— Какие еще вопросы?
— Насчет компании.
— Да будет тебе, — нетерпеливо сказал он. — Это не интересно.
— Я хочу знать, — настаивала Кристел.
Он сжал зубы.
— Почему ты упрямишься? — спросил Диего.
— А ты действуешь на манер парового катка, — огрызнулась Кристел. — Тебе надо спешить на заседание, так что не стану отнимать у тебя время. Мои вопросы подождут до твоего возвращения. — Кристел мило улыбнулась ему. — Без свидетелей.
Диего, мгновение поколебавшись, встал.
— Твое желание для меня закон, — сказал он, вежливо склонив голову, но его выдали глаза — в них пылал гнев. Наклонившись, он взял два ключа со стола. — Это тебе. Большой — от входной двери, поменьше — от этой.
— Спасибо, — сказала она, беря у него ключи.
— Я попросил горничную купить продукты, — продолжил Диего. — Если хочешь, на кухне есть чем позавтракать и пообедать.
— Как насчет цианистого калия и тертого стекла? — поинтересовалась Кристел.
На его губах появилось подобие улыбки.
— Вероятно, в супермаркете кончились запасы.
— Плохо у них дело поставлено. А горничная сегодня придет? — спросила она, следуя за ним через гостиную к входной двери.
— Нет. Я дал ей две недели отпуска на время карнавала. Если захочешь на пляж, сверни от калитки налево, и через двадцать минут будешь у моря. — Диего снова превратился в радушного хозяина. — Еще приятно погулять у озера. Учти, что хоть в последнее время воровства на улицах стало меньше, здесь, как и в любом другом большом городе, свои опасности. Пойдешь гулять, не надевай драгоценности и не бери с собой много денег, — предупредил он. — И крепче держись за фотокамеру.
— Слушаюсь, но сегодня я никуда не пойду. Распакую вещи и лягу спать.
— Тебе не удалось поспать в самолете? — спросил он.
— Почти нет. — Кристел заправила непослушную рыжую прядь за ухо. — Я вдруг почувствовала, что здорово устала.
Диего смутился.
— Я должен был сообразить, что ты устала, и отложить все деловые разговоры. — На его лице появилась конфузливая, но неотразимая улыбка. — Ты меня простишь?
Сначала он ее унижал, теперь пытается ублажить, а устоять перед его улыбкой было практически невозможно. Но Кристел ответила ему холодным взглядом. В пятнадцать он сразил бы ее наповал, но она стала старше, мудрее и более гибкой.
— Возможно, — сказала она. — Со временем.
Диего положил ей руки на плечи.
— Немедленно, — пробормотал он и поцеловал.
Его губы были теплыми и мягкими. Она ощутила чистый запах его кожи. Почувствовала совсем рядом восхитительное тело. Опьяненная его близостью, Кристел качнулась вперед. Приоткрыла губы и сразу же соприкоснулась с его языком. Ее словно пронзило электрическим током. Кристел тонула в море наслаждения, но тут так же внезапно, как и начался, поцелуй кончился, и Диего отступил назад.
— Спи спокойно, — сказал он. Потом гулкий стук его шагов по мраморному полу и звук захлопнувшейся двери.
Кристел прижала ладонь ко рту, все еще хранившему вкус его поцелуя. Она-то думала, что от той детской влюбленности не осталось и следа, что ей давно уже не пятнадцать лет. Так почему же она стояла как истукан, когда Диего целовал ее, и даже потянулась к нему? Как могла она быть такой податливой? Она же понимала, что поцелуй, как и обольстительная улыбка, часть хитроумного плана. Он явно хотел смягчить ее и заставить продать акции как можно быстрее. И все же она купилась!
Войдя в спальню, Кристел задумалась. На самом ли деле эта ласка была преднамеренной? То, что он так резко отстранился и поспешил уйти, говорит скорее о том, что Диего поцеловал ее, повинуясь импульсу, но тотчас пожалел об этом. Он догадывался о ее слабости, теперь же обнаружилось, что он тоже уязвим. Она закусила нижнюю губу. Так ей радоваться или остерегаться? Может ли в этом взаимном влечении таиться опасность?
Кристел опустилась на край кровати. Ночью в самолете она воображала, что старые конфликты забыты, и в их отношениях теперь будет все тихо и гладко. Надеялась, что им будет легко друг с другом, но взаимная сексуальная тяга исключала всякую непринужденность. Ее это беспокоило. К тому же она не могла выбросить из головы внутреннее раздражение Диего. Неужто он все еще злится на нее? Когда-то он мог считать, что она разрушила счастье его отца, но разве он так ничего и не понял? Разве ему до сих пор невдомек, что ею двигали самые лучшие побуждения, что она вынуждена была принять меры?
Кристел сбросила голубые босоножки. Решила сначала поспать, а потом распаковать вещи. Диего должен был понять, что если кто-то и достоин осуждения, так это ее мать.
Что, если Диего распространил свою неприязнь к Деборе и на нее? И уж коль скоро она подвернулась под руку, то ей и достается? Кристел поморщилась. Хоть она не слишком хорошо знала Диего, она не считала, что он может долгих двенадцать лет таить обиду на Дебору. Ей казалось непостижимым так долго носить в себе старую боль, но если он никак не может забыть — это его проблема. Она не собирается из-за этого переживать.
Сбросив одежду, Кристел забралась в постель. Диего посчитал ее упрямой, когда она не согласилась немедленно продать акции, и он не ошибся. Ее настойчивое требование рассказать о компании было вызвано стремлением затянуть время и подразнить его. Кристел злорадно ухмыльнулась. И ведь сработало!
Однако ее задела самоуверенность Диего. Надо же, он ни минуты не сомневался, что ее согласие у него в кармане. Уж теперь-то она ни за какие коврижки не станет потакать этому задаваке, который мало того что пригласил ее как-то наспех, так еще сделал это, лишь выполняя волю отца, и который, похоже, затеял против нее личную вендетту.
Кристел натянула простыню до подбородка. Ее очень тронуло, что Лукас подумал о том, чтобы пригласить ее в Рио, и оказался настолько щедрым, что завещал ей акции. Она, кажется, понимала, почему он это сделал. Мысленно Кристел перенеслась в те далекие годы…
Двадцать лет назад, зная Диего всего несколько дней, она его обожала. А потому обвинения, брошенные ей в лицо, стали для нее, подростка, настоящей трагедией. Впервые она влюбилась в мужчину, и, несмотря на то что по прошествии стольких лет ей ясно, что тогда он просто вскружил девчонке голову, чувство оказалось сильным. В ту пору ей казалось, что Диего мог ответить взаимностью. Сейчас она так не думала.
Их последняя встреча… Диего был в такой ярости, что она не удивилась бы, начни он бросать вазы на пол, ломать мебель и бить окна. Он был бы почти смешон в своем гневе, если бы вся сила этого гнева не обрушилась на нее.
