Она была убита не тем, что сказал Ник Родон, а тем, как он с ней держался. Какие тут шутки. Называл вещи своими Именами, тяжелым похотливым взглядом ощупывал ее тело.
Выезжая из Йорка, Сара сбилась с дороги, что было немудрено в ее смятенном состоянии, к тому же одностороннее движение и дорожные знаки, как нарочно, сбивали с толку – можно подумать, что их бесы развесили. Пришлось поколесить, чтобы выбраться из города. Руки сами собой держали руль, а в голове вертелся один Ник Родон.
Она злилась, гнала его из мыслей. Надо же им было встретиться – не повезло, да и только! Сара ни минуты не сомневалась, что решение никогда больше не встречаться с Родоном правильное, но вынуждена была признать, что он невероятно привлекателен. Как бы разубедить себя в этом? Был бы он лысым карликом лет пятидесяти, с брюшком и заплывшими злобными глазками! Именно такими ей всегда представлялись банкиры. В каждом она видела героя старых сказок – гнома, который копит золото, драгоценности и постоянно запутывается длинной седой бородой в тайных сокровищах. Ну, зачем банкиру выглядеть как Ник Родон, иметь лицо, словно высеченное из камня, и пронзительно сверкающие, как сапфиры, глаза? Лучше бы ослепнуть и не видеть сегодня этого гибкого сильного тела, а если и видеть, то лишь строгий деловой костюм, и полосатую рубашку.
Они существуют в разных мирах. У них нет ничего общего, хоть Родон и пытается внушить ей, что точки соприкосновения возможны.
– Нетрудно догадаться! – проворчала Сара вслух, удивив водителя другой машины, который проехал мимо, вырвавшись из транспортного месива. Сара увидела, что Йорк остался позади.
Мистер Родон надеялся за один вечер осчастливить ее и в постели, и за столом. Вообразил, что она живет с Грэгом и потому не будет отказывать и другим мужчинам. Так он и думает!
Вернувшись в гостиницу, Сара позвонила Грэгу, проверить, чем тот питается. Грэг говорил словно издалека, голос звучал отрешенно. Он, верно, был занят, а она ему помешала. Он с головой уходил в работу и часто не слышал телефонного звонка. Саре повезло, что он снял трубку.
Она не сразу сказала, что встретила Ника Родона, но, когда упомянула о нем, Грэг оживился.
– Какое совпадение! Ну, как он, сделал еще заход?
Сара смешалась, и Грэг тихо засмеялся.
– Значит, сделал. Упорный парень, да?
– Мне не до смеха! – произнесла Сара лихорадочно, и ее тон насторожил Грэга.
– Он действительно докучает тебе, родная? – Грэг знал, как на самом деле неискушенна Сара, скрывавшая это под маской современной развязности. Голос его звучал озабоченно, с явной тревогой.
– Я была вне себя, – сказала Сара, не сумев подыграть Грэгу, потому что в ушах у нее все еще звучал голос Ника Родона, от одного воспоминания о котором у Сары бежали мурашки по спине.
– Мне приехать? – спросил Грэг, тем самым давая понять, что всерьез относится к ее словам.
– Не глупи! – ответила она, выдавив, наконец, из себя смешок. – Я больше никогда не увижу его.
– Ты, надо думать, дала ему отпор? – спросил Грэг.
– А что?
– Он может заманить тебя в ловушку, – предупредил Грэг. – Родон показался мне крепким орешком. Под шелковой рубашкой у него стальные мышцы.
Грэг шутил, но Саре было не до шуток.
– Нашел чем испугать, – ответила она. – Не собираюсь осматривать его мышцы.
– Он тебе нравится? – игриво спросил Грэг, но вопрос был серьезный.
– Как крысиный яд, – коротко бросила Сара.
Грэг рассмеялся.
– Ты сгущаешь краски, дорогая. Женщины, к твоему сведению, считают его предметом мечтаний.
– Что-то не представляю себе его портрета на каминной полке, – сострила Сара без улыбки.
Грэг немного помолчал.
– Сара, он тебя домогался?
Вопрос был задан серьезно, но ответила она бесшабашно:
– Тебе его намерения показались бы совершенно несерьезными.
– Мне очень не нравится, что ты там одна, а под дверью у тебя рыскает волк.
– Не беспокойся, Грэг, – заверила Сара, – я уже большая девочка. Могу постоять за себя. К тому же столкнуться с ним мне больше не придется. С завтрашнего дня сажусь за работу и в Йорк больше не поеду.
Поняв намек, Грэг сменил тему разговора. Положив трубку, Сара села у окна и стала смотреть на холмы – на их зеленую гладь набегала тень медленно плывущих облаков.
Сознание Сары тоже было омрачено тенью, тревожной тенью Ника Родона. Ни один мужчина прежде так не смотрел на нее. Внезапный жар в крови вспыхивал в ней, и возвращалось неведомое смутное волнение. Вряд ли их отношения будут иметь продолжение, думала Сара. У Родона масса других вариантов. Черная записная книжка, наверно, испещрена именами и номерами телефонов. Многим женщинам не устоять перед Ником и без манящего блеска его денег.
Саре противно было признаться в том, что она и сама на мгновение поддалась его чарам. Родон был необычайно притягателен, и Сара могла только догадываться, какой он страстный любовник; но строгий, едва слышный внутренний голос подсказывал ей, что роман с Родоном не нужен. Их разделяет миллион световых лет. Они живут по-разному, взгляды их не совпадают. Родон принимает ее за другую. Из-за отношений с Грэгом она стала для Родона тем, что Грэг называет легкой добычей, и это оскорбило Сару. Она не такая, какой видится Родону, и ему от нее ничего не добиться.
Абсолютно ничего, повторила про себя Сара с глухим раздражением: надо же, ей приходится внушать себе разумность этого решения, как будто она способна, поддавшись соблазну, начать роман с мужчиной, который не вызывает у нее ни чисто человеческого интереса, ни симпатии. Приготовившись ко сну, Сара посмотрела в зеркало и вновь рассердилась, увидев лихорадочный жар на щеках и блеск в глазах. Черт бы побрал этого Ника Родона, подумала она.
На следующий день после полудня Сара сидела перед мольбертом на лугу, усыпанном маргаритками и лютиками. Она смотрела вверх, на склон холма, вглядываясь в темно-синюю тень от каменной стены, в игру бликов от ветвей росшего рядом со стеной вяза. Тень эта беспокоила Сару. Заказчик хотел, чтобы холм был запечатлен на рассвете, а до восхода солнца теней не бывает. От проблем живописной техники мысли Сары перекинулись к иному предмету. Невероятная протяженность каменной стены, извилисто пересекавшей холм и окрестные равнины, поражала ее. Кто час за часом возводил эту стену? Целая жизнь, должно быть, потребовалась на строительство, но во имя чего? Чтобы обозначить границу владений? Огородить овец на хозяйском выгоне? Странно, но стена тянулась и по вересковым пустошам. Если подсчитать время, убитое на ее сооружение, подумала Сара, то стену, по меньшей мере, следует воспринимать как йоркширский вариант египетской пирамиды.
