— Где?!
— Тётка где? Да хрен знает. — Великанов собирается с силами и отталкивает меня. — За Уралом где-то.
— Пермская область, — киваю. — Третье или четвертое колено. Престарелая одинока родственница.
Неужели я так сильно испугал, что она решилась на отъезд?
И когда?
Моя ошибка. Я упустил эту делать и упустил свою девочку.
А мог бы… Мог бы проверить вокзалы и хотя бы знать направление.
«Допустил ошибку — ищи возможность исправить».
Спасибо, Палыч! Я найду!
Пашка возвращается к прерванному занятию, а я бесцельно пялюсь на его башню. Перевернутые стаканы разных цветов. Павлик проводит эксперимент, что ему больше нравится, и от чего меньше будет тошнить.
Походу, к автомату у него начинается стойкая нелюбовь. Он все реже подходит к нему. Или вкусы закончились?
Становится душно, и я распахиваю окно. Порыв ветра подхватывает бумаги, и они летят по кабинету, попутно сбивая пирамиду.
Я не знаю, почему цепляюсь за рассыпанные стаканы, и какая цепочка выстраивается в голове, но через минуту я уже врываюсь в кабинет к Осипову и сталкиваюсь нос к носу с Палычем. В его руках лист со схемой, на которую меня натолкнули стаканы.
— За мной! Догадался? — Щурит глаза, отследив взгляд.
— Да. Мы там не копали.
— Там, — тычет пальцем в точку на схеме, — никто не копал. Девяностые давно забылись. Это ж кем надо быть…
Он сокрушенно качает головой, пока группа захвата пакуется в автобус. Мы выдвигаемся следом на моей тачке тупо, потому что быстрее. Наша задача удостовериться и дать сигнал.
— Как догнал?
— Стаканы.
— Молоток. Выгорит если, соберемся все, жареными тренчиками накормлю. Пробовал?
Смеюсь. Расхожая шутка бывшего полковника. Каждое громкое дело заканчивалось проставой и «тренчиками». Кашей из топора, если переводить на язык русских народных.
Расслабленно заходим в помещение. Нас здесь не ждут.
Не ждали.
Осипов с Палычем не сообщили об операции. Разработали быстро, пустив в работу другую версию. Побледневший брат Осыкина раскачивается на стуле до приезда наших.
Венерка очень похожа на дядьку. А дядька, судя по телам, слишком странную любовь испытывал к племяннице.
От мерзости кислота из желудка подкатывает к горлу, и я предпочитаю выйти на свежий воздух.
Парни укладывают работников морга мордами в пол.
Областная больница. Понятно, почему никто никого не искал и никто никого не слышал. Наши «находки» уже были списаны, как бы жутко и цинично это не звучало. А мужичкам реально не повезло: увидели то, что не должны были увидеть.
Под берегом, где «всплывали» тела, как раз выход старой трубы. По всем докам она давно не работает, вход замурован. По документам, но не в реале.
Сидя на корточках, прислоняюсь спиной к кирпичной кладке.
Вы как рыцари. Дракону голову отрубили — это жестокость. А с другой стороны, спасли много людей и принцесс.
Жестокость ли?
Даже не дёргаюсь, когда слышу выстрел.
— При попытке к бегству, — чётко выговаривает Палыч, пряча ствол в кобуру.
Поднимаюсь и жму ему руку.
Он всё правильно сделал. Таких «драконов» надо истреблять сразу. Пока двухголовая гидра не включила родственные связи.
Несостоявшийся родственник, может, и включил бы, но занят спасением собственной шкуры. Один к одному сошлось: роял флеш.
Глава 13. Есения
Я не знаю, куда мне деться. Слова Леонида огорошили меня. Я, наверное, хотела признания, что нравлюсь, но… Боже мой, он ведь несвободен! У него есть девушка, а я так легкомысленно согласилась ехать с ним, приняла помощь и самое ужасное — поцелуй.
Эта мысль так давит, что я срываюсь с места и убегаю. Убегаю туда, куда несут ноги, потому что в голове происходят микро-взрывы от стыда и собственной распущенности.
Мне везет, что я успеваю перебежать дорогу под носом несущегося грузовика. Он истошно сигналит, но я уже поднимаю руку и останавливаю маршрутное такси. Они часто курсируют здесь, мне снова везет. Не знаю, куда еду. Куда-то.
Домой добираюсь не сразу: приходится хорошенько поплутать, пока нахожу нужный мне транспорт. Ушла в себя с головой так глубоко, что пропустила все остановки. На конечной, в пригороде, водитель докричался до меня не с первого раза.
У самой парадной вздрагиваю от неприятного ощущения. Оглядываюсь, но ничего подозрительного не замечаю. Зато успеваю рассмотреть яркую машину прямо напротив двери в подъезд. Точно такую же я видела уже на парковке отеля. Хорошо бы это оказалось совпадением, но…
У капота, облокотившись на него бёдрами, курит Голубенцев.
У меня мало времени и я, чтобы он меня не заметил, ныряю в распахнутую дверь крайней парадки. Грузчики носят мебельные щиты, я пользуюсь ими, чтобы скрыться.
Взлетаю на третий этаж и трезвоню в старый облезлый звонок. Дядя Вася, местный алкоголик, но очень добрый. А еще наши балконы соприкасаются, и мой план состоит в том, чтобы перелезть от него к себе. Как хорошо, что я уже проделывала этот фокус, когда заело замок, и знаю, как выставить стекло в комнату. Да-да, пришлось научиться, чтобы попасть в квартиру и не доставить неприятностей хозяйке.
Дядя Вася не очень-то запоминает, о чём я его прошу. Но это не главное. Мне достаточно возможности воспользоваться его телефоном, не отключенным до сих пор каким-то чудом, и перелезть к себе за вещами и обратно.
На полу в прихожей находится телефон, выскочивший из кармана. Это отличная новость. Я сразу же блокирую все незнакомые номера. Заношу в черный список и стираю сообщения. Боюсь, если Григорий увидит отметку о прочтении, мне легко не придется. А так… Не было, не дошло, ничего не знаю…
Воспользовавшись уже своей связью, пробегаюсь по расписанию и он-лайн заказываю билет на поезд. Мой звонок чуть от соседа пришелся тёте по душе. Не то, что от соседа, конечно же. А новость о моём приезде.
Выдыхаю только на вокзале в поезде. Ждать пришлось долго, но здесь однозначно спокойнее, чем в квартире. Небольших накоплений на первое время хватит: в деревне трат особо нет. Побуду с тетей Марусей, а вернувшись, начну искать новое место.
Мне срочно нужна перезагрузка и глоток свежего воздуха, чтобы не сойти с ума. Так долго выстраиваемая стена готова рухнуть и похоронить меня под обломками.
В деревне провожу время максимально продуктивно. Помогаю тётушке, общаюсь с её подругами, а самое главное, отсыпаюсь.
Обратно возвращаться не хочется, но меня гонит слово «надо». Слишком много обязательств и одно из главных — хозяйка квартиры. Не знаю, потяну ли я дальше съем или придется искать не только работу, но и комнату? Эти мысли занимают мою голову весь день и часть ночи. Под размеренный стук колёс и пробегающие за окном поля, леса, ломики, железнодорожные станции отлично думается. Попутчики попались отличные: старички спят, а молодой парень залипает на верхней полке в телефоне.
Я почти убеждаю себя в том, что всё хорошо и у меня всё получится, когда на предпоследней остановке в проходе появляется массивная фигура, закрывающая наши места от всех остальных.
Мужчина, сдвинув брови, сканирует лица, и останавливается на моём. Я испуганно жмусь на своей полке, молясь, чтобы он не посмотрел. Но он в упор расстреливает глазами и тихим, но грубым голосом приказывает:
— На выход.
Я отчаянно трясу головой, однако этот жест ничего не значил раньше, не поможет и сейчас. Голубенцев легко стаскивает меня на пол, двигает ногой мои кроссовки, призывая обуться. Уверена, что если откажусь, то идти мне босиком.
— Где твои вещи?
— Я… Гриша, пожалуйста! — Лепечу, пока он вопросительно вздернув бровь, ждет ответа. — Я…
— Вещи твои где? Научись отвечать чётко, Есения!
Послушно киваю и протягиваю руку к небольшой дорожной сумке. Он перехватывает её, сжимая в кулаке. Второй рукой хватает меня за локоть и волочет за собой.
