разыгрывались маленькие драмы. Это происходило тогда, когда Кармен заставала голую подружку в городской квартире Хуана, а он блокировал счет жены и тем самым срывал ей очередной «шоппинг» за границей.
Прикрепив запонки к рукавам, он принялся за галстук. После трех попыток он был уже готов позвонить сеньоре Флорес, но вспомнил, что сегодня у нее выходной день.
Выругавшись, Алехандро схватил свой смокинг и направился к выходу. В главном холле двери на террасу были открыты. Оттуда до него донесся женский голос, и Алехандро свернул в его направлении. Что-то екнуло у него внутри, когда он, выйдя на террасу, увидел Ребекку.
Она сидела за широким столом. В последних лучах заходящего солнца ее волосы казались золотыми. Глядя на экран компьютера, она держала ручку во рту, а телефон — возле уха. Маленький бриллиантик поблескивал в мочке уха. На ней была короткая рубашка в гавайском стиле.
