- Стоп, несовершеннолетний алкоголик, - кто-то выхватил из рук девушки рюмку и, судя по звуку, опустошил ее сам. Жанна подняла грозный нетрезвый взгляд на обидчика и увидела Алекса. – Может, хватит надираться в одиночестве? Пошли танцевать?
Как раз заиграла весьма подходящая медленная мелодия. К центру танцпола стали медленно стягиваться парочки. Жанну почти насильно сдернули со стула и вытащили туда. В эту кучу людей разной степени трезвости. Некоторые пары опасно пошатывались, норовя сбить с курса остальных. Некоторые самозабвенно целовались. А некоторые, как они с Алексом, тихо беседовали.
- Ты на меня дуешься? – спросил он, прижимая девушку к себе.
- За что? – его тело было таким приятным и, не стоит бояться этого слова, родным. Когда только она успела так к нему привыкнуть? За эти несколько часов съемок?
- Ну, в студии я вел себя, как старый развратник.
Жанна пьяно хихикнула. Нет, почему же, как молодой и сексуальный парень, - хотела ответить она, но не слишком свежий разум построил совсем другую фразу и выдал ее без цензуры.
- Почему же? Мне понравилось, – далее последовали слова, которые на трезвую голову Жанна никогда бы не произнесла. Но, увы, трезвой голова была три стопки крепкого алкоголя назад. – Я бы повторила этот мастер-класс.
Утром она открыла глаза и потянулась, чувствуя мягкую усталость во всем теле. Дежа вю – снова тот же номер отеля. Только на гостье нет одежды и, если хозяин номера выйдет из душа в полотенце, никто не будет стесняться. Но он так и не появился. Пропал. Исчез.
Она видела его новые фотосессии в европейских журналах, но ни ей, ни кому бы то из России он так и не позвонил. Встретились они несколько месяцев спустя при весьма странных обстоятельствах, в неожиданном месте и представился он ей как Клим Ворошилов. Боец команды Мыслителей.
***
Я знала, что это не моё дело, но язык так и чесался спросить.
- Извини за вопрос, но это же не…- она не дала мне договорить.
- Клим. Я была его объектом некоторое время назад, - Жанна шмыгнула носом и уткнулась головой в поджатые к груди колени. – Я ничего не знала. Просто влюбилась и сделала то, что сделала. Будешь смеяться надо мной, но я не жалею. Клим – хороший человек. Он всегда обращался со мной хорошо, и до, и после. Иногда мне кажется, что здесь он мой единственный друг.
- А я? А Лера? Мы тоже твои друзья. Конечно, не такие горячие, как Ворошилов, но все-таки, - попытка пошутить увенчалась успехом. Жанна даже улыбнулась. На одну секунду.
- Да, но сложно дружить с сестрой человека, который каждый день вытирает об тебя ноги. Критикует, кричит, злится.
Личность Комара последние несколько недель открывалась для меня с новой стороны, но то, что он способен вот так обращаться с девушкой, было, пожалуй, самым неприятным открытием. Я вскипела еще тогда на балконе, но сейчас все повторилось с новой силой. Как он вообще может так себя вести?
- Да, тебе сложно поверить, не так ли? С тобой он никогда так не обращался? Так оно и бывает, когда тебя любят, а когда ты только мешаешь - тебя ждут совершенно другие слова.
- Ну почему меня вечно любят какие-то идиоты, - вырвалось у меня, прежде чем я поднялась на ноги и громко хлопнув дверью покинула кухню. Кровь кипела, а гнев требовал выхода. Сейчас я найду для этого Комара подходящую тапку.
Дверь с табличкой «Николай Комаров» не была заперта. Я представления не имела о том, сколько времени было на часах, когда пинком открыла её и ввалилась в комнату к Комару. Ввалилась и
замерла на пороге. Хозяин комнаты не спал, а сидел за столом в образе активно пьющего
интеллигента: галстук ослаблен, рубашка полурасстегнула, пиджак висит на ручке компьютерного кресла. На столе стакан и опустошенная две трети бутылка вина.
- Какого черта ты творишь? Как у тебя вообще повернулся язык такое сказать девушке? – громко
начала отчитывать я, захлопнув за собой дверь. Обойдусь без зрителей. Коля не успел обернуться, как я залепила ему добротный подзатыльник. Мое нервное напряжение, скопившееся внутри за последние дни, решило выйти наружу именно таким способом.
- Эй! – Комар вскочил на ноги и пошатнулся – он был пьян. Испугавшись собственной наглости и, наконец, сообразив, что я нахожусь один на один посреди ночи в комнате с пьяным парнем. – Кто это меня здесь жизни учит? За подружку обидно стало?
Он сделал несколько нетвердых шагов по направлению ко мне. Я отступала назад, стараясь сохранить между нами эту дистанцию. Вот она – плата за мою импульсивность.
- Скажи мне, у нас будет конкурс за место Наследника или биться будут за тебя? Как узнала? Когда успела и со вторым закрутить? Я сегодня вас видел. Сладкая парочка. Хочешь сделать такую же карьеру, как твоя мать? – заваливая меня вопросами, он продолжал надвигаться, а я отступать. До тех пор, пока не уткнулась спиной в ручку двери. Нащупать и выбежать отсюда. Как можно скорее.
Комар среагировал мгновенно. С силой схватив за запястье, он дернул меня на себя. Секунда и я оказалась прижата к нему, вдыхая исходившие от него алкогольные пары. Вино. Красное. Такое пили все на Церемонии. Попыталась вырваться, но второй рукой он обхватил меня за талию и прижал к себе еще крепче. Животом я чувствовала пряжку на его ремне.
- Что ты делаешь? Прекрати, отпусти меня! - попытка сопротивляться – бесполезно. Несколько раз ударила его свободной рукой в грудь – не помогло.
- С ними ты так себя не ведешь, не так ли? Мне тоже нужно стать Наследником Ассоциации, чтобы Арина Дмитриева позволила прикоснуться к себе? – его холодная усмешка, так не похожая на привычную теплую улыбку Комарова. Откуда она взялась? Когда он научился быть таким? Кто его научил?
- Ты бредишь. Отпусти меня, завтра поговорим на трезвую голову, - я дрожала всем телом. Было ясно, что не отпустит. Мой голос, звучавший так яростно минуту назад, сейчас больше походил на писк. Я обратила внимание на его глаза и тонна слов, взывающих к его благоразумию, так и не слетела с моих губ. Они потемнели. Что он задумал? Что он делает?
- Что же в тебе такого… - шепнул он одними губами, наклоняясь ко мне. Я попыталась отвернуться, но не успела. Он поймал мои губы своими. Целовал с напором, жадно и даже властно. Я не оставляла попыток вырваться, но меня тут же прижали к стене. Ай, голова. Боль в затылке, никаких путей к отступлению и, о ужас, подкашивающиеся колени. Губы предательски поддаются и приоткрываются, пуская его внутрь. Он не останавливается и не удивляется, я едва успеваю схватить ртом воздух, прежде чем его губы снова находят мои.
Поцелуй не идет ни в какое сравнение с поцелуем Кирилла, но тело реагирует на него. Я ловлю себя на мысли, что невольно отвечают Комарову.
Звон стекла. Грохот. Кто-то отрывает от меня Колю, как плюшевую игрушку и отбрасывает в сторону. Я медленно сползаю вниз по стене и съеживаюсь в комок. По щекам тихо текут слезы, ловлю ртом воздух и не могу надышаться. Слышу, как кричит Комар, кто-то бежит по коридору и с грохотом распахивает дверь. Все это где-то далеко. Словно мне зажали уши двумя огромными подушками, и я слышу происходящее сквозь них.
- Кир, стой! – Клим вбежал в комнату и хотел оттащить мертвой хваткой вцепившегося в курсанта Наставника. Безуспешно. К ним даже не подойти.
- Я его предупреждал, - хрипло произнес Кирилл. Этот голос больше похож на звериный рык, чем на человеческую речь. В унисон ему хрипит прижатый к полу Комар.
В комнату вошел еще кто-то. Неспешно. Сквозь пелену слез я увидела Киру. Ее длинная тень зависла над замершими на полу ребятами.
- Отпусти его, это приказ Ассоциации, - холодно произнесла моя мать. И не скажешь, что в комнате едва не произошло изнасилование ее дочери. Но, возможно, в конце это уже не было похоже на принуждение. Я отогнала эту шальную мысль. Как я могла? Как могла так подвести Наставника? Нарвалась на неприятности и, о ужас, отвечала на поцелуй Комара. Это поразило меня больше всего. Все нужно закончить. Прекратить. Кирилл не должен стать убийцей из-за моей глупости. Он не заслуживает этого.
