Он огляделся вокруг. Заметив дубовую панель в стене, Дарос понял, что это откидная кровать и что номер однокомнатный. Мисс Фриман слушала мужчину с серьезным выражением лица, однако часто посматривала в зеркало, висевшее напротив. Она поворачивала голову то в одну сторону, то в другую сторону, словно любуясь своим отражением. Ее собеседник наконец обратил внимание на легкомысленное поведение девушки. Его губы сжались еще сильнее в приступе презрения. Дарос посчитал Тони тщеславной. Она мысленно улыбнулась. Брак? Этот человек бежал бы со всех ног, если бы знал, что его ждет!
— Ну, — произнес он наконец. — Вы приняли решение?
Зеленые глаза широко распахнулись.
— За пять минут? Для меня это очень важный шаг, мистер Латимер, — заявила Антония. — Я ведь о вас ничего не знаю, верно?
— Что бы вы хотели узнать? — спросил грек с нотками раздражения в голосе.
— Ну… хм… Какое у вас положение?
— Положение?
— Я имею в виду, вы богаты? Видите ли, — продолжила мисс Фриман быстро, заметив реакцию Дароса, — я поклялась никогда не выходить замуж за бедняка. — Тони кинула на него кокетливый взгляд из-под ресниц. — Девушка должна думать о своем будущем, не так ли?
Полные презрения глаза осмотрели англичанку с головы до пят. Антонии еле-еле удалось сдержать смех.
— Я судовладелец, — прозвучал лаконичный ответ, и зеленые глаза собеседницы заблестели, как он и ожидал.
— Тогда вы наверняка очень богаты! — Дарос оставил это восклицание без комментариев, и Тони спросила с энтузиазмом: — У вас большой дом?
— В Греции — да.
Она задумчиво посмотрела на мужчину.
— У многих богатых людей есть по нескольку домов, — пробормотала девушка с легким разочарованием в голосе.
— У меня летняя резиденция на Родосе, — холодно проинформировал Тони новоявленный жених. — Но других нет. Прошу простить меня за это, — добавил Дарос саркастически. — Однако я поразмышляю над приобретением еще одного дома. Потом.
Чтобы ее туда отправить, должно быть.
— Полагаю, мне необходимо посоветоваться с отцом, — в конце концов глубокомысленно сообщила мисс Фриман, придя к выводу, что небольшая демонстрация «притворной беспомощности» совсем не помешает. — Он может не одобрить мой брак с малознакомым мужчиной.
Молодой человек рассерженно вскинул голову.
— Я считал вас достаточно взрослой, чтобы самостоятельно принимать решения, — бросил он. — Сколько вам лет?
— Двадцать три. — Девушка прикусила губу. Вот к чему привела ее попытка казаться беспомощной! Оставалось только надеяться, что она не допустит подобных провалов в будущем. — Думаю, я в состоянии сама распоряжаться своей жизнью, — вынуждена была признать Тони, но сразу же добавила: — Однако раньше я всегда советовалась с отцом.
Дарос скептически посмотрел на нее и сухо спросил:
— То есть, если бы вы захотели выйти замуж, а ваш отец не одобрил бы будущего зятя, вы бы подчинились его воле?
Сопровождающее эти слова пожатие плечами заставило Антонию ощетиниться, но она сумела тихо сказать:
— Меня больше всего волнует оплата…
— Оплата?
— Естественно, вы обязаны мне заплатить! — сообщила девушка, словно это было дело решенное.
Его губы сжались. Мистер Латимер выглядел сейчас настоящим греком, без капли английской крови. Точеные черты лица стали еще резче, а глаза приобрели оттенки гранита. Мужчина был взбешен, мисс Фриман это видела, и, несмотря на тщательно скрываемое веселье, она ощутила легкий укол страха. Девушка рассчитывала всласть поразвлечься, как только Дарос Латимер станет ее мужем. Оставалось только надеяться, что она не переоценила свои возможности и сумеет справиться с ним.
— Когда наш брак подойдет к концу, вы получите достойное вознаграждение, — отчеканил мужчина. — Но не раньше!
Антония выглядела совершенно ошеломленной.
— Мой отец будет настаивать на немедленном получении денег из-за нестандартных обстоятельств нашей свадьбы. — Судовладелец молчал, и девушка добавила: — Это будет моей защитой.
— От чего? — сухо спросил Дарос.
— От будущего. Ведь после развода я могу никогда не найти себе мужа.
— Вы не будете разведены.
— Какая разница? — Тони пожала плечиками. — Мужчины не хотят женщин, которые повторно выходят замуж. — Брови грека поднялись, и она замолчала.
— Там, откуда вы родом, судя по всему, даже наличие у женщины полудюжины бывших мужей не имеет значения, — саркастически заметил он.
Тони покраснела от злости. Ее глаза сверкали, когда их взгляды встретились.
— Мы не аморальные люди, мистер Латимер!
— Это, — парировал Дарос с усмешкой, — вопрос спорный. Однако мы отклонились от темы. Что касается оплаты, то вам придется подождать до момента расторжения брака. Вам будет выдаваться ежемесячное содержание. Вы будете вполне обеспечены до тех пор, пока смерть моего дедушки не освободит нас обоих. — Тон его голоса был жестким и непреклонным.
Мисс Фриман грустно спросила:
— Вы не хотите дать мне эту сумму сейчас?
Она думала о своих родителях. Ожидая приезда новоявленного жениха, Антония радостно воображала, как отправит им деньги. И она была бы совершенно удручена, если бы ее планам не суждено было стать реальностью.
— Я не хочу платить сейчас.
— В таком случае о браке не может быть и речи. — Девушка рассеянно посмотрела на свои ногти, потерла их о рукав и затем бросила взгляд в зеркало. Ее собеседник, возмущенный таким легкомысленным поведением, с отвращением фыркнул. Его неуступчивость, однако, немного нервировала Тони. — А раз мы не поженимся, — заявила она спокойно и многозначительно, — мне придется воспользоваться возможностью, которую мы обсуждали в доме вашего деда. — Антония глубоко вздохнула и прибавила: — Мне придется попросить полицию о защите, ведь я уверена, что он попытается причинить моему дяде вред.
— Вы предъявляете мне ультиматум? — спросил мужчина резко. Судя по его взгляду, он был взбешен.
— Без оплаты брака не будет, — твердо ответила мисс Фриман. — Видите ли, я ведь англичанка, а для нас важно удостовериться в наличии определенных финансовых гарантий. Но может, вы не знаете английских девушек?
Грек очень странно посмотрел на Тони, и та отвернулась. Перебарщивать было опасно, ведь Дарос Латимер к категории дураков не относился. Он не должен был догадаться, что его будущая супруга поняла каждое слово из потока оскорблений, адресованных ее соотечественницам. По крайней мере, пока.
После долгого молчания Дарос спросил резко:
