— Джейн!
Голос матери заставил ее вздрогнуть.
— Что-нибудь случилось, милочка? — последовал вопрос. — Ты какая-то… разгоряченная.
Джейн с трудом взяла себя в руки и изобразила на лице безмятежную улыбку:
— Ничего страшного. Легкая мигрень. Может быть, я скоро уйду домой.
— Но как же так можно! Сейчас будут представлять дебютанток. А потом ты можешь понадобиться, чтобы занять нашего почетного гостя. Пойдем, посидишь со мной и отцом.
Джейн вздохнула и, молча, уступила. С матерью это было разумнее всего.
Заиграла музыка, магнитофонная. Комитет не мог позволить себе пригласить еще и настоящий оркестр, вдобавок, к своему дорогостоящему гостю. Джейн молча сидела, пока представляли пятерых юных девушек в белом, и слушала восторги матери по поводу того, какие они очаровательные, как мил их почетный гость и какой удачный вышел вечер. Она твердо решила ускользнуть, как только закончится официальная часть, и начнутся танцы. Пусть кто-нибудь другой помогает занять почетного гостя.
Но улизнуть, оказалось очень нелегко. Все подходили и подходили к ней с комплиментами по поводу того, как она поразительно хороша сегодня (только мать ей ничего не говорила), и эти комплименты лили бальзам на ее душу, и она не могла бы сказать, что лесть ей неприятна. Кроме того, пока она была занята разговорами, она находилась в безопасности от внимания неприятеля.
Не то чтобы она не знала, где он находится, и чем занимается в каждый момент вечера. Надо было только найти взглядом самую большую группу женщин — и он окажется там, посередине. Право, этот человек просто опасен. Вот сейчас он стоит среди пожилых женщин — и все они подобострастно кивают ему и улыбаются. Джейн почувствовала, что, невольно, восхищенно улыбается его умению быть любезным со всеми.
Неожиданно он повернул голову в ее сторону и встретился с нею взглядом. Секунду он просто пристально смотрел на нее, а потом повернулся и что-то сказал Джону Моррисону.
Джейн почувствовала, что это имеет к ней какое-то отношение, и ее охватил волна беспокойства. Все более тревожно, она смотрела, как Джон направляется к ней.
— Хотите потанцевать, Джейн?
Она изумленно моргнула, но почти против своей воли, моментально, оказалась в кругу танцующих.
— Рекс просил передать вам, что вскоре уйдет — якобы к себе в мотель. Но он хотел бы встретиться с вами, чуть позже, в более непринужденной обстановке…
Джейн была ошеломлена. И возмущена! Она слышала, что некоторые поп-звёзды посылают своих подручных пригласить девочек из зала на вечер, но это… это было уж слишком. За кого он ее принимает!
— Скажите, Джон, — начала она с невинным видом, — в ваши обязанности, входит поставка Рексу женщин для развлечения?
Не похоже было, чтобы Джон хоть чуть-чуть обиделся. Среди достоинств крупного менеджера, похоже, должны быть флегматичность и невозмутимость.
— Ясно, — отозвался он. — Полагаю, что ваш ответ — «нет».
— Пожалуйста, не надо ничего предполагать, — стремительно возразила она. Голос ее звучал спокойно, но сердце учащенно забилось от возмущения. — Мне и в голову не придет отказаться от такой чести. Я только надеюсь, он понимает, что дальше бокала шампанского дело не пойдет?
— Рекс — джентльмен, — заявил Джон, а потом добавил, как показалось Джейн, довольно иронично: — Ну, так, где он может с вами встретиться?
Джейн едва могла поверить, что это происходит на самом деле. Два последних года жизни в провинции, заставили ее забыть, какими смелыми и напористыми бывают некоторые городские мужчины. И тут, ей снова вспомнилось, принятое в начале вечера, решение насолить этому человеку. Не по-настоящему, конечно, но она может преподать ему пару хороших уроков и попытаться сбить с него спесь!
— Я живу в квартире над аптекой на главной улице, — сказала она с язвительной улыбкой. — Вход со стороны двора. Я оставлю на крыльце свет. Скажите ему, чтобы просто поднялся по лестнице и постучал.
— Уходите вы первая, — сказал Джон, создавая атмосферу таинственности, которую Джейн нашла отвратительной. — Рекс постарается прийти, как можно скорее.
Он быстро удалился с легкой самодовольной улыбкой.
Она смотрела ему вслед, все еще не веря происшедшему. Увидев, как он подошел к Рексу и что-то зашептал ему на ухо, она затаила дыхание. Рекс нахмурился и повернул к ней голову. Его бездонные синие глаза впились в нее. У нее замерло сердце, а потом снова отчаянно застучало.
Господи, что же она только что сделала!
Джейн нервно металась по своей квартирке. Время от времени, она останавливалась поправить подушки на огромной софе, не отдавая себе отчета в том, что она делает. Она все время подходила к окну, выходящему на заднюю часть дома, и глядела на крыльцо. Ей хотелось, то чтобы он поскорее приехал, то чтобы он не появлялся вовсе.
Господи, ну какая же она дура! Только полная идиотка могла затеять такую игру. Этот человек опасен. А она, злясь на его высокомерие и самоуверенность, собирается дать ему пару хороших щелчком, и, в то же время, вся трясется от волнения и нетерпения!
Резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Он пришел!..
С отчаянно бьющимся сердцем девушка, чуть ли не бегом, бросилась к двери. И только в самый последний момент заставила себя остановиться, попыталась дышать ровно, улыбнуться. Внешне спокойная, она открыла дверь.
— Вам без труда удалось найти меня? — хладнокровно осведомилась она.
— Без всякого. — Он шагнул через порог, не дожидаясь ее приглашения, и сразу же скинул смокинг и галстук-бабочку. — Так-то лучше. — Пока он расстегивал пуговицы у ворота рубашки, глаза его обежали всю комнату.
— Гмм… Уютная квартирка, — пробормотал он, бросая свои вещи на ближайший стул и оборачиваясь к ней с улыбкой.
— Мне нравится, — напряженно ответила она.
Закрыв дверь, она повернулась и кинула оценивающий взгляд на свою недавно отремонтированную и обновленную квартиру.
Только пара ламп бросала приглушенный свет на обстановку гостиной, и Джейн вдруг вспомнила, что Кэт сказала всего неделю назад: «Ого, сестренка, ну и комнатка! Уж-жасно сексуальная». Тогда Джейн только посмеялась над таким определением, но сейчас посмотрела, на выбранную ею обстановку, другими глазами.
Белый пушистый ковер был мягок и ласкал босые ноги. В центре комнаты — широкая софа, обтянутая пышным бархатом винно-красного цвета. Два, туго набитых, кресла тоже были обтянуты бархатом того же цвета. Чувственные ткани. Богатые, смелые цвета.
На гладких белых стенах висела лишь одна картина. На ней были изображены мужчина и женщина, устроившиеся на одеяле под деревом. Рядом стояла корзинка для пикника. Джейн находила эту сцену успокаивающей, но сегодня, когда Рекс подошел посмотреть на нее, она восприняла ее, совершенно, по-другому. Ей вдруг показалось, что изображенная на картине парочка, полузакрыла глаза после опьяняющих любовных ласк, а не сытого завтрака. Как будто они лежал на этом одеяле, не замечая людей вокруг, не замечая ничего, кроме друг друга.
