Бенедикт перевел взгляд с кровати на нее, и она испугалась, что он будет стоять на своем. Но она отважно выдержала этот взгляд, полагаясь на его сдержанность. Судя по его виду, он испытывал внутреннюю борьбу, и мысль о том, что он снова может раскрыться перед ней, была ему отвратительна.
Его реакция была быстрой и интуитивной: лицо приняло непроницаемое выражение, он наклонил голову и резко сказал:
– Если вы считаете это необходимым, то я полагаюсь на ваше превосходное знание своего дела.
Ах ты, язвительная тварь! Раньше его ехидные замечания не задевали ее, теперь же, кажется, любое его слово раздражало.
– Благодарю вас.
Ванесса ждала, что он уйдет, а он вопросительно смотрел на нее, надменно подняв брови над оправой очков, и Ванессе казалось, что он смотрит на нее сверху вниз, хотя на самом деле было наоборот. Она выиграла это маленькое состязание двух характеров и теперь должна понести расплату.
Ванесса сжала губы, стараясь изо всех сил сохранять вежливость и держаться в тени, что до сегодняшнего утра ей всегда удавалось, когда она имела дело с этим человеком.
– Я уверена, что у вас есть более интересное занятие, чем наблюдать, как я стелю постель.
– Нет, – весьма нелюбезно ответил он. – Когда находишься в отпуске, то очень приятно смотреть, как другие работают.
– Вы в отпуске? – Ванесса была неприятно поражена, но надеялась, что это не отразилось в ее голосе. Раньше он не оставался в Уайтфилде дольше чем на уикенд. Неужели он не уедет в воскресенье? Она не выдержит такого напряжения.
Праздный Бенедикт Сэвидж, несомненно, начнет скучать и станет искать, чем бы заняться. Вдруг он решит разгадать загадку, которую лучше не разгадывать?
Чтобы не выдать своего волнения, Ванесса изо всех сил дернула оставшуюся простыню, стащила ее с матраца и неловко повесила себе на руку.
– Да, у меня что-то вроде отпуска, – рассеянно ответил он, наблюдая, как она, нагнувшись, подобрала с пола белье. – Я в настоящий момент без работы.
Ванесса привыкла слышать эту фразу от людей, приходивших искать временную работу и полагавших, что вести дом – это синекура, где не требуется никакого умения или энергии. Поэтому она ответила автоматически, так как ее голова была занята более важными мыслями:
– Я уверена, вы снова вскоре найдете работу.
– Польщен вашей уверенностью. А если не найду, то, может быть, получу пособие по безработице.
Его спокойный ответ вполне соответствовал ее словам, и потому она не сразу заметила свою оплошность.
– Простите, сэр, я сказала, не подумав, – извинилась Ванесса, почувствовав унижение от своего промаха.
– Мне кажется, что это не совсем так. Вы погружены в невеселые мысли. Что вас заботит, Флинн? – поинтересовался он, глядя на ее взволнованное лицо.
Его проницательность пугала. К тому же он задал очень личный вопрос, такого еще не бывало. Вот и подходящий момент, чтобы во всем признаться и положиться на его милосердие, если только таковое у него имеется! Ванесса не раз была свидетельницей того, как безжалостно он поступает с теми, кто повел себя бесчестно или вероломно. Служащий это был или друг – они просто переставали для него существовать. Но Ванесса уже по уши погрязла в обмане и к тому же нарушила главное правило: посмела показать, что она женщина.
– Вовсе нет. Почему вы так решили? – солгала она, и, к сожалению, на последнем слове голос у нее сорвался.
– У вас сегодня с утра немного озабоченный вид.
Господи! От этой его проницательности никуда не скроешься.
– Разве? – беззаботно сказала она. – Просто ваш приезд застал меня врасплох. Я не очень быстро реагирую на неожиданности.
– Да? Уильям Конгрив[3] сказал бы, что сюрпризы – одна из радостей жизни, – вежливо заметил он, стараясь, видно, запугать ее своей образованностью.
Зря старается – на Ванессу это не произвело впечатления. Любой умеющий читать может щегольнуть цитатами. Она университетов не кончала, но читает много. С кем-нибудь другим она могла бы посоревноваться в знании цитат, но сейчас все, чего ей хотелось, – это чтобы он считал ее тупой и скучной, не заслуживающей его интереса.
– Моей жизни это не касается, – твердо заявила Ванесса, незаметно продвигаясь к двери с охапкой белья.
Она не доверяла его внезапной разговорчивости. Раньше он никогда не выказывал желания обсуждать литературу или философию со своим дворецким, или, как он совершенно нелепо предложил называть ее должность, «помощницей по хозяйству». Она предпочла забыть об этом, так как гордилась тем, что она – дворецкий. Ее отец был дворецким, и она выросла в почтенной английской семье. Ванессе нравилось, как отец управлял усадьбой, являвшейся не просто домом, а родовым гнездом и насчитывавшей три столетия. Предметом ее мечтаний стало со временем занять такой же пост. Но, как оказалось, жизнь отвратительным образом разрушает наши планы…
– Вы меня удивляете. Я-то считал, что способность справляться с неожиданностями – одна из ваших сильных сторон. У вас никогда не возникало проблем с тем, чтобы ублажить самого эксцентричного из моих гостей. Вы и глазом не моргнули, когда сюда привезли львенка, или когда потребовалось найти большое количество весел для лодочных гонок на озере, или, если уж мы заговорили об этом, когда один из гостей потерял сознание от неожиданно разыгравшейся аллергии на рыбу. Если бы не ваши быстрые действия, он мог бы умереть.
– Я не говорю, что не справляюсь, – сказала Ванесса, удивленная тем, что он так легко вспомнил случаи, казалось давно им забытые как не стоящие внимания. Тогда он лишь холодно ее поблагодарил, словно она сделала не больше того, что от нее требовалось. – Я просто сказала, что не быстро реагирую… внешне. А внутри я сама не своя.
– Этого не видно.
– Спасибо. – Она пожалела о сказанном, так как он внимательно смотрел на нее. Ванесса опять испугалась. Она сжала кулаки, борясь с желанием проверить прическу. Летом ее волосы притягивали солнечные лучи и, выгорая, становились цвета жженого сахара. Чтобы они не слишком завивались на висках, Ванесса использовала специальный гель. Но Бенедикт Сэвидж был архитектором и разбирался в линиях и формах, так что мог заметить мелкие детали, на которые другой человек не обратил бы внимания.
– Это не комплимент, а просто констатация факта.
– В моей профессии это комплимент, – с самодовольным видом парировала Ванесса.
Однако ее ответ вызвал следующее замечание, произнесенное нарочито медленно и таким тоном, словно она его позабавила:
– Слуга – это не профессия. Ванесса рассвирепела от этого оскорбления и мысленно обозвала своего хозяина снобом. Вслух же она сказала:
