– Я закрываю.
Шанна услышала голос Джона и быстро повернулась в его сторону. Женщина взяла себя в руки и представила мужчин друг другу.
– Что ты здесь делаешь в такое время? – прошипела она, когда Джон направился к двери.
– А где же «привет»?
– Ты был неподалеку и решил заехать? Или тебе нужны подписанные мной бумаги?
– И то и другое. Уверен, Джон не станет возражать.
Шанна быстро передала ему бумаги, и Марселло убрал их, подождал, пока Шанна наденет жакет, и взял ее сумку.
Она вовсе не хотела, чтобы Марселло провожал ее.
Шанну… влекло к нему, и это совсем не нравилось ей. Кроме того, в его присутствии Джон явно ощущал неловкость.
Шанна почувствовала, что преграды, которые она выстраивала четыре года, пошатнулись.
Безумие. Она просто устала. И нервы на пределе. И воображение разыгралось.
– Я на машине, – отрезала женщина.
– Не хочешь, чтобы я усадил тебя за руль? Но это смешно.
Они вышли в ночь.
На небе сияла луна, а Марселло стоял так близко. Аромат его туалетной воды волновал ее, как и его особенный мужской запах.
Ее машина была припаркована неподалеку. Шанна дрожала, когда Марселло открыл перед ней дверцу, и быстро села за руль.
Он придержал дверцу, склонившись к ней.
– Я буду на связи.
Шанна кивнула, завела мотор и поехала домой.
Роскошный лайнер приземлился в аэропорту Барайес.
Конец долгому перелету, во время которого Шанна успела о многом подумать и еще раз спросить себя, почему согласилась покинуть свою безопасную территорию и приехать в город, в страну, с которой у нее связаны многочисленные воспоминания. И не все из них хорошие.
Присутствие Карло нарушало интимность для трех пассажиров лайнера. Это оказался приятный мужчина чуть за сорок, высокий и подтянутый и очень внимательный в силу своей профессии.
Все будет хорошо, убеждала себя Шанна.
Она контролировала ситуацию, она все предусмотрела. Кроме того, это всего лишь кратковременный визит в Мадрид.
Ники хорошо перенесла перелет. Она почти не отрывалась от иллюминатора, завороженная видами с высоты птичьего полета.
За неделю Марселло удалось стать для Ники лучшим другом. Столько же времени потребовалось, чтобы подтвердить его отцовство с помощью теста и документально.
Только однажды возник неловкий момент, когда Ники невинно поинтересовалась у Марселло:
– Ты мой дядя?
– Я твой родственник с испанской стороны, – уклончиво ответил тот.
– Ты знаешь моего папу?
– Да.
– А я с ним встречусь?
Господи, нет, мысленно взмолилась Шанна. Не сейчас.
– Обещаю тебе это.
Шанна невольно вспомнила о тех днях, когда они с Марселло были влюблены. А это была настоящая любовь, она не сомневалась. Тогда Шанна думала, что никто и ничто не сможет помешать этой любви. Но, как оказалось, ошиблась.
Нужно просто научиться с этим жить. Не ради себя, но ради Ники.
Главное – счастье, здоровье и безопасность дочери.
Значит… нужно просто пережить следующие три недели.
Марселло уладил все необходимые формальности, отправил домой багаж и проводил Шанну и Ники к ожидающему их лимузину.
Октябрь в Мадриде почти не отличался от ранней весны в Перте. Чудесное время в обоих городах. Не слишком жарко и не слишком холодно.
Шанна отметила, что Ники села посередине, между ней и Марселло.
Во время полета мужчина помылся и переоделся, так же как и Шанна с Ники, которые успели даже немного отдохнуть в спальне…
Поездка до центра города заняла чуть меньше получаса. Шанна беспокоилась о том, какой отель выберет для них Марселло, но так, по крайней мере, они избавятся от него до вечера.
Возможно, он привык к постоянным перелетам, но Шанна и Ники нет. Они устали и хотели передохнуть.
Мадрид, город с великолепной архитектурой, представляющей собой смесь современности и древностей, был наполнен звуками машин. Слышались разговоры на языке, который Шанна не слышала четыре года.
Ники как завороженная смотрела по сторонам.
– Здесь все не как у нас.
– Машины здесь ездят по другой стороне улицы.
– Скоро ты к этому привыкнешь, – сказал ей отец.
Шанна слегка вскинула брови.
– За три недели? Я так не думаю.
Легкая улыбка коснулась губ Марселло, затем его внимание снова переключилось на дочку.
– Еще немного, pequena, и мы приедем.
– Как ты меня назвал?
– Pequena, – пояснил Марселло. – Так в Испании называют маленьких девочек.
Ники произнесла это слово, стараясь скопировать его произношение, и Марселло похвалил ее, вызвав восторг малышки.
Они хорошо поладили… это отлично, призналась себе Шанна. Так почему же мне больно?
Шанна поглядела на Марселло, пытаясь прочесть его мысли, но ей это не удалось. Она отвернулась к окну.
Вряд ли он еще что-то к ней испытывает.
Это от напряжения так быстро бьется сердце, а в животе «порхают бабочки». Это оттого, что Ники впервые приехала на родину своего отца.
За четыре года здесь произошли некоторые изменения, и все же улицы остались узнаваемыми. Шанна нахмурилась, разглядывая окрестности.
Еще через несколько километров в голову закрались смутные подозрения.
Нет, пожалуйста, пусть я ошибаюсь.
Шанна старалась говорить спокойно, хотя ее охватила паника:
– Куда ты нас везешь, Марселло?
– Домой в Ла Моралея.
Она наградила его взглядом, говорящим «ты, наверное, шутишь».
– Было бы удобнее заказать номер в отеле.
– Ненужные трудности и траты.
Если бы не Ники, Шанна поколотила бы Марселло. И к черту последствия.
Ну, погоди, тихо обещал ее взгляд, я еще доберусь до тебя, когда мы останемся одни и Ники не сможет нас услышать.
Дом Марселло демонстрировал богатство и статус своего хозяина. Он располагался среди цветущих садов на просторах испанской земли, за железными витыми воротами.
Сам особняк был больше похож на замок: башенки и овальные большие окна, балконы, увитые гарденией, и балюстрады. Двойные деревянные двери служили главным входом.
Шанна не желала жить здесь и предаваться мучительным воспоминаниям… или хорошим.
Это слишком лично, слишком больно, просто слишком.
Наверняка Марселло знал, как пребывание здесь повлияет на Шанну. Он нарочно привез ее сюда, чтобы помучить.
В этих комнатах они спорили, дрались, занимались любовью…
И здесь Ники будет проводить время с отцом. С этим домом дочке придется познакомиться, чтобы чувствовать себя здесь уютно и комфортно.
Шанна должна была все выдержать… ради Ники.
Потому что для самой Шанны следующие три недели станут настоящим испытанием.
