Маргарет Уэй - Белокурая судьба

— Слышу, — ответила она, понимая, что ему требуется сменить неприятную для него тему разговора.

— Потанцуете со мной? — предложил он.

— Нет, — ответила она и рассмеялась своим мелодическим журчащим смехом.

— Неожиданно, — заметил Линк и подхватил смех, чувствуя, что на душе полегчало.

— Может быть, — уклончиво исправилась Даниэла.

— Так потанцуете или нет?

— Скорее да, чем нет. Но учтите, что у меня есть серьезные сомнения относительно перспективы дружбы с вами, мистер Мастерманн.

— Кто говорит о дружбе, мисс Адами? Разве человек с таким темным нутром, как у меня, способен дружить с сущим ангелом, вроде вас? — игриво проговорил Линк.

— Отказываюсь верить в то, что у вас не водится добрых качеств.

— Если они и имеются, то мне о них ничего не известно.

— В вас говорит скромность, — шутливо предположила Даниэла.

— Нет, просто я предоставляю вам обнаружить мои светлые стороны, мисс Адами, — церемонно заявил он, жестом приглашая ее к танцу.

— Мы будем танцевать прямо в саду? — удивилась Даниэла.

— Почему нет?

— По какой-то причине Карл Мастерманн чурается людей, — таинственно заметила девушка, вложив тонкую кисть в его горячую ладонь. — И я намерена выяснить, в чем тут дело.

— Сделайте это обязательно, — задорно отозвался Линк.

— Вы очень забавный, Карл. Думаю, со временем мы обязательно подружимся, — тепло проговорила Даниэла.

— Предупреждаю, со мной непросто дружить. У меня скверный характер. Я с самим-то собой едва-едва уживаюсь. То меланхолия, то вспышка активности… А как у вас с этим обстоит? — деловито осведомился он, изящно ведя ее в танце по извилистым дорожкам сада.

— Самой себе я кажусь натурой уравновешенной. Мне не с чего быть неврастеником. Детство у меня было хорошее, родители меня любили, баловали в меру, в меру были строги ко мне…

— Пока некто не вторгся в вашу жизнь и не отнял ваш покой.

— Карл, ну почему вы так в этом уверены?! — всплеснула она руками, остановившись.

— Я в этом уверен настолько же, Даниэла, насколько вы убеждены в том, что я чураюсь людей, — тихо, но вместе с тем убежденно проговорил Линк. — Давайте танцевать.

Через несколько дней после своего приезда в долину Хантер Карл Линкольн-Мастерманн вступил в права владельца фермой «Цветущий шиповник». Киран Кэллахан сделал ему официальное предложение, был составлен юридический договор купли-продажи, после чего Линк выписал чек на весьма крупную сумму.

Свершилось то, ради чего Линк покинул родную «Гилгарру». И в то же самое время случилось нечто совершенно неожиданное.

Теперь все, что делал Линк, он делал для того, чтобы быть ближе к этой очаровательной девушке. Смешно, но он постоянно ловил себя на этой мысли.

Иными словами, Карл Линкольн-Мастерманн, циник, ни секунды не веривший в правдоподобность всяческих романтических выдумок, банально влюбился в длинноногую блондинку. Ничего абсурднее этого Линк и представить себе не мог. Но факты говорили сами за себя. Он засыпал и просыпался с мыслями о ней. Маршруты его безотчетно пролегали мимо бистро, где она работала, куда Линк, однако, не отваживался заходить, потому что сердце стучало в таком темпе, что он едва владел собой.

В далеких силуэтах девушек он стремился углядеть ее, но безуспешно. Несколько дней Даниэлы он не встречал.

Коря себя, он в то же самое время наслаждался этой сладкой мукой любви. Втайне Линк всегда надеялся испытать нечто в этом роде, но лишь для того, чтобы доказать себе, что он в силах преодолеть любовное наваждение и вне зависимости от чувств руководствоваться разумом. Пока влюбленность опасности не представляла, Линк отслеживал свои ощущения с доскональностью натуралиста.

Когда Линк стал хозяином «Цветущего шиповника», его неудержимо потянуло разделить с Даниэлой эту новость. В сущности, что в этом могло быть дурного и ложно истолкованного? Он вполне мог оказаться одним из посетителей бистро ее деда. Но мысль о том, что его выдаст волнение, влюбленный взгляд или дрожание голоса, останавливала Линка.

Поэтому в качестве эксперимента Линк решил прежде переговорить по телефону с Чаком, объявить тому о приобретении крупной овцеводческой фермы, отработать в этой беседе фразы и интонации, какими станет говорить с девушкой.

Чак поздравил брата, даже сказал, что скучает без него в «Гилгарре». Однако с недоверием отнесся к целесообразности приобретения настолько крупного владения.

— Приятель, я, конечно, рад за тебя. Потому что знаю, как ты к этому стремился. Но, по-моему, ты взвалил на себя слишком большой груз ответственности, — заметил старший брат. — Зная тебя и твою тягу со всеми проблемами справляться в одиночку, боюсь, как бы ты не надорвался. Работенка-то не из легких…

— За меня не тревожься, брат. Я сейчас переживаю такой эмоциональный подъем, что готов горы свернуть… Только, ради бога, Чак, Шерил не говори, — попросил Линк.

— Мне с ней говорить не о чем, — отрезал Чарльз.

— Как там отец? Все неистовствует? — шутливо спросил младший брат.

— Можешь представить, — подтвердил его догадку Чак. — Конечно, сам отец никогда тебе в этом не признается, но я более чем уверен, твой отъезд поверг его в настоящий шок. Он даже как-то спал с лица.

— Есть основания для тревог?

— Полагаю, тревожиться приходится только за отца.

— Уверен, все обойдется, — легкомысленно поспешил развеять беспокойства старшего брата Линк. — Просто отцу нужно свыкнуться с этой мыслью… Ладно, брат, не унывай! — напутствовал он, стремясь завершить разговор. — Буду на связи.

По мнению Линка, все складывалось как нельзя более удачно для самого Чака. Он, как старший, наследует «Гилгарру». Никто всерьез не думал о том, что Шерил разродится наследником. И, по логике вещей, «Гилгарра» со временем перейдет во владение Линкольна-Мастерманна. Так что сетования Чака следовало отнести на счет его мягкосердечности. Тем более что брата он оставил не одного. У Чака была его Луиза. Поэтому Линк отбросил всяческие сомнения в правильности своих действий.

Раздумывая над делами своей семьи, Линк незаметно для себя переступил порог бистро и лицом к лицу столкнулся с импозантным владельцем, синьором Альдо.

— Buon giorno, Линк, — раскатисто поприветствовал его пожилой джентльмен на своем родном наречии. — У нас время ланча. Позвольте предложить вам столик.

Линка изумил такой горячий прием.

— Вижу, вы в хорошем настроении, синьор Альдо… — смущенно констатировал молодой человек. — Бизнес процветает?