— Конечно, пойдемте со мной.
Комната, в которую они вошли, была похожа на лабораторию. В прозрачных сейфах лежало множество жемчужин различных цветов и форм. Мэтт увидел, как хозяин открыл потайной сейф, замурованный в стене, и достал единственную хранившуюся в нем черную бархатную шкатулку.
В груди Мэтта стало тесно, когда Салливан положил шкатулку на рабочий стол, покрытый таким же черным бархатом.
— Взгляните и скажите мне, это ли вы искали.
Темана поднял крышку шкатулки. Дыхание Мэтта тотчас же прервалось, когда отблеск розового бриллианта грушевидной формы упал на белую шелковую подушечку. Рука его машинально потянулась в карман за лупой. Он поднес ее к глазам и дрожащими пальцами поднял драгоценный камень, упиваясь розовым светом, который излучали его грани.
Фантастически розовый бриллиант весил примерно десять карат. Совпадение по цвету с другими четырьмя семикаратовыми бриллиантами, которые он унаследовал после смерти Марисы, было совершенно явным, даже без более тщательного исследования. Глубоко внутри он чувствовал, что это тот самый камень.
Мэтт осторожно положил бриллиант в шкатулку.
— Это тот самый камень, который я ищу.
— Рад этому. Не знаю, по какой причине мой отец приобрел этот камень, но он не принес нам много радости, потому что всегда ассоциировался с украденной собственностью.
Салливан закрыл крышку шкатулки, и Мэтт словно почувствовал боль утраты, когда шкатулка снова оказалась в крепко запертом сейфе.
— А теперь, когда мы все выяснили, давайте перейдем к формальной стороне дела.
Мэтт растянулся в шезлонге, блаженно греясь в ласковых лучах солнца. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз так расслаблялся. Это ощущение стало ему чуждым, и в то же время было знакомым, будто давно утраченная привычка.
Он думал об успехе вчерашней встречи. Они с Салливаном не только пришли к соглашению по поводу найденного бриллианта, но и договорились о поставке черных жемчужин неправильной формы, которые могли значительно повысить ценность копий украшений из семейной коллекции Мэтта Хаммонда.
Оставалась лишь одна ложка дегтя в бочке меда. Рейчел.
Он постоянно ощущал ее дыхание, ее малейшее движение. За завтраком Блейк попросился в детскую группу, в которой устраивали игры — поиски сокровищ, соревнования в беге на песке. Вникнув в детали, Мэтт решил оставить сына на попечение воспитателей. И теперь понял, что совершил ужасную ошибку. Сын был неким буфером между ним и Рейчел, а теперь он остался с ней один на один.
На ней был бирюзовый купальник — тот самый, который он подметил вчера. Сам по себе он был достаточно невинным — не слишком закрытым, не слишком открытым. На любой другой женщине в подобном купальнике Мэтт и не задержал бы взгляда. От Рейчел же он не мог отвести глаз. Черт возьми! Он поезрзал в шезлонге, потому что ему вдруг стало невероятно неудобно лежать.
Она была мукой для него. Боковым зрением он увидел, как легкие тени скользят по ее белому плечу, спускаются на грудь, в ложбинку между округлыми выпуклостями. Во рту у него пересохло, внизу живота возникло напряжение. Дьявол, это надо остановить!
— Пойду поплаваю, — сказал он резко и нырнул с бортика в воду, прежде чем Рейчел успела что-нибудь ответить.
Он решил, что прохлада спасет его от вожделения, но ласковое поглаживание воды по обнаженному телу лишь сильнее возбудило его.
Необходимо как-то отвлечься. Мэтт поплыл медленнее и стал разглядывать посетителей, сидевших в баре у бассейна. Еще одной возможностью изгнать мысли о Рейчел была стройная блондинка, стоявшая на бортике.
После часа вялой болтовни Мэтт вернулся обратно в бунгало. Рейчел давно уже покинула бассейн. Еще через час ему надо забирать Блейка из группы.
Когда Мэтт входил в холл бунгало, он услышал слабый стон из комнаты Рейчел. Он моментально принял решение.
— Что случилось? — спросил Мэтт, открывая дверь в ее комнату.
Рейчел резко обернулась. Молодая женщина была лишь в трусиках и лифчике, практически в том же, в чем была и в бассейне, но здесь, в ее собственной спальне, она почувствовала себя уязвимой. Рейчел быстро схватила платье, но тело среагировало вопреки ее действиям. Словно в ответ на присутствие Мэтта соски ее напряглись, а грудь высоко поднималась и опускалась, жаждая его прикосновения.
— Ничего, — ответила она немного неуверенно. — Я немного перегрелась на солнце, вот и все. Хотела помазать кремом спину, но не могу дотянуться.
— Дай мне крем, — Мэтт подошел ближе и взял тюбик из ее неожиданно онемевших пальцев.
— Тебе не надо беспокоиться… Я не… О!
Ощущение его рук, поглаживающих ее плечи и двигающихся вниз по спине, вызвало у нее дрожь. Мягкое нажатие его пальцев было подобно электрическим разрядам, которые покалывали ее тело сверху донизу.
Когда Мэтт погладил ее поясницу, она еле сдержала стон. Ей было так хорошо! Ее кожа каждой клеточкой ощущала тепло, исходившее от его тела.
— Мне придется расстегнуть тебе бюстгальтер, — сказал он тоном, который был удивительно спокойным. — Иначе в этом месте у тебя будет шелушиться кожа.
— Да… да, конечно, — пробормотала Рейчел, схватившись за чашечки бюстгальтера, в то время как бретельки соскользнули вниз.
— У тебя осталась незагорелая полоска кожи под купальником.
— Я не сильно сгорела? — Она старалась говорить спокойно, но внутри у нее все дрожало.
— Кожа покраснела, но не слишком.
У нее перехватило дыхание, когда он провел пальцем по верхней и нижней линии загара, ненароком коснувшись ее груди. Неожиданно рука его упала вниз.
— Извини, Рейчел. Я совсем не хотел…
Она резко повернулась.
— Да нет, все в порядке. Спасибо тебе, ожог теперь не сильно горит.
Мэтт был так близко, что Рейчел чувствовала его теплое дыхание, видела крошечные искорки, вспыхивавшие в серых глазах. Ей вдруг нестерпимо захотелось отбросить свое платье в сторону, положить руки на плечи этого шикарного мужчины, обвить его шею руками и поцеловать…
Она увидела, как расширились зрачки Мэтта, и услышала его прерывистое дыхание.
— Мэтт?
Мягкое касание ткани бюстгальтера было последним сознательным ощущением, затем Рейчел отдалась воле инстинктов. Пальцы ее коснулись мускулистых плеч Мэтта, обхватили его шею. Она поднялась на цыпочки, чтобы быть вровень с ним, и предложила ему свои губы, саму себя, не сводя с него глаз, будто хотела заставить его подчиниться своим чувствам.
