Теперь же у нее сколько угодно времени, совершенно нечем заняться, и она приходит в ужас оттого, что вот так скучно, монотонно пройдет вся жизнь. Долго спать, как выяснилось, она не может, потому что привыкла рано вставать. Вкусным обедом в одиночестве не насладишься, а лежать в шезлонге ей быстро наскучило, потому она и стала возиться в огороде. Да, ей здесь очень одиноко, но она скорее умрет, чем признается в этом Майклу.
– Я займусь домом, – буркнула она. – Займусь, как только привыкну чуть-чуть и смогу свободно передвигаться. Спасибо тебе, конечно, что притащился в такую даль, но, ей-богу, не стоило. Как обратно будешь добираться? Ты же поезда не выносишь. – Она вдруг испугалась, что он пожелает остаться у них до завтра. Росс этого не переживет. Он готов принять у себя всех ее друзей, только не Майкла.
Майкл будто прочитал ее мысли: в серых глазах сверкнула насмешка.
– Не терпится меня спровадить?
– Ну что ты! – выдавила она, краснея.
– Не бойся, у меня спектакль в понедельник. Сегодня же и уеду. Я взял напрокат машину в Карлайле, с тем чтоб вернуть ее в их лондонское отделение.
– Чтобы ты да не нашел выхода!
– Вот именно. Выход всегда найдется.
Дилан похолодела. На что это он намекает? Ох, не к добру приехал! И смотрит как-то странно. Наверняка готовит ей какой-нибудь неприятный сюрприз. Какой, интересно!
– Надеюсь, ты хоть до Карлайла меня подбросишь?
– До Карлайла? Конечно. – Нельзя же отказать ему в такой малости, когда он ради нее приехал на край света.
– Я утром посмотрел карту, там по пути Адрианова стена. Мне бы хотелось заехать. Ты уже была?
– Нет. Росс обещал меня свозить, когда…
– Когда время будет, – насмешливо закончил он.
Дилан вспыхнула.
– Ну да, я же сказала, он очень занят! – Каждая реплика Майкла била по нервам, но Дилан и на этот раз решила сдержаться. – Я сварю кофе. Ты есть хочешь?
– Спасибо, я переночевал в отеле и заказал себе фрукты на завтрак. Может, лучше по дороге в Карлайл съедим салат где-нибудь в пабе? – Он вновь окинул ее взглядом и чуть скривился. – Ступай умойся и переоденься, или ты в этих грязных джинсах поедешь? А кофе я сам сварю, я это делаю лучше.
– Да, – рассмеялась она, – ты, конечно, лучше. Я мигом.
Она обрадовалась минутной передышке. Надо восстановить равновесие – он появился так внезапно, что захватил ее врасплох. Кто бы мог подумать, что ей будет неловко оставаться с ним наедине?!
Сбросив грязную одежду, она встала под душ, нарочно сделав его прохладным, чтоб остудить разгоряченное тело. Откуда он, этот жар – от работы или от близости Майкла? – спрашивала она себя. Что, собственно, произошло? Майкл никогда ее не волновал и сейчас не волнует. Она любит Росса. Да, конечно, все дело во внезапности его появления, в том, что ее жизнь переменилась, она уже не та, что прежде, а Майкл ворвался к ней из прошлого. Он был для нее партнером по сцене, другом, она привыкла к нему, как к мебели или одежде, всегда могла на него опереться, и постоянные телесные контакты не вызывали у нее иных ощущений, кроме надежности и гармонии. Майкл поднимал ее с такой легкостью, как будто она ничего не весила, крутил над головой, клал на плечо, как куклу, и бежал с ней по сцене.
Теперь она видела его в новом ракурсе, как бы из зрительного зала. Он все тот же Майкл, это она другая – больше не танцовщица, не его партнерша. Ее, как и прочую публику, ослепляют огни рампы, в которых знаменитый Майкл Каросси предстает во всем великолепии своего сценического облика.
В каком-то оцепенении Дилан стояла под струями еле теплой воды. Как же она до сих пор не замечала его мужественной красоты? Ведь в последней постановке они танцевали в плотных трико, не только не прикрывавших, но даже подчеркивавших все изгибы тела. В танце они сплетались в змеиный клубок, кажется, крепче объятий быть не может, а она так ничего и не почувствовала.
Зажмурив глаза, она переключила рычаг на совсем холодную воду, и ледяные иглы пронзили тело. Радикальнее средства не придумаешь, чтоб избавиться от наваждения.
Каждый вечер перед спектаклем она думала только о том, чтобы правильно рассчитать силы, и от раза к разу оттачивала движения. Никакие посторонние мысли не вторгались в ее творчество. Оттого Майкл всегда был для нее партнером, и не более того.
Она завернулась в махровый халат и прошла в спальню. Что же надеть? Майкл в джинсах; пожалуй, и ей стоит на этом остановиться. На нем джинсы известного дизайнера; у нее тоже где-то были такие: они купили их вместе на распродаже.
Она рылась в шкафу, пока не нашла их, но застегнуть смогла только лежа. Черт побери, уже растолстела! Не очень сильно – всего несколько фунтов, а что будет дальше? Надо срочно садиться на диету и начинать делать гимнастику.
Дилан надела белую рубашку, сунула ноги в белые мокасины, расчесала еще влажные, слегка вьющиеся волосы, потом подсела к столику, чуть-чуть подкрасилась и сбежала по ступенькам, вдыхая аромат свежего кофе.
Когда она вошла на кухню, Майкл уже разливал его по чашкам. Обернувшись, он окинул ее оценивающим взглядом и хмыкнул.
– Ты что?
– Мы с тобой как близнецы. – Он схватил ее за руку и потащил к зеркалу в холле. – Нарочно так оделась?
Она удовлетворенно разглядывала себя рядом с ним в зеркале. Вот так смотрелись недавние партнеры: две фигуры, сливающиеся в одну.
– Ну да, я заметила на тебе эти джинсы, и мне тоже захотелось такие надеть. Правда, они нам идут?
– Да, – кивнул он, и в голосе послышалась былая теплота. Он вновь придирчиво оглядел ее; взгляд задержался на талии. – Ты растолстела.
– Ничего подобного!
Она так надеялась, что он не заметит, хотя надеяться было глупо. Майкл все замечает – не только в танце, но и в одежде, и в обстановке, балетмейстеру иначе нельзя.
Он положил руки ей на талию и сжал так, что она задохнулась.
– Ну конечно, растолстела! На талии по меньшей мере дюйм лишний. Вот что получается, когда танцовщицы выходят замуж. Ешь сколько влезет и не занимаешься.
– Ну, когда-то же можно себя побаловать, – сказала она пристыженно.
– Нет, артистке балета нельзя! Мышцы сразу делаются дряблые, и восстановить тонус потом очень трудно.
– Майкл, я оставила балет и не собираюсь возвращаться!
На миг его лицо окаменело.
– Ну, это мы еще поглядим.
Он не верит. Это можно было предвидеть. Майкл дико упрям: что бы ни случилось, он не желает замечать препятствий на своем пути.
Чтоб не спорить, она поспешно сменила тему.
– Если ты не передумал смотреть Адрианову стену, то надо двигаться. Тебе же еще в Лондон ехать сегодня.
Пока они допивали кофе, она черкнула записку Россу. Объяснила, куда уехала, и пообещала до вечера вернуться. Записку оставила на кухонном столе – так, чтобы он сразу увидел, когда войдет. Конечно, Россу такая отлучка не понравится, но, быть может, ей удастся поспеть домой раньше?
