— Ну вот, она улыбается, — раздался мужской голос, который Джун уже и не ожидала услышать.
Джун обернулась, но не сразу увидела плотника. Ее взгляд скользнул по единственному месту, где он мог здесь спрятаться, — маленькой рощице, до которой было рукой подать.
— Пожалуйста, только не говорите, что вы голый.
Она сжала зубы, ругая себя за то, что опять отправилась в сторону бухты.
Джун скорее ощутила движение, чем увидела человека, вышедшего из тени деревьев. Внутренний голос советовал ей на всякий случай закрыть глаза. Но она не могла заставить себя последовать мудрому совету. Более того, она не могла оторвать взгляда от видимой все отчетливее в лунном свете фигуры. Ей удалось только сделать шаг назад.
— Вы удовлетворены, дорогая?
В полутьме он казался больше, чем на самом деле, и это пугало ее.
Не в силах совладать с собой, Джун посмотрела ему в лицо, затем ниже — и с облегчением вздохнула, увидев плавки.
Однако вид узких бедер, длинных сильных ног и влажной кожи так возбудил ее, что она быстро отвела взгляд. Он улыбнулся ослепительно белой улыбкой.
— Как видите, я не всегда бываю голым.
Окончательно смутившись, Джун перешла в нападение.
— Что смешного в том, что вы опять напугали меня?
Он подошел к ней.
— Напугал? Но ведь на этот раз я одет!
— Давайте сменим тему, — прервала его Джун.
— Давно пора.
Своими движениями, исполненными природной грации, он напоминал ей бушующее море, на которое приятно смотреть, но которое становится опасным, накрывая вас с головой. Лунный свет подчеркивал рельеф его мускулистой груди.
— Ну что ж, поговорим о том, как проходят у вас уроки секса.
Джун остолбенела. Она и представить себе не могла, что он запомнит фразу, невзначай сказанную во время их первой встречи. Чтобы окончательно не увязнуть в своей лжи, она решила ретироваться.
Сердце ее бешено колотилось, но она так и не смогла двинуться с места. Джун вдруг вспомнила, что он шел в противоположном направлении, что было ей на руку. Собравшись с духом, она произнесла:
— Моя сексуальная жизнь вас не касается. Могу только сказать, что мистер Ньюэлл очень помог мне. А сейчас, с вашего разрешения, я пойду дальше. — И она стремительно ринулась прочь.
— Какое совпадение! Я тоже гуляю, — услышала Джун позади себя.
— Вы шли в другом направлении.
— Но мы же на острове. Какая разница, в каком направлении идти?
— Эта разница может составить несколько часов. К тому же я хочу побыть одна, — достаточно громко произнесла она.
— Так вы говорите, что не появлялись целую неделю из-за мистера Ньюэлла? Очевидно, его уроки стали достойной заменой вашим прогулкам?
Пытаясь уйти от щекотливой темы, она холодно заметила:
— Должна повторить, что мои отношения с мистером Ньюэллом — не ваше дело. Оставьте меня в покое!
— А я вот слышал, что Ньюэлл — неважный любовник… в сравнении с другими, — заметил он, призывно улыбаясь.
— С такими, как вы, например? — вызывающе бросила она, ощущая гулкие удары своего сердца. — У вас дома, должно быть, есть специальная комната, доверху набитая голубыми лентами для самого большого эго во Вселенной. — Она резко повернулась и зашагала прочь, надеясь наконец избавиться от этого человека.
— Это он научил вас говорить такие чувственные вещи? — раздался голос совсем рядом.
— По крайней мере одно я узнала от него: быть джентльменом труднее, чем обладателем красивых мускулов.
— Неужели? — Казалось, он задумался над ее словами. — Вы хотите сказать, что владелец острова — джентльмен?
— Он удивительный человек! — Джун вдруг стало очень легко врать. Этого наглеца следовало поставить на место. И она радовалась возможности отомстить за всех женщин сразу. — Я не встречала более очаровательного мужчины, чем Гордон.
— Мне тоже говорили, что я очарователен.
Джун рассмеялась.
— Борцы за экологию утверждают, что озоновый слой разрушается.
— Вы сравниваете меня с озоновой дырой?
— Она не такая прилипчивая. — Джун вдруг почувствовала, что ей весело в компании этого человека. А это самое главное — легкость и простота отношений. Но тем не менее, по привычке, она предприняла еще одну попытку отделаться от него. — Я думаю, именно ваш эгоизм проделывает эти ужасные дырки в атмосфере.
— Так вот кто во всем виноват! — рассмеялся он.
Она ощущала его дыхание, и это мешало ей сосредоточиться и сказать очередную колкость. Поэтому она ускорила шаг.
— Это уже не прогулка, а бег на длинную дистанцию. — В его голосе слышался сдерживаемый смех.
— Я рассчитываю на то, что вы устанете, и это нанесет непоправимый ущерб вашей сексуальности.
— Ага, вы опять заговорили о сексе. Вот как далеко завели вас эти уроки!
Не найдя что ответить, Джун только прокричала:
— Что?!
— По-моему, я ясно выразил свою мысль.
— Вы ясно дали понять, что вы неисправимый грубиян.
— А вы лгунья. Я думаю, вы и в глаза не видели Гордона Ньюэлла.
— Видела.
— Тогда покажите, чему он научил вас.
— А почему это вас так интересует? Вы ведь считаете его средненьким любовником.
— Мне интересно ваше мнение. Неужели он не научил вас сексуальным поцелуям?
Этот вопрос, заданный спокойным тоном, заставил ее задрожать всем телом. Она открыла рот, чтобы ответить, но все слова куда-то пропали.
— Покажите мне, — поддразнил он. — Я просто уверен, что вы никогда раньше не встречали Гордона Ньюэлла.
Он, казалось, намекал на то, что такой человек, как Гордон Ньюэлл, вряд ли может заинтересоваться такой женщиной, как Джун. Она никогда не считала себя гордой и заносчивой, но этот мужчина все время подкладывал дрова в едва тлеющий костер ее самолюбия. Она не могла позволить ему загнать себя в угол. Ее гордость так серьезно пострадала в результате предательства Энди, что она не в силах была вынести даже малейшего унижения.
— Если я заставлю вас поверить, что не лгу, вы обещаете уйти и оставить меня одну? И никогда больше не упоминать о сексе и о Гордоне Ньюэлле? И вообще не заговаривать со мной, если мы еще когда-нибудь встретимся?
— А это будет по-джентльменски?
— Вполне, — ответила Джун.
И снова в темноте сверкнула его улыбка.
— Однако вы, кажется, не считаете меня джентльменом.
Она протянула руку и коснулась его груди.
— Так постарайтесь, очень постарайтесь стать им, — прошептала она.
— Ну что ж, справедливо. А теперь — сексуальный поцелуй.
Какую-то долю секунды Джун колебалась, что выбрать: испытать сладкий вкус его губ или утолить свою гордость, дав ему пощечину. Вдруг ее осенило:
