— Помочь?
— Сама справлюсь! — воскликнула Дороти, пожалуй, слишком нервно. Во всяком случае, это не ускользнуло от Эдди. Но Дороти ничего не могла с собой поделать. С поразительной легкостью он нарушил то душевное равновесие, которое она старательно культивировала в себе, возводя невидимый барьер между собой и мужчинами. Предательская теплая волна поднималась в ней, шею и щеки залила краска. Она ненавидела себя за минутную слабость, овладевшую ею, а еще больше его — за то, что стал тому причиной. — Не стойте столбом и сядьте! — распорядилась она довольно грубо.
Глаза Эдди потемнели.
— Вы сейчас похожи на дрессировщицу на арене. Вон даже Джек прижал уши.
Пес действительно поднялся с коврика у входа и притулился к ногам Эдди, стоявшего посреди гостиной. Дороти стало еще обиднее: симпатии собаки были явно не на ее стороне.
— Можно подумать, вы меня испугались.
— Я не из пугливых, — иронически заметил Эдди. — Но к окрикам, вероятно, в отличие от Джека, не привык. Советую последить за собой. Злость красивым женщинам не идет.
Откровенность, с какой он это сказал, обескуражила Дороти. После своего неудачного замужества она скептически стала воспринимать комплименты, тем более выраженные в такой форме. Вернее, ее вообще перестало интересовать мнение мужчин относительно ее внешности. Она держала их на расстоянии. Была готова с ними дружить, сотрудничать, но не более того. Ей пришлось взять себя в руки.
— Надеюсь, у вас не пропал аппетит? Если нет, располагайтесь поудобнее и простите хозяйку, у которой, наверное, все пригорело.
Она не слышала, что сказал за ее спиной Эдди, — ретировалась на кухню. Только тут Дороти немного успокоилась. Мельком глянула в зеркальце на подоконнике, пригладила волосы, постаралась придать лицу беззаботное выражение, потом поставила в ведерко со льдом бутылку белого вина, убавила огонь под соусом для омара, зачем-то смахнула в мусорницу хлебные крошки, корешки зелени: явно тянула время, чтобы обрести привычное равновесие.
Вернувшись в гостиную, Дороти обнаружила гостя у своего эркера, где в изобилии размещались цветы в горшках. Они с благодарностью одаривали ее изысканной красотой, особенно пышные гардении.
— Вижу, ты увлекаешься комнатными растениями, — заметил Эдди, оборачиваясь. — Очень хороши.
Ей была приятна похвала, однако она сделала вид, что занята сервировкой стола, ведерком со льдом на подносе, бокалами, поэтому ответила через плечо:
— Да, это мое хобби. А вы тоже разбираетесь в тропических растениях, мистер Брасс?
— Нет. Зато я знаю, что столь официальное обращение ко мне, которое ты так настойчиво употребляешь, начинает действовать мне на нервы.
— Я не могу, не имею права называть вас иначе. Вы вообще не должны здесь находиться. Я бы ни за что не впустила вас в дом, если бы не собака.
— Точно. Из-за Джека мы как бы преодолели барьер закона, делающего нас противниками в предстоящем судебном процессе, и вступили просто в человеческие отношения…
— Между нами нет никаких отношений, — сухо поправила Дороти. — Единственное, что нас объединяет, это судьба собаки.
— Ну хорошо. Не отношения, а взаимодействие, — пожал плечами Эдди. Затем он посмотрел на ведерко с лежащей на льду бутылкой. — Ты позволишь мне открыть вино? Обещаю, не буду вытаскивать пробку варварски… зубами…
Брасс относит меня к категории снобов, поняла Дороти и покраснела: в каком-то смысле это было правдой. Однако не потому, что она считала себя лучше или выше людей, подобных ему, а из-за неумения общаться с ними. Ей плохо давались ничего не значащие легкие разговоры, ведущиеся только для того, чтобы как-то занять время. Молчаливые люди Дороти импонировали больше. Очевидно, сей факт сыграл не последнюю роль в тот момент, когда она влюбилась в человека, похожего в этом на нее. Впрочем, Дороти поняла разницу между душевной неразвитостью и маской сдержанности, скрывавшей угрюмость, когда уже вышла замуж и оказалась в безнадежном одиночестве, ставшем ежедневным мучением, если не сказать — пыткой.
— Дороти! — услышала она голос Эдди. — Не будешь возражать, если мы выпьем, пока ужин не готов?
— Конечно! И пожалуйста, угощайтесь орешками.
Эдди взглянул на нее и улыбнулся.
— Ну вот. Совсем другое дело, когда ты так любезна.
— Для вас я делаю исключение, — сказала она, с удивлением почувствовав, что тоже начинает улыбаться. — Всех других я угощаю не орешками, а катушками с мышьяком, трупы зарываю в клумбу и украшаю гардениями — в знак сожаления…
— Боже, в какие руки я попал! Пощады, прошу пощады!
В его шутливой мольбе было столько обаяния! Эдди напомнил ей большого проказливого ребенка, способного разбудить самое суровое сердце. И ему это, пожалуй, удалось. Дороти почувствовала, как размякла, оттаяла, вместо того чтобы держать себя в привычной узде.
Сделав вид, будто ее заинтересовала пересохшая в горшках земля, она полила из леечки драцену, поразившую Эдди своими размерами и причудливой формой листьев.
— Наверное, надо проявить упорство и настойчивость, чтобы выходить такое растение!
— Примерно такое же, с каким вы предпринимаете попытки защитить своего племянника… На самом деле ваше поведение вызывает у меня сочувствие и понимание. Но с этической точки зрения я не имею на это права. Пожалуйста, постарайтесь сие осознать. Поверьте, самое правильное, если вы наймете ему хорошего адвоката.
Эдди наполнил бокалы вином.
— Сьюзи Хедлоу повезло — она не заслуживает такого защитника, каким являешься ты.
— Эдди, я прошу тебя!..
— Ладно, ладно! — сдался тот. — В любом случае я рад, что ты больше не называешь меня мистером Брассом.
— С тех пор как ты появился в моем офисе, мне на ум пришло несколько способов без церемоний отделаться от тебя, — усмехнулась Дороти, — но я горжусь собой — сумела остаться в рамках приличий.
— А я?.. Отдай уж и мне должное. — Взяв в каждую руку по бокалу, Эдди пробрался сквозь шуршащую листву к Дороти. — Держи, пока я не расплескал. Хватит тебе прятаться в персональных джунглях. Давай-ка лучше выпьем за что-нибудь.
На одно короткое мгновение она ощутила нечаянное прикосновение его пальцев, и ей вдруг отчаянно захотелось почувствовать, умеют ли они быть ласковыми и нежными.
— За что будем пить? — излишне патетично воскликнула она, стараясь не выказать внутреннего скрытого волнения.
Эдди на секунду задумался.
— Предлагаю тост за попавших в переделку собак, а также за их прекрасных спасительниц. Годится?
— Вполне.
— Тогда вперед!
