– При том. Я спать у тебя буду. Тут мне спокойно, – немного устало произнесла девушка.
Евгений ответил не сразу. Поставил берцы на полку, краем глаза отметив, что Тамара тоже скинула босоножки.
В очередной раз выругавшись, он направился на кухню. Во рту пересохло. Да и как-то успокаиваться надо.
– А как же твой ухажер? С ним плохо спится? – огрызнулся Тихонов, все же не удержавшись наливая себе из кувшина воды.
Тамара остановилась в дверном проеме и шумно вздохнула.
– Футболку дашь? – вопросом на вопрос ответила она и потянула платье вверх, намереваясь его снять.
Так просто?
Охренеть!
Футболку ей, значит? А больше ничего не надо?
Но все обидные слова, которые душили его изнутри, застряли в горле, когда он увидел Тому в нижнем белье.
Сука, кто вообще разрешил красивым девочкам носить такое?! О мужиках подумали?!
Для вечера – или для того старого кобеля?! – Тома снова надела белое безобразие. Бельем его язык не поворачивался назвать. Потому что оно было полностью сетчатым. И показывало все.
Абсолютно все.
Розовые соски, напряженные, маленькие. Такие зовущие. Натянувшие ткань.
И треугольник на лобке. Не чисто выбритом, а с широкой, но аккуратной полоской темноватых волос, от которых невозможно было отвести взгляда.
Тихонов громко сглотнул и налил себе еще воды.
Сердце тарахтело в груди.
Вот что, скажите, что ему мешает поиметь эту девочку? Стянуть с нее белое «сито» и прильнуть губами к набухшим складкам? Собрать дурманящий сок, одновременно разводя складочки шире, чтобы добраться до сладких местечек?
Член дернулся, уперся в белье.
Тихонов был на грани. Грохнув стакан о стол, едва не разбив, он, сжав зубы, прошел мимо застывшей Тамары. Не удержался, втянул в себя ее сладко-терпкий запах и направился в ванную, дверью которой от души грохнул.
Пусть делает что хочет!
Футболку его надевает! Платье!
Ему до лампочки!
Быстро раздевшись, Евгений залез под холодный душ и зашипел от раздражения. Иначе никак…
Тронет ведь ее. Возьмет.
А нельзя…
В ванной он пробыл недолго. Страсти внутри поутихли. Контрастный душ – это вещь.
Почистив зубы и пригладив отросшие волосы, Евгений вышел из ванной.
Тихо.
Значит, ушла Томочка…
А, нет. Босоножки стоят рядом с его берцами.
Тогда отчего тихо?
Он кинул взгляд в сторону спальни. Дверь закрыта. Прошел в зал, и улыбка невольно коснулась его губ.
Спит девочка.
Свернулась клубочком на неразобранном диване, ничем не прикрытая.
– Холодно же…Дурочка… – Женя не заметил, как произнес обращение с нежностью, которой наполнилось сердце при виде спящей девушки.
Он подошел к дивану и присел на корточки.
И что с тобой делать, Тома?
Она подложила ладони под щеку, колени притянула к животику. Поза эмбриона. Нежная и очень уязвимая. Как и она сама…
Тихонов пытался отключить свою зависимость от ее красоты. От ее тела. Старался не смотреть.
Не получалось…
Как не любоваться такой красотой? Не трогать…
Он протянул руку и убрал прядь с щеки Тамары.
Чашка бюстгальтера немного сместилась вниз, лямка съехала с плеча, грудь оголилась. Евгений был прав – красивая у него Тома.
Да-да, у него. Она же сейчас в его квартире!
Вздохнув, Евгений пружинисто поднялся, ударив ладонями по коленям. Спать тебе, Тихон, сегодня снова на диване…
Он аккуратно поднял Тому на руки. Она слабо застонала, не открывая глаз выдохнула:
– Жень…
– Спи, маленькая.
Она кивнула и прижалась к его груди.
***
Им дали на отсып полдня. На службу велели явиться к двум.
Евгений открывал глаза с трудом.
Запах вкусной еды теребил обоняние.
К нему в гости мама пожаловала? Кто хозяйничает на кухне с утра пораньше?
Тома…
Она…
Проведя ладонью по лицу, надеясь, что физиономия от недосыпа не особо опухшая, Евгений поднялся. Натянул домашние штаны, усмехнулся утреннему стояку.
Пусть некоторые любуются и принимают мужика таким, какой он есть с утра.
Возбужденным, злым и голодным.
Последнее касалась и еды, и секса. И непонятно, чего острее хотелось. Наверное, все же второго. И без «наверное» все-таки.
Мало кто из парней может похвастаться тем, что красивая девочка с утра хлопочет на кухне.
В вечернем платье…
Правда, без макияжа, но оттого еще желаннее. Чище, что ли.
– Привет, – проговорил Евгений, останавливаясь в дверном проеме и упираясь плечом в косяк.
Оказывается, это особый вид удовольствия.
Видеть Тамару Бягезову у себя на кухне.
– Привет. Я пожарила колбаски с омлетом. Спасибо за гостеприимство.
Она улыбнулась немного натянуто, а потом направилась к нему.
Женя приготовился. Он точно не знал, что она сделает, но никак не ожидал, что пройдет мимо.
Рефлексы, отточенные до совершенства, сработали и в этот раз. Он выбросил руку вперед и схватил предплечье Томы.
– Не понял, – вырвалось у Тихонова.
В груди как-то разом засвербело. Зажгло.
– Я пойду, Жень, – слабо улыбнулась Тома и потянула руку на себя, пряча глаза.
Точно стыдно ей было.
– Реально завтраком благодаришь за то, что позволил у себя спать? – завелся он с пол-оборота.
Девушка пожала плечами и вышла в коридор.
Секунда… вторая…
Тихонов устремился за ней.
– Какого черта, Том?
Та присела и застегивала хлястики на босоножках.
Серьезно?
На него даже не посмотрела.
Напряженная, как струна. Того и гляди порвется.
– Том, я задал вопрос.
– Ты знаешь на него ответ, – так и не посмотрев на него, буркнула Бягезова и рванула дверь на себя.
Но та оказалось запертой.
– Жень, отомкни.
Спокойно, Тихонов, спокойно…
Она же девочка.
Напуганная и им отвергнутая!
Приходящая, чтобы, сука, просто поспать! Потому что ее кошмары мучают.
А он?.. Что он?..
Не будет же силой сейчас удерживать.
Нельзя…
Подойдя к ней со спины, Евгений жадно втянул воздух вокруг Тамары и быстро открыл дверь.
Тома даже на него не посмотрела. Выпорхнула и побежала к лестнице, не воспользовавшись лифтом.
Евгений закрыл дверь и уперся в нее головой. После чего не выдержал и ударил кулаком в стену.
***
– Тихонов! Я чего-то не понял…
Евгений вытянулся по струнке.
Когда в кабинет входит начальник, иной реакции быть не может.
Мужики сочувственно посмотрели в его сторону, усмехаясь.
– Слушаю, Василий Анатольевич.
– Там судебные приставы по твою душу пожаловали. Лично я охренел.
Полковник Тибуров скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на майора.
Мужики тоже перестали усмехаться.
– Никак не в курсе…
– Ты мне голову не дури! А иди и разберись! Пока по добру, по-хорошему! Мне еще тут этих товарищей не хватало.
Тибуров вышел, громко хлопнул дверью. Антон отозвался первым:
– Тихон, ты что у нас, должник? Алименты не платишь?
– Заткнись.
– Не, я серьезно! У тебя ребенок есть?
– Нет у меня никакого ребенка! – огрызнулся Тихонов, поднимаясь и тяжелой походкой направляясь к двери.
Если судебные его на работе достали, значит, пора закругляться.
Точнее…
А что точнее? Он не знал.
Время какое-то неправильное у Евгения пошло. Его не отпускала мысль, что он косячит. Форменно и постоянно. Изо дня в день. Делает то, чего от него ждут. И не делает то, чего от него ждут тоже.
Вот такой парадокс.
***
К «Империалу» он подъехал в начале десятого. Сначала с документами возился, потом пошел в спортзал. Тренировки никто не отменял. Форму держать надо, да и дурь через пот тоже выгнать не помешает.
Первым делом придя в зал, Евгений огляделся по сторонам.
