Доминик как следует распек шутника и счел нужным извиниться перед пострадавшими, и Джулия поразилась тому, насколько глава фирмы заботится о благе своих подчиненных… Бреттон ужасно переживал и считал, что она страдает от смущения. С трудом Джулия успокоила главу корпорации и убежала к Моргану, который счел все происшедшее шуткой, хотя и несколько дурного тона.
Зато сейчас шеф нисколько не переживает, думала девушка, глядя, как Доминик обходит стол и усаживается в кожаное кресло, принимая вид властного и всемогущего хозяина. Хочет напугать, подумала Джулия и попыталась сделать вид, что ничуть не смущена этим грозным молчанием.
— Вы увлекаетесь астрономией?
— Нет. — Мрачный односложный ответ быстро охладил ее любопытство.
Еще бы… Разве у этого человека могут быть увлечения? Он работает день и ночь. Даже на той злосчастной вечеринке он появился мельком. Абсолютный трезвенник, он поднял бокал с пуншем, произнес тост, немного поболтал с соседями по столу, но, поскольку только что прилетел из деловой поездки и был бледным от усталости, исчез задолго до того, как дали себя знать алкогольные пары. Джул попыталась представить себе Доминика пьяным и взъерошенным и не смогла. Босс всегда такой серьезный, так владеет собой… Этот человек не способен на легкомысленный поступок.
— Тогда зачем вам телескоп? Шпионить за офисами на другом конце площади? — внезапно пошутила она. — Или следить за девушками? — Джулия сама не могла поверить в собственную дерзость.
На широких скулах Бреттона вспыхнули необычные красные пятна, а глаза под прикрытыми веками засверкали. На этот раз босс обвел девушку таким странным взглядом, что у Джул подогнулись колени.
— Сядьте, мисс Сноу.
Это был приказ, а не приглашение. Осторожно Джулия подошла к самому дальнему от стола креслу, с ужасом понимая, что ослабевшие от страха колени заставляют ее сильнее вилять бедрами. И как топ-модели ухитряются весь день ходить на таких каблуках? «Идеальная секретарша» с тоской вспоминала о своих вышедших из моды туфлях, которые вместе с остатками гардероба пожертвовала Армии Спасения.
С облегчением девушка опустилась в глубокое кресло, но тут же увидела, как высоко задралась юбка, обнажив стройные бедра. Пришлось сделать вид, что ничего не заметила. Весь уик-энд пробегав по бутикам, Джулия, примеряя сверхмодные платья, не думала о таких пустяках, как необходимость нагибаться, поворачиваться и садиться, а только стояла перед зеркалом и лихорадочно покупала все, что советовали продавщицы.
— Мисс Сноу, я близок к тому, чтобы нарушить собственное незыблемое правило — не позволять личным проблемам мешать бизнесу, — хрипловато-зловещим тоном сказал Доминик. — Мисс Сноу, у меня есть дочь… Ее зовут Кристина. Ей пятнадцать лет. Вернее сказать, целых пятнадцать лет, — криво усмехнулся босс. Какое отношение к ней имеет дочь председателя правления? Может, Бреттон станет давать ей дурацкие советы, делая вид, будто говорит о юношеских проблемах своего ребенка. Голубые глаза Джулии потемнели от боли. Он ей не отец! Ее отец был чудесным человеком, совсем не похожим на Доминика Бреттона. Но он ушел, как ушли мама и непутевый старший брат Майкл. Как Эрик. Как Эдди…
Девушка сразу же приказала себе забыть об этом. Надо расстаться с прошлым. Она сильная и выносливая, а не какая-нибудь зеленая девчонка, верящая в волшебные сказки. Она точно знает, к чему стремится. И вовсе не нуждается в отеческих советах Бреттона. Отныне единственный человек, который имеет для нее значение, это она сама…
— Мисс Сноу, вы слышите меня?
— Извините, что? — Она наконец приняла заинтересованный вид.
— Я пытаюсь рассказать вам про свою дочь. — Терпение шефа казалось поистине безграничным, и Джулия это оценила.
— Я не знала, что у вас есть дети, — неохотно сказала она.
Доминик Бреттон всегда славился замкнутостью. Несмотря на положение и богатство, его личная жизнь редко удостаивалась внимания не только журналистов, но и собственных служащих. Джулия знала только, что у него был дом в деревне и служебная квартира где-то в городе, что он женился на Монике Росси, когда оба были совсем юными, что жена погибла в той же автокатастрофе, которая унесла жизнь и его тестя. Доминик все еще носил на левой руке гладкое золотое обручальное кольцо: по мнению Джул, это означало — он вполне доволен положением вдовца.
Слабая усмешка растопила лед в голубых глазах Бреттона.
— Кристина уверяет, что она вовсе не ребенок, а независимый взрослый человек.
Когда босс умолк, ожидая ответа, Джулия не открыла рта. Интересно, что он хочет от нее услышать? Почему не скажет прямо о том деле, ради которого вызывал. Ей до смерти хотелось узнать, что это за проект. Она заерзала в кресле и с отсутствующим видом попыталась одернуть подол юбки. Но никакие одергивания не смогли бы сделать эту юбку более скромной.
— У Кристины начались школьные каникулы, и она, как всякий только что оперившийся юнец, решила узнать границы своей свободы. — В голубых глазах Доминика вновь появился холод. Неужели Бреттон подумал, что она нарочно привлекает его внимание к своим стройным ногам?
— Что ж на здоровье, — хмуро пробормотала Джулия. Бреттон абсолютно не похож на мужчину, которого она искала, чтобы скрасить себе существование. Впрочем, в худшем случае сошел бы и он, но Доминик слишком напоминал ей Брюса. Ее бывший жених был твердым, прагматичным, не склонным к сантиментам и исповедовал пессимизм, называя его реализмом. Недоверие Брюса к открытому проявлению чувств мало-помалу вытравило всю сердечность из их отношений.
Бреттон нахмурился.
— Я сказал, что ей только пятнадцать. Она слишком молода для таких вещей.
— Каких? — спросила, оживившись, Джулия. Теперь ее интересовал любой намек на бунт.
— Бросить школу. Пойти работать. Ходить на свидания…
Джулия заморгала. В пятнадцать лет девушка не может оставить школу. Образец высокой нравственности Доминик Бреттон — отец сбившегося с пути подростка? Нет, это не соответствует его имиджу! Наверняка у него были иные планы на будущее дочери. В добрый час, Кристина, подумала Джулия, как хорошо, что кто-то еще сражается за свою свободу. Полные губы девушки невольно изогнулись.
— Вы находите это смешным, мисс Сноу? — с ироничной вкрадчивостью спросил Доминик.
— Нет, сэр. — Ложь была чересчур откровенной.
— Перестаньте называть меня «сэром»!
— Но я и раньше вас так называла, — резонно возразила Джулия.
— Раньше вы были брюнеткой, но без колебаний отказались от этого! — Лицо Бреттона омрачилось, и девушка поняла, что тот осуждает себя за несдержанность.
