— Тревор! — Беата смутилась, и по ее щекам разлился предательский румянец.
— А что? Разве я слукавил? — подмигнул он ей и с нежностью и обожанием посмотрел на жену. — Подтверди, любимая!
— Истинная правда!
— Вы зря смущаетесь. Я тоже присоединяюсь к словам ваших друзей. — Голос Ника вновь стал создавать вакуумный колпак вокруг Беаты, и она тряхнула головой, чтобы избавиться от этого наваждения.
— Вот видишь, человеку достаточно только посмотреть на тебя, чтобы понять насколько ты необыкновенная.
— Ты ошибаешься, Тревор, этого совершенно недостаточно, — парировала Беата. — Этому мистеру сначала надо проверить человека на прочность, сбив его с ног своей машиной, и, только если несчастный останется жив, он разглядит необыкновенные качества сего субъекта, — не удержалась от язвительного замечания Беата.
Однако она сама не ожидала такого эффекта от своих слов. Рука Ника, который к тому моменту взял один из бокалов со столика и протянул его Беате, неожиданно затряслась мелкой дрожью, взгляд и без того черных глаз стал бездонным, а лицо превратилось в маску боли, жалости и какой-то нечеловеческой муки. Все трое уставились на Ника, не в состоянии вымолвить хоть слово. Ник же посмотрел на Беату пустым, остекленевшим взглядом и судорожно вздохнул. На секунду он закрыл глаза, а когда открыл их, его взгляд уже принял спокойно-равнодушное выражение.
— Ваш бокал, Беата, — протянул он бокал с вином. — Ну, что же, выпьем за знакомство, — сказал он совершенно спокойным тоном, словно ничего не произошло, — хотя мы с вами знакомы уже тридцать шесть часов.
— Я что-то ничего не понимаю, — едва слышно пролепетала Оливия и с надеждой посмотрела на Тревора. — Может, ты, дорогой, объяснишь мне, что здесь происходит?
Но Тревор только недоуменно пожал плечами и перевел взгляд на Беату, которая, вжавшись в спинку дивана, продолжала молчать, предоставляя Нику возможность дать все необходимые объяснения. Ей очень хотелось услышать его версию произошедшего накануне происшествия. Или он так не считает и для него это рядовой, не заслуживающий внимания случай? Может, это для него совершенно обычное дело — сбивать людей на дороге? Беата просто не могла совладать с собой от раздражения и злости, поэтому в голову лезли чудовищно нелепые мысли. Все выжидающе замерли с поднятыми бокалами.
— Вчера днем под колеса моего автомобиля попала девушка, — без каких-либо эмоций, просто констатируя факт, сказал Ник. — Как вы могли уже догадаться, этой девушкой оказалась Беата. Вот и все.
— Но почему ты мне ничего не рассказала? Как это произошло? С тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь? Что у тебя болит? Вот почему я не могла до тебя вчера дозвониться! Ты показалась врачу? — забросала ее вопросами подруга, плюхнувшись рядом на диван и самозабвенно ощупывая руки и ноги Беаты, проверяя их целостность. Со стороны это, должно быть, выглядело очень забавно.
От одного из таких прикосновений у Беаты из груди вырвался вопль. На ноге под джинсами прятался огромный синяк. Он был единственным напоминанием о вчерашней аварии. Оливия испугалась неожиданной реакции подруги на ее прикосновение и отпрянула, едва не упав на пол.
— Перестань, Оливия. Довольно! Со мной все нормально. Я даже испугаться не успела, а травм и вовсе никаких нет. Небольшой синяк — вот и все. Не устраивай трагедии.
Беате почему-то стало неловко от повышенного внимания друзей. Она нервно заерзала на диване под пристальными взглядами Оливии, Тревора и Ника.
— Действительно, — выйдя из оцепенения, сказал Тревор, — выпьем, наконец за все хорошее. — Слова давались ему с большим трудом. Он хотел еще что-то добавить, но передумал и залпом осушил бокал.
Повисла напряженная тишина, и Беата уже очень сожалела, что не смогла сдержаться и тем самым испортила вечер друзьям. А еще она поняла, что мужчина, сидевший рядом, вызывает в ней противоречивые чувства. Когда он рядом, ей хочется сказать ему что-то очень неприятное, обидеть, дать понять, что его присутствие для нее нежелательно. Сделать это хочется, как можно грубее и обиднее, словно какой-то чертенок сидит внутри нее и дергает за ниточки, управляя ею, как марионеткой. Когда же она не видит Ника, то тает от нежности и неведомого желания. Да, да, она жаждет этого мужчину, жаждет испытать блаженство в его объятиях, попробовать то, о чем с таким волнением и возбуждением рассказывала Оливия, а она, Беата, лишь читала в любовных романах. Глупо обманывать саму себя — этот мужчина вызывает в ней любовные чувства и сила его магнетизма так велика, что здравый смысл уже не в силах противостоять ему. Я буду бороться, я не сдамся ему, мысленно пообещала себе Беата и гордо вздернула подбородок. Поддаться чувствам к нему или, что еще хуже, отдать свою любовь и тело человеку, принадлежащему «их» клану, значит предать память родителей и признать «их» превосходство и силу.
Беата решительно встала и под изумленными взорами всех присутствующих направилась к двери. Затем, словно опомнившись, вернулась, обняла Оливию, кивнула Тревору и посмотрела на Ника.
— Мне пора. Уже поздно, а завтра с утра на работу.
— Постой, я вызову тебе такси! — крикнул ей вслед Тревор.
— Позвольте, я довезу вас до дома, — в унисон ему сказал Ник.
— Спасибо, Тревор, и вы, — она посмотрела на Ника испепеляющим взглядом, — примите мою благодарность, не стоит. Тем более, что вы не совсем трезвы. Второй раз мне может и не повезти, — многозначительно сказала она, снова не удержавшись от язвительного выпада. — Прощайте.
И пока ее вновь не стали удерживать, быстро выскочила за дверь.
— Что это с ней? Давно не видел Беату в таком состоянии, — тихо сказал Тревор, устало садясь в кресло.
— Вы должны извинить нашу подругу, Ник, — мягко обратилась к гостю Оливия. — Она добрая и очень хорошая девушка. Не знаю, что на нее нашло, — немного слукавила она, прекрасно понимая причину неадекватного поведения Беаты, — но я убеждена, что этому есть какое-то объяснение. Не сердитесь, прошу вас, и не судите о Беате превратно. Вы познакомились не лучшим образом, но я уверена, что, произойди все по-другому, вы почувствовали бы искреннюю симпатию друг к другу. Мне так неловко, простите, Ник.
— Все хорошо. Вам не за что извиняться, и не надо ничего объяснять. Я сам виноват, хотя и не очень понимаю в чем. Не трудитесь защищать свою подругу, я и сам вижу — она необычный человек. Но мне тоже пора, — прервал он свои размышления. — Я задержусь в вашем городе еще на несколько дней — надеюсь, увидимся. Спасибо за прекрасный вечер.
Оливия и Тревор явно чувствовали себя не в своей тарелке. Неловкость перед гостем парализовала мозг и помешала найти слова, позволяющие исправить негативное впечатление. Те же самые чувства испытывал и Ник. Поэтому он постарался, как можно теплее улыбнуться хозяйке, галантно поцеловал руку ей и крепко пожал Тревору, пообещал позвонить и удалился.
