Мы танцуем четыре песни, прежде чем Уилоу начинает задыхаться и неудержимо смеяться. Сначала я этого не понимаю, но мои щеки болят от широкой улыбки. Наблюдать за чистым счастьем Уилоу было моим собственным удовольствием, и я не хочу, чтобы это прекратилось.
Я замер, когда песня меняется на что-то медленное. Где-то на сцене женщина начинает петь «Наша любовь здесь, чтобы остаться». Я вижу свою маму на краю танцпола. Она слегка поднимает руку, и я киваю в знак согласия. Она выглядит прекрасно сегодня вечером, и то, как она смотрит на нас, заставляет меня думать, что она там уже довольно давно.
Уилоу кладёт руки мне на грудь и смотрит в глаза. Ее улыбка превращается в нечто более серьезное. Я кладу одну ладонь на ее спину, а другой провожу по ее щеке.
— Ты не такая, как я ожидал, — говорю я, и это правда. Брови Уилоу вопросительно приподнялись. — Я имею в виду, что я все спланировал. Все. Все до малейших деталей. Но затем появилась ты.
Уилоу мгновение хранит молчание, а затем протягивает руку, чтобы коснуться моей нижней губы.
— А затем появился ты, — произносит она мне в ответ.
— Я больше не знаю, каковы правила, — признаюсь я, — И я не уверен, что хочу знать.
Она пожимает плечами, поднимается на цыпочки и шепчет:
— Разве не веселее их нарушать?
Я подношу руку к ее затылку и наклонюсь так, что мои губы оказываются на расстоянии вдоха от ее.
— Подумай как следует, о чем просишь.
Когда мои губы соприкасаются с ее, музыка и толпа исчезают. Моя хватка на ее волосах усиливается, когда рукой я скольжу ниже по ее спине, чтобы обхватить ягодицы Уилоу. Я чувствую ее пальцы на задней части моей шеи, когда ее рот приоткрывается, и мой язык проникает внутрь. Губы Уилоу еще хранят вкус того напитка, который она выпила ранее, и еще чего-то теплого. Чего-то вызывающего зависимость, это все ее собственный вкус, и я хочу поглотить ее. Прямо там, посреди танцпола, я вкусил ее, как лев, который просто набросился на сочную лань. Вместо того, чтобы вспоминать, где я нахожусь, и что меня окружают десятки бдительных глаз, я целую Уилоу, как будто в последний раз. Словно миру грозит гибель, и единственное, что может его спасти — это мой рот на ее.
Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я слышу, как кто-то громко прочищает горло рядом с нами. Я сердито отрываю губы от Уилоу и прижимаю ее крепче к груди, когда замечаю, что моя мать стоит рядом с нами. Тогда я замечаю все взгляды, прикованные к нам, и, хотя рад, что все видят — Уилоу моя, это все же не лучшее место, чтобы заняться с ней любовью.
Музыка меняется, и начинается веселая песня, когда моя мама похлопывает меня по плечу и уходит. В ее взгляде тлеет загадочная улыбка, но я предпочитаю ее игнорировать. Прямо сейчас мое внимание сосредоточено на том, чтобы вытащить Уилоу отсюда.
Я вытаскиваю свой телефон, обнимаю Уилоу и иду к краю танцпола. Толпа, которая наблюдала за нами, снова начинает следить за другими танцорами, пока я жду сообщения от моего водителя.
— Черт возьми, — бормочу я, читая его ответ и осматривая комнату.
— Что случилось? — спрашивает Уилоу, и я тащу ее в другую сторону комнаты.
— Машина застряла в пробке. Вероятно, пройдет еще двадцать минут, прежде чем он сможет нас забрать.
— Мы уже уходим? — разочарование ясно звучит в голосе Уилоу.
— Нет, — это все, что я говорю в ответ.
Когда мы достигаем конца темного коридора, я нахожу боковую дверь и вхожу в нее. Я оглядываю темную комнату и вижу, что это небольшая библиотека. Затягивая Уилоу за собой, я закрываю дверь и защёлкиваю замок.
— Я не смогу ждать так долго, — говорю я, прижимая ее к двери и опускаясь перед ней на колени, — Я должен попробовать тебя.
— Дейн? Ты серьезно? — в ее голосе звучит легкая паника, но Уилоу не пытается остановить меня.
— Сколько там слоев этого проклятого материала? — говорю я, пытаясь убрать кружевной материал с моего пути.
— Здесь есть разрез на ноге, — говорит она и отталкивает материал в стороны. Трясущимися руками она распахивает полы платья, открывая для меня гладкую длинную ногу, и я сразу же провожу обеими руками по ней, — Что ты делаешь?
— Ты мне нужна, — говорю я, отодвигая материал, чтобы увидеть ее вторую ногу. Я вижу кружевные розовые трусики, которые скрывают то, в чём я нуждаюсь, эта преграда заставляет меня зарычать. — Сними их.
Пальцы Уилоу дергаются и хватают края нижнего белья, когда она снимает его и опускает вниз по бедрам. Ее обнаженная киска прямо перед моим ртом, и я вижу ее влажные губы, блестящие для меня
— Держи подол, пока я буду пировать на тебе.
Уилоу едва хватает времени, чтобы схватить материал, прежде чем я зарываюсь лицом ей между ног и слизываю ее нектар. Сладкий аромат, который был на ее языке, на ее киске, и я хочу утонуть в этом.
— Веди себя тихо, дорогая. Эти звуки только для меня.
Я слышу ее приглушенный крик, когда засасываю клитор в рот. Я не могу действовать достаточно быстро, потому что облизываю ее губы и затем двигаюсь к центру. Меня переполняет энергия, когда ее бедра дрожат, и она цепляется за меня. Уилоу выкрикивает мое имя, когда приближается к оргазму, и в этот момент она мое спасение. Я склоняюсь вперед, поклоняясь ее киске, словно божеству. Я бы пожертвовал собой ради ее удовольствия.
Тело Уилоу содрогается, а затем взрывается, когда она кончает от прикосновений моего языка. Я стону от нового вкуса и от того, что он невероятно слаще, чем раньше. Как я прожил всю свою жизнь и не нашел ее раньше? Тратил впустую годы, которые мог бы провести с Уилоу, зная, что существует подобное удовольствие?
Когда последняя волна наслаждения покидает ее тело, я встаю. Опустив руку, я расстегиваю молнию на брюках и вытаскиваю пульсирующий член.
— Я не смогу дождаться нашей брачной ночи, чтобы взять тебя. Моя сперма будет в тебе, когда ты пойдешь ко мне по проходу.
Глава 7
Дэйн
Я обхватаю ягодицы Уилоу обеими руками, поднимая ее и опуская на свой член. Он тверд как камень. Когда я насаживаю ее на него, то чувствую, как тепло киски обволакивает меня.
Ногами Уилоу сжимает мою талию, и я целую ее шею, пронзая ее плоть все сильнее.
— Черт, — рычу я ей в грудь, выходя из Уилоу и вновь толкаясь внутрь. — Черт, черт, черт, — говорю я, глядя вниз и замечая крошечный след крови на моем члене.
— Это твой первый раз?
Я смотрю Уилоу в глаза, и она прикусывает губу и кивает.
— Не останавливайся, — умоляет она, схватившись за воротник моего смокинга.
— Я должен был знать, — говорю я, откидываясь назад. — Твоя киска была чертовски сладкой. Интересно, какой она будет на вкус сейчас?
Уилоу стонет, и я накрываю ее рот своим. Она сжимает мой член, когда я опускаю ее до упора, так что мои яйца оказываются напротив ее задницы. Я держу ее там и потираюсь о клитор, и Уилоу хнычет от удовольствия.
Я грубо обхватываю ее бедра, поднимая и опуская Уилоу, а затем принимаюсь потирать ее клитор. Снова и снова я держу ее на грани, пока не желаю, чтобы это закончилось.
— Пошли все к чёрту, Уилоу. Нет контракта. Нет пяти лет. Ты моя, и это начинается прямо сейчас, — я резко опускаю ее на свой член и растираю ее тугой бутон. Она напрягается, и на этот раз я собираюсь дать Уилоу то, что она хочет.
— В тебе никогда раньше не было члена, и посмотри, как ты берёшь мой, он так сильно покрыт твоей влагой.
Пальцы Уилоу впиваются в мой костюм, когда она скулит еще сильнее.
— Бьюсь об заклад, чернила ещё не успеют высохнуть на нашем свидетельстве о браке, когда я сделаю тебе ребёнка
Ее тело дрожит, и Уилоу задыхается, когда оргазм поражает ее. Наконец, я позволяю и себе уступить тому, что хотел с того самого момента, как увидел ее. Мое освобождение сокрушающее, подобно рухнувшим в раз стенам, и я наполняю Уилоу всем семенем, что у меня есть. Но удовольствие кончать внутри нее — ничто по сравнению с ощущением того, как в оргазме ее киска сокращается на моей плоти. Когда между нами ничего нет, никаких препятствий, чтобы остановить меня, мой член удовлетворен только на полсекунды, прежде чем готов к большему.
