– Томас, я потеряла невинность в антисанитарных условиях. Там воняло бензином и маслом. – Диана решила отыграться на всезнайке натуралистическими подробностями. – На заднем сиденье машины, которую ремонтировали.
– Милая, оставим интимные детали.
– А рекламный агент за две недели нашего сожительства приучил меня к…
Диана оборвала фразу, поняв женской интуицией, что Томас Джон Крейг-младший обидится, но совсем не на порнографические эпизоды, а на то, что все-таки его хваленый детектив явно недоработал.
– К мороженому с цукатами.
Пожилой жених облегченно улыбнулся тактичной невесте.
– Как я понимаю, можно выпить за наше сегодняшнее бракосочетание.
– Сегодняшнее, дорогой?
– Да, я заранее все предусмотрел.
– Вот это сюрприз так сюрприз!
Молодая особа, получившая наконец статус невесты, принялась торопливо доедать фисташковый пломбир.
– Платье ждет тебя в ближайшем салоне.
– Вау!
– Свидетели, нотариус и все прочее, необходимое для торжественного, хотя и весьма скромного ритуала, готово и ожидает здесь неподалеку.
– Значит, Томас, ты был уверен, что я соглашусь?
– Почти уверен.
– Ох, если бы ты знал, дорогой, как я устала от этого затянувшегося одиночества…
– Теперь у тебя начнется совершенно другая жизнь.
– Хочется верить…
– Совершенно другая.
Единственное, о чем умолчала Диана, – это о мойщике надгробий, который наверняка позвонит, чтобы сообщить о провале своих наблюдений.
Так влюбленный Томас и не узнал о близком присутствии Ральфа, юного соперника.
Но жизненный опыт подтолкнул жениха к профилактическим мерам – Крейг-младший не хотел быть украшенным на старости лет развесистыми рогами.
– Милая, у меня к тебе всего одна просьба.
– Слушаю дорогой.
– Выкинь поскорей свой мобильник.
– Ты ревнуешь к старым связям?
– Нет, милая. Мобильный телефон очень плохо влияет на функционирование мозга.
– Да, мозг надо беречь.
– И остальные органы тоже.
Довольные благополучным исходом затянувшегося ланча, обрученные отведали шампанского.
Невеста простила жениху излишнюю мнительность, подлую слежку и пристальное внимание к ее здоровью.
Жених простил невесте обоих бойфрендов и даже заднее сиденье неработающего автомобиля.
Шампанское, которое обычно за обедом употребляли французские короли, оказалось чудесным и оставило прелестное послевкусие…
За скоропалительной помолвкой последовало недолгое расставание.
– Милая, заеду за тобой часа через два. – Томас Джон Крейг-младший чмокнул суженую в нежную щечку и строго погрозил ухоженным пальцем. – Чтобы все было готово.
– Постараюсь уложиться.
– Не люблю задержек и проволочек.
– Я тоже!
Диана вернула Томасу поцелуй.
– Брачный договор тебя не разочарует.
– Дорогой, я полностью доверяю тебе.
– Значит, я не ошибся в выборе.
Жених отправился к нотариусу, а невеста поспешила уладить квартирные дела и забрать необходимые вещи.
Диана в последний раз в жизни поднялась без лифта в эту съемную квартирку на верхнем этаже. Хозяин будет несказанно удивлен и, наверное, огорчен, что теряет такую прилежную жиличку.
Открыв дверь, Диана Лумбер отчетливо поняла, что ее жизнь в эти минуты меняется так стремительно и необратимо, как невозможно было представить в самых потаенных мечтах.
Она подошла к гардеробу, распахнула дверцы и застыла, опустив руки, не замечая слез, которые смывали со щек поцелуи нежданного жениха.
Она смотрела на вещи, с которыми переезжала с квартиры на квартиру, которые были единственными верными спутниками, единственными друзьями в чужом, нелюбящем и нелюбимом мире.
Прежняя жизнь осталась позади, за непреодолимой границей, которую она только что установила собственными руками.
Вернее, с помощью этого странного мужчины, бурно и неожиданно ворвавшегося в ее мир, властно и нежно заставившего перевернуть привычное, устоявшееся бытие с ног на голову.
А может, наоборот, с головы на ноги?
Колебаний не было.
Диана по инерции всхлипнула, не жалея о брачной авантюре.
Молодую особу, решившуюся довериться пожилому джентльмену, охватило ощущение странного водоворота. Одинокая девушка не могла сопротивляться бурному и стремительному потоку. Оставалась лишь надежда, что течение не погубит ее, а вынесет прямиком к счастью и благополучию.
Диана вытерла слезы чем-то, что попалось под руку.
Это была юбка. Шикарная, ярко-алая атласная юбка, с воланами и стразами. К ней еще полагался топ – черный, на невидимых бретельках. Топ давно сносился, а юбка так и не надевалась с того дня, когда юная Диана блеснула в этом наряде на прощальном школьном балу.
Весь зал аплодировал, когда она лихо выделывала пируэты фламенко!
Ведь умела же… Что куда делось…
Диана скинула на стул одежду, зашуршала пышными оборками и, поглубже вдохнув, затянула узкий пояс.
М-да, талия явно не школьная. Как хорошо, что Томас этого не заметил…
Она покосилась на зеркало гардероба.
Первым делом сяду на диету и возьмусь за танцы. Супруге такого человека надо быть идеальной во всем, чтобы достойно представлять столь высокий статус!
Утешившись счастливой перспективой, Диана не без труда выбралась из юбки и решительно отправила драгоценное воспоминание в мусорный пакет.
Все равно такое уже не носят.
Разозлившись на запущенную фигуру, она принялась срывать гнев на тряпках, которые еще вчера казались верхом гламура и шика.
Вскоре потребовалось еще несколько объемных пакетов.
Платье за платьем, блузка за блузкой отправлялись в небытие.
Теперь настало время для всего нового, всего по-настоящему модного и реально красивого!
И пора наконец начать коллекционировать сумочки! Кажется, их должно быть не менее двадцати. Первым делом, конечно, куплю сумочку своей любимой знаменитой французской фирмы.
Диана снова покосилась на зеркало и, не выдержав, показала язык той, прежней дурочке, которая не могла и предположить разительных перемен и в одежде, и в работе, и в сексе.
И надо собирать платки той же фирмы – говорят, это роскошное капиталовложение… Такие вещи переходят по наследству, как драгоценные реликвии… Вот с платков и начну!
Немногочисленные туфли решительной рукой были скинуты в очередной пакет.
А это что такое?
Старое платье с высокими проймами и глубоким вырезом.
Долой.
Теперь незачем особо подчеркивать гордую шею и великолепный разворот плеч.
Черное траурное платье, не надевавшееся со дня похорон матери, тоже отправилось в утиль.
