– Какие еще вопросы?
– Насчет компании.
– Да будет тебе, – нетерпеливо сказал он.– Это не интересно.
– Я хочу знать, – настаивала Кристел. Он сжал зубы.
– Почему ты упрямишься? – спросил Диего.
– А ты действуешь на манер парового катка, – огрызнулась Кристел.– Тебе надо спешить на заседание, так что не беспокойся, я не стану отнимать у тебя время. Мои вопросы подождут до твоего возвращения.– Кристел мило улыбнулась ему.– Без свидетелей.
Диего, мгновение поколебавшись, встал.
– Твое желание для меня закон, – сказал он, вежливо склонив голову, но его выдали глаза – в них пылал гнев. Наклонившись, он взял два ключа со стола.– Это тебе. Большой – от входной двери, поменьше – от этой.
– Спасибо, – сказала она, беря у него ключи.
– Я попросил горничную купить продукты, – продолжил Диего.– Если хочешь, на кухне есть чем позавтракать и пообедать.
– Как насчет цианистого калия и тертого стекла? – поинтересовалась Кристел.
На его губах появилось подобие улыбки.
– Вероятно, в супермаркете кончились запасы.
– Плохо у них дело поставлено. А горничная сегодня придет? – спросила она, следуя за ним через гостиную к входной двери.
– Нет. Я дал ей две недели отпуска на время карнавала. Если захочешь на пляж, сверни от калитки налево и через двадцать минут будешь у моря.– Диего снова превратился в радушного хозяина.– Еще приятно погулять у озера. Учти, что хоть в последнее время воровства на улицах стало меньше, здесь, как и в любом другом большом городе, свои опасности. Пойдешь гулять, не надевай драгоценности и не бери с собой много денег, – предупредил он.– И крепче держись за фотокамеру.
– Слушаюсь, но сегодня я никуда не пойду. Распакую вещи и лягу спать.
– Тебе не удалось поспать в самолете? – спросил он.
– Почти нет.– Кристел заправила непослушную рыжую прядь за ухо.– Я вдруг почувствовала, что здорово устала.
Диего смутился.
– Извини, – сказал он, – я должен был сообразить, что ты устала, и отложить все деловые разговоры.– На его лице появилась конфузливая, но неотразимая улыбка.– Ты меня простишь?
Сначала он ее унижал, теперь он пытается ее ублажить, а устоять перед этой его улыбкой и вздернутыми бровями было практически невозможно. Но Кристел ответила ему холодным взглядом. В пятнадцать он сразил бы ее наповал, но она стала старше, мудрее и более гибкой.
– Возможно, – сказала она.– Со временем. Диего положил ей руки на плечи.
– Немедленно, – пробормотал он и поцеловал.
Его губы были теплыми и мягкими. Она ощутила чистый запах его кожи. Почувствовала совсем рядом восхитительное тело. Опьяненная его близостью, Кристел качнулась вперед. Приоткрыла губы и сразу же соприкоснулась с его языком. Ее словно пронзило электрическим током. Кристел тонула в море беспомощного наслаждения, но тут так же внезапно, как и начался, поцелуй кончился, и Диего отступил назад.
– Спи спокойно, – сказал он. Потом гулкий стук его шагов по мраморному полу, щелчок замка и звук захлопнувшейся двери.
Возбужденная, Кристел прижала ладонь ко рту, все еще хранившему вкус его поцелуя. Она-то думала, что от той детской влюбленности не осталось и следа, что ей давно уже не пятнадцать лет. Так почему же она стояла как истукан, когда Диего целовал ее, и даже потянулась к нему? Как могла она быть такой податливой? Где ее голова? Она ведь понимала, что этот поцелуй, как, впрочем, и обольстительная улыбка, часть его хитроумного плана. Он явно хотел смягчить ее и заставить продать акции как можно быстрее. И все же она купилась!
Войдя в спальню, Кристел задумалась. На самом ли деле эта ласка была преднамеренной? То, что он так резко отстранился и поспешил уйти, говорит скорее о том, что Диего поцеловал ее, повинуясь импульсу, но тотчас пожалел об этом. Он догадывался о ее слабости, теперь же обнаружилось, что он тоже уязвим. Она закусила нижнюю губу. Так ей радоваться… или остерегаться? Может ли в этом взаимном влечении таиться опасность?
Кристел опустилась на край кровати. Ночью в самолете она воображала, что все старые конфликты забыты и в их отношениях теперь будет все тихо и гладко. Надеялась, что им будет легко друг с другом, но взаимная сексуальная тяга исключала всякую непринужденность. Ее это беспокоило. К тому же она не могла выбросить из головы внутреннее раздражение Диего. Неужто и через столько лет он все еще злится на нее? Когда-то он мог считать, что она разрушила счастье его отца, но разве он так ничего и не понял? Разве ему до сих пор невдомек, что ею двигали самые лучшие побуждения, что она вынуждена была принять меры?
Кристел по очереди сбросила голубые босоножки. Решила сначала поспать, а потом распаковать вещи. Диего должен был понять, что если кто-то и достоин осуждения, так это ее мать.
Выдернув голубую футболку из джинсов, она стянула ее через голову. Что, если Диего распространил свою неприязнь к Деборе и на нее? И уж коль скоро она подвернулась под руку, то ей и достается? Кристел поморщилась. Хоть она и не слишком хорошо знала Диего, она никогда не считала, что он может быть так несправедлив. На него не похоже, чтобы он долгих двенадцать лет таил обиду на Дебору.
Кристел расстегнула застежку бюстгальтера. Ей казалось непостижимым так долго носить в себе старую боль, но если он никак не может забыть– это его проблема. Она не собирается из-за этого переживать.
Сбросив остальную одежду, Кристел забралась в постель. Диего посчитал ее упрямой, когда она не согласилась немедленно продать акции, и он не ошибся. Ее настойчивое требование рассказать о компании было вызвано стремлением затянуть время и поддразнить его. Кристел злорадно ухмыльнулась. И ведь сработало!
Однако ее задела самоуверенность Диего. Надо же, он ни минуты не сомневался, что ее согласие у него в кармане. Уж теперь-то – ухмылка исчезла– она ни за какие коврижки не станет потакать этому задаваке, который мало того что пригласил ее как-то наспех, так еще сделал это, лишь выполняя волю отца, и который, похоже, затеял против нее личную вендетту.
Кристел натянула простыню до подбородка. Ее очень тронуло, что Лукас подумал о том, чтобы пригласить ее в Рио, и оказался настолько щедрым, что завещал ей акции. Она, кажется, понимала, почему он это сделал. Мысленно Кристел перенеслась в те далекие годы…
Двадцать лет назад, зная Диего всего несколько дней, она его обожала. А потому обвинения, брошенные ей в лицо, стали для нее, подростка, настоящей трагедией. Впервые она влюбилась в мужчину, и, несмотря на то что по прошествии стольких лет ей ясно, что тогда он просто вскружил девчонке голову, чувство оказалось сильным. В ту пору ей казалось, что Диего мог ответить взаимностью. Сейчас она так не думала.
