— Я бы хотела сказать сейчас несколько слов о замечательном человечке на дне рождения которого мы все здесь сегодня собрались, — Катя обвела всех присутствующих сияющими глазами, — Кто-то, кому несказанно повезло, знает Настюшу уже несколько лет. Кто-то, — она бросила взгляд на Кирилла, — Видит её сегодня впервые.
Настя хмыкнула, поспешно схватив бокал и отхлебнув из него сока, потому что неуместный истерический смех так и рвался наружу.
— Но дело совершенно не в этом. Сколько бы вы ни знали Настю, год или десять минут, вы должны благодарить судьбу, за то, что она повстречалась в вашей жизни. Не буду вдаваться в подробности, но однажды Настёна пришла мне на выручку в очень тяжёлое для меня время. И я буду благодарна ей за это всю оставшуюся жизнь. И сейчас я хочу поднять бокал за самого светлого, нежного и доброго человечка на свете. За нашу Настюшу.
За столом послышались голоса: «За Настю!» и «С Днём рождения, дорогая!» и Настя улыбнулась, в первый раз за вечер открыто и радостно.
После того, как обед подошёл к концу, Наташа встала из-за стола и направилась к стереосистеме, чтобы включить для гостей музыку. Настя присела на диванчик рядом с Андреем, который развлекал её тем, что показывал на ноутбуке фотографии из поездки в Австралию, до которых у Насти всё не доходили руки. Счастливые лица подруги и её мужа, улыбающиеся с фото, однако, совершенно не рассеяли смутно-тревожного чувства, которое охватило Настю, не давая мыслить здраво.
— Можно тебя на танец? — совершенно неожиданно раздался голос Кирилла, и Настя подняла на него глаза, встречаясь с лучистым взглядом серебряного цвета. Ей захотелось кричать, чтобы он убирался прочь со своими приглашениями, и чтобы больше никогда даже близко не смел подходить к ней, но вместо этого она лишь грациозно поднялась, словно пантера перед прыжком, и кивнула, по-царски склонив голову. Чего ей это стоило, знала только она, да ещё и наблюдающая за ней Туся, знавшая о том, какие ураганы сейчас бушуют в душе подруги. Кирилл взял Настю под руку и повёл в центр комнаты, чтобы присоединиться к танцующим. Едва руки Кирилла легли на талию Насте, как она почти что повисла в его руках, заставляя его ладони сильнее сжаться на ней.
— Я хотел поговорить с тобой, — сразу перешёл к делу Кирилл, поскольку видел, какие взгляды бросает в их сторону жена, и зная, что ничем хорошим это всё не закончится.
— О чём? — вскинула на него глаза Настя, — Или, точнее о ком? — в голосе появилась уверенность, которую Настя тащила из себя из последних сил, — Мы ничего не обещали друг другу, — продолжила она, глядя куда-то в район его плеча.
— Знаю, и всё же, Настенька… — девушка вздрогнула в его объятиях, изо всех сил пытаясь сдержать те эмоции, что разрывали её на части, — Всё совсем не так, как ты думаешь.
— А откуда тебе известно, что я думаю, и думаю ли я об этом вообще? — проговорила она, быстро бросая взгляд на его лицо и на губы, находящиеся в такой близости от неё.
— Дело в том, что Алёна, в общем мы… — Он не успел договорить, как раздался какой-то полувсхлип, полукрик, пробившийся даже сквозь звучащую музыку и Кирилл оставив Настю, бросился в сторону супруги.
Настя медленно повернулась, глядя на то, как он суетится возле жены, которой судя по всему сделалось дурно, и тут же в её руку скользнула тёплая ладошка Туси.
— Она беременна, — шепнула Наташа на ухо Насте, окончательно расставляя всё по своим местам.
Настя подоткнула одеяло под себя и прижалась подбородком к согнутым в коленях ногам, задумчиво вертя в пальцах бокал коньяка. Сразу после того, как жене Кирилла стало нехорошо, он поспешно извинился и увёз её домой. Никаких объяснений от Кирилла Настя так и не услышала, да и не ждала она их вовсе.
Дверь в её спальню приоткрылась и на пороге замаячила Туся, которая несла перед собой поднос с чем-то съестным, на котором так же гордо стояла бутылка «Hennessy» и пакет апельсинового сока.
Настя вскочила с кровати, поспешно отставив бокал коньяка в сторону и бросилась на помощь подруге, забирая у неё из рук поднос и неся его в сторону прикроватного столика, на котором лежали журналы.
— А я к тебе, — сообщила Туся очевидную вещь и Настя улыбнулась. Видимо, подруга чувствовала себя виноватой за то, что случилось сегодня, вот и пришла проверить обстановку.
— Тогда присаживайся, — кивнула Настя на постель и Туся, облегчённо вздохнув, присела в изножье кровати. Она проследила глазами, как Настя наполняет стакан апельсиновым соком и доливает в свой бокал коньяк.
— Я ничего не хочу обсуждать, — предостерегающе произнесла Настя, передавая подруге стакан сока и поудобнее устраиваясь на подушках с бокалом коньяка и долькой шоколада.
Наташа пожала плечами и взяла с подноса яблоко, надкусывая его.
— Жаль, а-то у Шанель новая коллекция появилась, думала, завтра скататься, посмотреть, — Туся лукаво посмотрела на подругу, — Но раз ты ничего не хочешь обсуждать…
— А вот то чёрное платье, что мы в журнале смотрели, там будет? — загорелась Настя, подаваясь вперёд всем телом и Туся рассмеялась.
— Вот завтра поедем и всё сами увидим.
Настя отхлебнула из бокала, наблюдая за тем, как Наташа, положив голову на вытянутую наверх руку, засыпает, улыбаясь чему-то, известному ей одной и тоже улыбнулась чуть кривоватой, грустной улыбкой.
Раньше она бы с огромной радостью перемыла мужчине, сотворившему такое, все кости, жалуясь Тусе на то, какой он «козёл», но сегодня ей совершенно этого не хотелось. То, что было у неё с Кириллом, было каким-то невыносимо личным, что ли? Тем, что знала и чувствовала только она и он и сейчас Настя с наслаждением и тупой болью в груди вспоминала всё то, что было у них. Зачем она это делала, зачем осознанно причиняла себе душевные страдания, она и сама не знала. Но ведь по сути, у них было гораздо больше хорошего, чем плохого. Если, конечно, не говорить и не напоминать себе о том, что он чуть не изменил своей жене с ней. Горечь от этого простого осознания, усилилась, понуждая Настю сделать глоток коньяка, чтобы только занять себя чем-то. И едва глоток напитка, с терпким, шоколадным вкусом, обжёг нёбо, прокатываясь огнём по горлу и разливаясь теплом по венам, как ей действительно стало чуть легче дышать.
Настя настолько глубоко ушла в свои переживания, что не сразу заметила, что они с Наташей в комнате не одни.
— Настён, — позвал её мужской голос и девушка встрепенулась, переводя глаза на вошедшего Андрея. — Ты как?
Это был излюбленный вопрос Андрея и Туси, направленный в её сторону. Причём, что бы она ни отвечала, каждый из них без труда распознавал её истинное состояние и тут же понимал, в чём дело. Вместо ответа Настя только пожала плечами, как будто говоря: «да кто ж его знает», и Андрей подошёл ближе, ласково убирая прядь волос с лица спящей жены.
