– По отношению ко мне он действительно очень добр, – нехотя признала Люси.
Она понимала, что должна чувствовать благодарность и за роскошную палату, и за цветы и фрукты, которые Пол не забывал ежедневно посылать ей. Но у нее не было никакого желания становиться объектом его благотворительности, и тот факт, что он вел себя при этом так официально, приводил ее в еще большее негодование. Ощущать на себе заботу едва знакомого человека само по себе было неприятно, но то, что этот человек даже ни разу не навестил ее, делало ситуацию почти невыносимой. Синди сказала, что Пол уехал по делам, но, скорее всего, он уже успел вернуться, и Люси в глубине души полагала, что он мог бы найти время для короткого визита. В любом случае Барри Дэвису совершенно не обязательно знать, что поведение Пола ее задевает.
Расценив ее молчание как признак усталости, Барри вознамерился уйти, но Люси, которой наскучило одиночество, ухватила его за рукав:
– Не уходите. Побудьте еще и поговорите со мной, если, конечно, вам не нужно возвращаться к работе.
– Вы моя работа, мисс Гренджер. Если вы примете мое предложение, я стану платить вам вдвое больше того, что вы получаете сейчас, и сделаю ваше лицо самым узнаваемым в Англии, а если повезет, и в Америке.
Испытывая неловкость от его напора, она быстро проговорила:
– Позвольте мне подумать. Я не могу так быстро уйти из компании, тем более после того, как мистер Харлоу был так добр ко мне.
– Моя прекрасная Мадонна! Вы что же, всерьез думаете, что Пола это волнует? Да ведь он, скорее всего, даже понятия не имеет, работаете вы до сих пор на него или нет.
Люси восприняла эти слова, несомненно правдивые, как удар по своему самолюбию, и надо признать, что удар этот был вполне заслуженным. После всего случившегося она явно возомнила о себе бог знает что, и в немалой степени из-за великодушия Пола Харлоу. Опять этот человек!
– Мы можем вернуться к вашему предложению через несколько месяцев? – быстро спросила она.
– Конечно. Хоть я и пытаюсь на вас давить, мне совсем не хочется, чтобы вы так думали!
Желая сменить тему, Барри перевел разговор на другое. Он оказался прекрасным рассказчиком, у которого в запасе имелась масса забавных историй о знаменитостях, чьи имена были известны Люси из газет и журналов. За разговором они не заметили, как пролетело время, и Люси страшно удивилась, когда в палату вошла сестра, неся в руках поднос с чаем.
Барри, похоже, тоже был удивлен тем, как быстро пролетел день. Вскричав, что в пять у него назначена встреча, он опрометью бросился к двери, где налетел на входившую в палату Мэг. При этом девушка ударилась о косяк и вскрикнула от боли.
– Ради бога, простите! – воскликнул Барри и подхватил ее, пытаясь поддержать. – Надеюсь, вы не сильно ушиблись.
– Жить буду, – сдержанно ответила Мэг и поинтересовалась: – На пожар опаздываете?
– Хуже, в парламент. Если не буду там через десять минут, меня самого поджарят на костре. – Видя, что Мэг с сомнением рассматривает его отнюдь не официальный наряд, он рассмеялся. – Нет, я не член парламента. Но одного из них мне как раз и нужно снимать.
Барри умчался, а Мэг, расстегнув пальто, присела в кресло, в котором минуту назад сидел фотограф.
– Это и есть тот самый Барри Дэвис?
Люси кивнула:
– Он хороший человек. Когда ты узнаешь его лучше, он тебе обязательно понравится.
– А что, у меня будет шанс его узнать? Значит, ты все-таки будешь с ним работать?
– Не знаю. Его предложение так заманчиво, но я как-то не представляю себя в роли модели.
– Ну и ладно, – сказала Мэг, – успеешь еще об этом подумать. А пока тебе надо выбираться из больницы и ехать отдыхать.
Мысль о том, чтобы отправиться на море посреди зимы, заставила Люси поежиться.
– Единственное место, где мне хочется оказаться, так это у себя дома. И как только снимут эти несчастные повязки, я тут же сбегу отсюда.
Но прошло еще долгих две недели, прежде чем Люси окончательно сняли бинты и позволили вернуться домой. Все это время Синди и Барри бывали в больнице почти каждый день, и оба предлагали отвезти ее домой после выписки. К их удивлению, Люси объявила, что хочет ехать домой одна.
– Мы все понимаем, – сказал Барри. – Если бы я был на вашем месте, я, наверное, поступил бы так же.
Таким образом, Люси покидала клинику, зная, что дома ее уже ждет верная Мэг. Она собиралась взять такси, отправиться домой через весь Лондон и по дороге спокойно, без свидетелей, вновь погрузиться в забытую атмосферу большого города, вдохнуть пахнущий бензином воздух, увидеть, как спешат по своим делам люди.
В то время как швейцар, громко пыхтя, вытаскивал ее чемоданы, Люси в сопровождении сестры-распорядительницы вышла на улицу.
– Не могли бы вы вызвать для меня такси? – спросила она, чуть задыхаясь с непривычки, и протянула на прощание руку.
– В этом нет необходимости, милая, – ответила сестра с энтузиазмом, показав на припаркованный у обочины черный блестящий «роллс-ройс», – мистер Харлоу прислал за вами машину. Его секретарша звонила каждый день, чтобы справиться, когда именно вас выписывают.
Этот очередной казенный жест со стороны Пола Харлоу ужасно разозлил Люси, но, понимая, что сестра наблюдает за ней, она постаралась скрыть свои чувства. Убедившись, что все ее чемоданы исчезли в бездонном чреве автомобиля, девушка заняла свое место в роскошном, обитом телячьей кожей салоне. Окружившее ее богатство – ковер из бобровых шкур, мягкий блеск позолоты – подействовало на Люси оглушающе, и за все то время, пока шикарная машина плавно катилась от Девонширской площади в Блумзбери, она даже не вспомнила о том, что должна наслаждаться освобождением из своего двухмесячного больничного плена. И только когда они остановились перед домом викторианской постройки и поднялись на поскрипывающем лифте на верхний этаж, она почувствовала, что ее жизнь снова вошла в свою колею.
Скромная квартирка встретила ее привычным уютом. А при виде Мэг, невысокой, в домашнем платье, со светящимся от радости умным лицом, Люси окончательно почувствовала себя дома.
Так же как когда-то в детстве, она сидела перед камином в гостиной и пила обжигающий чай с горячими тостами. Лиловый закат вползал в комнату через высокие окна, но им обеим было лень встать зажечь свет и задернуть шторы. В отблесках пламени поблескивала на стене золоченая рама и проступали кожаные переплеты книг, которыми были заставлены поднимавшиеся до самого потолка ряды полок. Постепенно разговор иссяк, а они все продолжали сидеть в уютном полумраке, и только спицы Мэг тихонько постукивали друг о друга. Люси свернулась в кресле калачиком и наслаждалась знакомыми звуками: потрескиванием огня в камине, тиканьем старинных часов на полке и шумом редких машин, спешащих в сторону Вест-Энда.
