ничего плохого. Значит, и бояться мне нечего.
— Так перебрался бы в Италию, — смеется Костя, но видно, что встрече с Евгением он не рад. — С марта по ноябрь пляжный сезон, хотя туристы тоже надоедают.
И вроде бы ничего не значащий разговор двух старых знакомых, но у меня прямо мороз по коже. Да и напряжение, кажется, можно рукой потрогать.
— Все равно бы потянуло рано или поздно на родину, — в тон моему мужу отвечает Евгений, но при этом только мельком смотрит на Костю, а потом снова буквально пронзает меня взглядом.
Да что же он творит? Тут даже дурак заметит, что есть у Карельского какой-то интерес. А мой муж далеко не дурак. А я стою с приклеенной улыбкой и мысленно молю Евгения не компрометировать меня.
Дожилась, честное слово. Только мужа обвиняла в измене, а сейчас чувствую себя так, словно сама изменила… с Евгением.
— Эмилия, — когда он произносит мое имя, я еще больше напрягаюсь, ожидая уже чего угодно, — а ты за эти годы совсем не изменилась. Все такая же красавица.
— Спасибо, — тихо говорю, но мой ответ тонет в вопросе Кости:
— Так ты поэтому пожираешь мою жену глазами?
— Думаю, каждый мужик в этом помещении не прочь сожрать ее… не только взглядом. Но что есть, то есть. Замужние женщины, тем более жены друзей, для меня табу, — улыбается Евгений и салютует нам бокалом. — Прошу меня простить, надо переговорить с парочкой сильных мира сего. Надеюсь, наше приятное общение еще продолжится.
Общение наше получилось не то чтобы приятным, но Карельский наверняка это произнес с неприкрытой иронией, только за звоном и ударами сердца в ушах я этого не расслышала.
— Милая, ты бледная, — заботливо приобнимает меня за талию Костя, проводив Евгения тяжелым взглядом.
И как у Карельского только пиджак на спине не вспыхнул от этих молний?
— Все хорошо, — через силу выдавливаю из себя улыбку.
— Константин Андреевич, — слышу приятный мужской голос. — А это, наверное, ваша красавица-жена, о которой я так много слышал.
Перед нами стоит тот самый Петр Стаховский, ради в Брест с которым муж меня сюда и уговорил поехать. Рядом с ним его жена, ухоженная женщина лет пятидесяти, и возраст ей идет. Не пытается она сделать из себя снова двадцатилетнюю девушку, а просто подчеркивает себя.
— Петр Валентинович, — в голосе Кости так и сочится мед. — Наталья Вениаминовна, — переключается на жену Стаховского. — Да, это моя жена Эмилия.
— Красавица, — Петр Валентинович галантно целует мне руку. — Вы так красиво говорили о вашем браке, что я уж решил, будто для встречи со мной специально насмотрелись мелодрам.
— Петя, не смущай молодых людей, — легонько бьет клатчем в плечо мужа Наталья Вениаминовна. — Иногда и жизнь похожа на сказку. Мы с тобой тому пример.
Вот в них все искренне. И мне кажется, что мы с Костей проигрываем этой паре по всем фронтам. Я стою с натянутой улыбкой. А от сладости голоса мужа меня почти тошнит, как будто переела сахарной ваты.
Наконец-то Стаховские нас покидают, и муж едва ли не с облегчением выдыхает, возвращая голосу прежнюю тональность с нотками самодовольства:
— Слава богу… Думаю, мы им понравились. Проект будет моим.
— Прости, а я была приложением, чтобы получить этот проект? — вырывается у меня, хотя сцену в публичном месте я точно не собираюсь закатывать.
— Эми, ну не переворачивай ты все с ног на голову, — укоризненно качает головой Костя. — Ты же прекрасно знаешь, что это не так. Кстати, — переводит муж тему, — не скажешь, почему Карельский на тебя так пялился?
Наверное, неприлично будет закатить глаза. Но Костя выбрал свою тактику. Лучшая защита — нападение. И если уж на то пошло, то этот вопрос не ко мне. Хотя Евгению он тоже его задавал, только вот тот ответил в своей привычной манере.
— Костя, я не знаю, — устало выдыхаю, не желая продолжать этот бессмысленный спор. — Извини, я отойду, — киваю в сторону выхода на балкон.
Если я сейчас же не покину это помещение, которое резко стало душить меня, то упаду в обморок.
— Конечно, дорогая, — ласково отвечает муж. — Мне как раз еще надо пообщаться насчет одного дела и, конечно, внести пожертвование.
Думаю, моя роль на сегодня закончена, поэтому можно немного передохнуть. Выхожу на балкон и, взявшись за перила, прикрываю глаза. Как мы всего за пару дней дошли до этого? Я считаю, что стала для Кости приложением, а он странно реагирует, когда его бывший друг на меня смотрит. Такого не было раньше. Если кто-то на меня и засматривался, то Костя только восхищался, что такая шикарная женщина досталась ему, пусть смотрят и завидуют.
— Ты очень громко думаешь, Эмилия, — слышу почти в самое ухо, даже чувствую горячее дыхание, коснувшееся щеки.
Только сильнее сжимаю пальцами перила, да так, что декоративная отделка больно впивается в ладони.
— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю, открыв глаза и повернувшись к Евгению. — У тебя цель такая — разрушить мой брак?
— Боже упаси, — искренне удивляется Карельский. — Твой муж и сам с этим отлично справляется. Я же при первой встрече сказал, что у меня обостренное чувство справедливости. Ты ведь сейчас сама поняла, что тебя просто использовали, чтобы умаслить главного семьянина города — Петра Стаховского.
— Глупость какая, — фыркаю в ответ. — Это просто очередное мероприятие, мы бывали на многих. И всегда вместе, прошу заметить.
— Естественно, — как-то слишком спокойно соглашается Евгений. — Дочь Эмиля Бестужева под руку с никому не известным пареньком с периферии — это то, чем обязательно надо козырнуть.
— Да как ты смеешь? — повышаю голос. — Ты ничего не знаешь о нас, ничего не знаешь о наших отношениях…
— Мне хватает того, что я вижу, — отвечает Карельский, и мой тон ни капли не вывел его из себя.
— И что же ты видишь? — холодный тон мужа отрезвляет.
Как давно он здесь? Сколько успел услышать? Снова чувствую себя пойманной с поличным, снова на пустом месте. Но мы с Евгением стоим слишком близко друг к другу. Видимо, я неосознанно в порыве
