— У нас ничего не пропадает, — вырвалось у Джеда. Он стоял посреди кухни, понятия не имея, что делать дальше. Он жутко устал, умирал с голоду, но до заката еще оставалось пара часов, и ему некогда было разговаривать о грязной посуде.
— Вы не ели, — сказала женщина. — Я отложила вашу долю. Тарелка в холодильнике.
— Вы отложили мою долю, — повторил Джед, не сдвинувшись с места. Она вытерла руки полотенцем, открыла холодильник, достала тарелку и засунула в микроволновую печь. Джед так и простоял столбом все две минуты, пока его ужин разогревался. Женщина вынула тарелку из микроволнушки и поставила на стол. — Сейчас дам нож и вилку.
— Я мог бы…
— Нет, — ответила она с улыбкой. — Понимаете, я пытаюсь отблагодарить вас за ваше гостеприимство.
— Это не…
— Это именно так, — сказала она, не дав ему возможности возразить. Садитесь и ешьте, а я тем временем закончу с посудой.
Джед заставил себя пройти через кухню и занять свое обычное место во главе стола напротив стоящего в углу телевизора. Только сейчас он заметил, что телевизор включен: звук был очень тихим, а по экрану скакали нарисованные зверушки. Дети сидели на полу, прислонившись к седлу Тая, а малышка спала между ними на розовом одеяле.
— Похоже, тушеное мясо вам уже надоело, — заметила женщина, вручив Джеду столовые приборы, еще теплые после мытья.
— Да. — Он придвинул тарелку. В последнее время тушеное мясо, морковь и вареную картошку приходилось есть слишком часто.
— Я слышала, ваш повар умер.
— Да. Хороший был человек. Его похоронили в городе.
— Так вот. — Она взяла полотенце и подошла к столу. — Мистер Монро, у меня к вам предложение.
Джед взглянул на нее и собрался было отложить вилку, но поскольку он был слишком голоден, а еда оказалась неплохой, продолжил есть, дожидаясь, пока женщина объяснится.
— Мэм?
— Пожалуйста, зовите меня Эбби. За сегодняшний день меня так часто называли «мэм», что я чувствую себя более старой, чем ваш… гм… бывший повар.
Джеда не интересовали никакие «предложения». Ему хотелось побыстрее покончить с ужином, а затем объездить чалую кобылу. Но, чтобы не показаться грубым, он указал жестом на соседний стул.
— Эбби, — произнес Джед, хотя и не любил фамильярности. — Какое предложение?
Она вспыхнула. Нет, ее щеки разрумянились от горячего пара. Женщины ее возраста не краснеют.
— Вам нравится каждый вечер есть одно и то же?
— Ну, я…
— Я хочу сказать, — продолжила она, усевшись на соседний стул, — что, по-моему, вам нужен другой повар. Человек, способный навести порядок на вашей кухне. Вроде меня.
— Вроде вас.
Она выдержала его взгляд.
— Мне нужна работа, а вам нужен повар. Я прошу принять меня на работу.
— Я думал, вы едете на запад.
— Я и ехала, до сегодняшнего дня. Мне нужно заработать денег на другую машину.
Джед подумал о том, чтобы дать ей денег в долг, но быстро опомнился. Она совершенно чужой человек. Хорошенькая, да. И гордая. Он уважал это качество, но вовсе не собирался выписывать ей чек. И какого черта этой женщине понадобилось тащиться через всю страну без гроша за душой?
— Я понимаю, что вы совсем меня не знаете, — продолжила она, выкручивая полотенце. — И я не обижусь, если вы не захотите меня нанять, но я кормила свою семью на протяжении десяти лет и научилась прекрасно готовить.
— Я не сомневаюсь…
— Я трудолюбива. Я не пью… хотя да, могу пропустить стаканчик вина на вечеринке, но в последнее время мне было не до развлечений. И не курю. Даже сигары.
— Сигары? — Джед отложил вилку, сообразив, что ее «предложение» слегка затягивается.
— Сейчас это писк моды в Голливуде. Многие кинозвезды курят сигары, и я даже где-то читала, что в стране появились специальные бары для курильщиков сигар. Но речь не об этом. Вы можете курить, сколько хотите, поскольку это ваш дом, но я считаю эту привычку отвратительной.
— Я не…
— Курите, сколько влезет. Вы хозяин. Но это не важно. Я умею готовить, и это главное.
— Но дети…
— Не доставят никаких неудобств, — заверила его Эбби. — Я позабочусь об этом. Я буду делать свою работу так, как делала ее дома. У меня есть детский стульчик и манеж в фургоне, и я постараюсь, чтобы Кэсс и Мэтт никого не беспокоили.
— Это животноводческое ранчо, — заявил Джед, довольный тем, что смог наконец вставить слово. Ему казалось, что полотенце в ее руках вот-вот разорвется пополам.
— Да, — сказала она и взглянула на него, ожидая ответа.
— Это не денежная работа, миссис…
— Эндрюс. — Эбби подалась вперед, намотав полотенце на руку. — Сколько вы платили Уолту?
— Не много.
Ее лицо помрачнело, но она торопливо улыбнулась, скрывая разочарование.
— Естественно, вы получите комнату и еду, — продолжил Джед, удивляясь собственным словам. Неужели он действительно решил нанять эту женщину? Конечно, нет.
Эбби улыбнулась еще шире.
— Но, наверное, старому Уолту не нужна была машина.
Как бы хотелось Джеду, чтобы она не смотрела на него такими глазами. Можно было только надеяться, что она не расплачется.
— Нет.
— Он занимался уборкой и стиркой?
— Э… нет.
— А я буду.
— Сколько вы хотите? — поинтересовался Джед, ожидая, что она назовет совсем уж запредельную сумму, и у него появится серьезный повод дать ей от ворот поворот. И куда запропастился Тай? Он давно уже должен был отвезти эту семейку в Карсон.
— Мне нужна машина, способная доставить меня туда, куда потребуется. Как вы полагаете, сколько она может стоить?
— Леди, я понятия не имею. — Странные существа эти женщины. Неужели они думают, что мужчинам известно все? Джед глубоко вздохнул. — Какую машину вы хотите?
— Марка меня не волнует. Лишь бы она доехала до Спокана, не сломавшись по дороге.
— Вам стоило бы заглянуть в местную газету. Разве у вас нет денег?
Эбби покачала головой.
— На машину и жилье не хватит. Может, мне продать фургон, как вы думаете?
— Возможно. Что-нибудь да выручите.
— Отлично. Как насчет четырех сотен в неделю?
— Это грабеж. Я платил двести старому Уолту, и он был очень доволен.
Эбби пожала плечами.
— Он не делал уборку. И не стирал. Три сотни. Выходной в воскресенье и возможность воспользоваться машиной для поездки в город один раз в неделю.
Джед должен был остановить ее прямо сейчас, до того, как перед его мысленным взором возникла тарелка с чем-то повкуснее тушеного мяса. Он должен был отложить вилку и отвезти ее в город самолично. Но вместо этого он взглянул на детей, сидящих на полу перед телевизором. Вот черт. Они же, считай, бездомные.
