Но с ней не все было нормально. Она начала осознавать, что лишает сына его законного наследия. Все это внимание, вся эта роскошь, привилегированный образ жизни по праву принадлежат ему. Неужели она не расскажет Эдварду об Абадане? Он должен узнать о своей второй родине. И о том, что шейх Калил, наследник Абадана, его отец.
Но если Люси признается во всем Калилу, то он может подумать, что у нее какая-то скрытая цель. Иначе почему она так долго утаивала от него правду? Калил богат и могуществен, а это означает, что он должен относиться с подозрением к каждому. И что, если Калил решит отправить ее назад, а Эдварда оставить в Абадане?
Несмотря на протесты Эдварда, Люси сняла его с лошадки и крепко прижала к себе. Ей надо уехать с ним из Абадана и поискать хорошего юриста.
– Вы должны прослушать это.
Люси повернулась к Лейле, отвлекаясь от своих мыслей.
– Мы делали записи некоторых мелодий, объяснила Лейла, – чтобы дети могли спеть Эдварду завтра на торжественном чаепитии. Эдвард схватил микрофон…
Прослушивая записи, Люси признала, что малыш произносит свои немногочисленные слова более четко. Он даже сказал слово или два на абаданском языке. Но она уже привыкла, что перемены, происходящие в развитии и познаниях ее ребенка, идут быстро, и поэтому не удивилась. Малыш уже мог сделать несколько шагов, если кто-то поддерживал его. А Калил пропустил все это.
И его первые слова, и его первые шаги, и много всего остального.
Вина пронзила Люси. И вдруг случилось худшее – в комнату вошел Калил. Ей даже не надо было оборачиваться, чтобы узнать, что он здесь.
Будто ледяная рука провела по ее спине. Эдвард смотрел в направлении двери, не мигая. Калил, по-видимому, что-то показал Лейле жестом, и та поспешила выйти из комнаты.
– Калил! – воскликнула Люси, повернувшись к нему и опуская мальчика на пол.
– Странно, – сказал он, подходя ближе. – Я думал, что твой ребенок гораздо старше.
У Люси пересохло в горле. Официальная аравийская одежда придавала ему неслыханное великолепие и делало его похожим на незнакомца.
Впрочем, во многом он и был незнакомцем. Закутанный с головы до ног во все черное, кроме золотого огала, Калил являл собой величественную фигуру. Люси заметила, что Эдвард не вздрогнул и не отвернулся, когда высокий мужчина в черном шагнул к нему.
Когда Калил наклонился к Эдварду, тот протянул ручку, и, к удивлению Люси, Калил разрешил ребенку обхватить кулачком свой длинный загорелый палец.
– Я очень рад познакомиться с тобой, Эдвард, – вежливо произнес Калил, позволяя мальчику повиснуть на себе.
Сердце Люси громко застучало, когда она наблюдала реакцию малыша на его отца. Глаза Эдварда имели то же самое бесстрашное выражение, что и у Калила.
– Какого он возраста?
– Эдвард… Эдварду почти год. Завтра день его рождения, – сказала Люси, вздернув подбородок, чтобы посмотреть Калилу в глаза.
– Он мой?
Не ожидая столь прямолинейного вопроса, Люси напряглась.
– Я спрашиваю, это мой ребенок?
Люси бросило в озноб. Несомненное сходство двух людей, огромного и крошечного, было столь явным, что скрывать правду стало бессмысленно.
– Мы должны выяснять это в детской? – спросила она.
Самые разные эмоции попеременно отразились на лице Калила: напряженность, очарование Эдвардом, подозрение и, наконец, ярость.
– Почему ты не рассказала мне о нем сразу?
– Пожалуйста, Калил… Я хотела искупать Эдварда.
Он подошел к висящему на стене шелковому шнурку и дернул за него.
Лейла постояла немного на пороге, затем не спеша вошла.
– Вы звали меня? – сказала она, кланяясь Калилу.
– Да. Возьми Эдварда и искупай его.
– Конечно, – прошептала Лейла, еще раз поклонившись.
– И оставь нас одних, – приказал Калил. – Мисс Бенсон придет сама, чтобы забрать сына, когда мы окончим разговор. Иди с Лейлой, – нежно сказал Калил, обращаясь Эдварду, – а я зайду к тебе попозже.
Люси почувствовала вспышку негодования.
Она хотела, чтобы Эдвард возразил, расхныкался; но мальчик не сделал ни того, ни другого. Он просто обменялся взглядом с отцом.
У Люси возникло острое ощущение угрозы, ей казалось, что Эдварда уносят от нее навсегда. Она вздохнула. Надо успокоиться и выяснить, как намеревается поступить Калил, и лишь потом что-то предпринимать.
С минуту никто из них не произносил ни слова. Затишье перед бурей, подумала Люси, мысленно готовя себя к сражению.
Голос Калила расколол зловещую тишину подобно удару грома:
– Почему ты привезла ребенка?
Люси твердо посмотрела на него.
– Вы знаете, почему. Я здесь работаю. У меня контракт.
– Ты приехала в Абадан, чтобы вымогать у меня деньги?
– Единственные деньги, которые я ожидаю получить в Абадане, это те, что полагаются мне за работу.
– Контракт еще не выполнен, – сказал Калил с каменным лицом. – И ты не сможешь закончить его.
Он что, угрожает ей? Пытается выгнать? Лицо Люси помрачнело.
– Как ты можешь быть таким неэтичным! – Она сама не заметила, как перешла на «ты».
– Я не настолько хорошо знаю тебя, чтобы утверждать, что ты не привезла его сюда в качестве заложника в своей гнусной игре.
– Эдвард никогда не будет заложником, а я не игрок, – выпалила Люси, злясь, что Калил считает ее способной на подобные интриги. – Он приехал со мной, потому что я – мать-одиночка и мне не с кем было его оставить. Я люблю Эдварда. Он вся моя жизнь.
Калил с презрением посмотрел на Люси. Предполагалось, что его взгляд должен был ранить ее, и он действительно ранил.
– Думай обо мне, что хочешь, – твердо сказала она, – но не смей втягивать в это Эдварда.
Лицо Калила застыло. Никто никогда не противоречил шейху Калилу из Абадана и не смел давать ему никаких указаний.
– Ты можешь доказать мне, что он мой сын?
Люси вдруг замерзла. Ее материнский инстинкт восстал с новой силой.
– Доказать, что он твой? – с презрением бросила она. – С какой стати? Я сама смогу дать Эдварду все необходимое для нормальной жизни. Я не нуждаюсь в тебе.
– О, неужели? Это совсем не то, что ты сказала мне однажды.
Острое напоминание об их единственной ночи страсти больно кольнуло ее в сердце. Люси была уязвима тогда. Она находилась в затруднительном положении, который породил упадок ее духа. Да, в те короткие часы их взаимной ласки она нуждалась в нем.
– Тогда что ты надеешься выиграть от этого? – усмехнулся шейх.
– Ничего, – заверила его Люси. – И говорить так – низко. Калил. Это недостойно тебя. Я ничего не хочу. В любой момент ты можешь расторгнуть наш контракт.
– И позволить тебе уехать из Абадана, когда работа уже наполовину сделана, и увезти ребенка, который может оказаться моим сыном?
