Теплая вода ударяет в ноги. За одной сильной волной приходит вторая, и я не понимаю, отчего море вдруг так взволновалось. Прислушиваюсь к себе, сердце отстукивает нервный ритм, спина покрывается мурашками и я оглядываюсь. Хочу сделать шаг, но песок крепко держит ступни в плену. Давид широкими шагами пересекает пляж, не выпуская меня из виду. И снова его образ и внешность не оставляют меня равнодушной. Невозможно им не любоваться. Гордый разворот широких плеч. Светлая рубашка застегнута всего на четыре пуговицы, открывая накачанную грудь. Одна рука в кармане светло зеленых брюк, закатанных до колен, а во второй руке он сжимает тряпичные слипоны(прим.автора: обувь). Если бы я не понимала, что происходит, то решила бы, что здесь снимают рекламу мужского геля для душа. И на всякий случай обязательно сохранила бы себе этот видеоролик.
— На сколько я понимаю, тебе уже запретили разговаривать со мной, — усмехается Давид.
В его голосе нет упрека, только снисходительное веселье, и от этого я чувствую себя еще более глупо. Перевожу взгляд на взволнованное море, которое точно отражает мое состояние рядом с этим мужчиной. Давид слишком хорошо умеет очаровывать. Один его взгляд, одно его присутствие, одна фраза… И я в полете. А мне так страшно отрываться от земли. Не хочу снова разбиться.
— Какая послушная девочка, — в его голосе снова звучит мягкая насмешка. — Аврора, неужели ты еще недостаточно взрослая, чтобы сама выбирать себе компанию?
— Я выбрала, — отвечаю сухо. — Море и одиночество.
— А что если я могу предложить тебе что-то более захватывающее? Никто об этом не узнает. Я обещаю.
— Меня не волнует, узнают об этом или нет.
— Тогда в чем проблема?
— Может, в тебе?
— Я не доставлю тебе проблем, Аврора. Даже больше, решу все твои, если попросишь.
— Ты серьезно? — моя очередь усмехаться. — И я должна тебе поверить?
— Говоришь как женщина, обиженная на всех в мире мужчин.
— Просто оставь меня в покое.
— Не смог бы, даже если захотел, — тише отвечает Давид, и его голос сливается с шумом волн.
— Почему? — спрашиваю я, поворачивая голову и встречаясь с безукоризненным взглядом темных глаз.
— Идем со мной и узнаешь.
Смятение крепким канатом оборачивается вокруг моих плеч и сдавливает грудную клетку. Борьба разума и чувств, что вызывает во мне этот сильный и смелый мужчина, становится невыносимой. Он красив, обворожителен, не скупится на комплименты и громкие слова. Такое трудно принять, такому трудно поверить. Бесплатные тортики чаще всего бывают просроченными. Они вкусные, но следующий день ты проведешь в ванной комнате, обнимая холодный кафель. Так стоит ли пять минут удовольствия нескольких часов мучений? Стоят ли шесть дней счастья, полугода печали?
— Духи, которые ты мне подарил…
— Понравились? — взбодрившись, произносит Давид.
— Почему ты выбрал именно этот запах?
— Я ведь написал. Ты не читала записку?
— Читала. Но как ты?... Как ты узнал, что они понравятся мне?
— Аврора, — говорит Давид, широко улыбаясь, и сердце заходится в приступе от его света. — Я не знал. Мог только надеяться. Выбрал те духи, которыми хотел бы, чтобы пахла моя женщина.
— Воу! А ты не хочешь сбавить обороты?
— Я тебя пугаю? — он наклоняет голову, устремляясь к моей шее, и глубоко вдыхает. — Они тебе идеально подходят. И я рад этому факту.
— Ты выбираешь себе женщин по запаху?
— Ты замерзла? — игнорирует он мой вопрос, проводя пальцем по предплечью. — Руки в мурашках.
Это финиш. Теряюсь от его навыков соблазнения и передергиваю плечами.
— Я заказал столик на десять, — говорит Давид, покидая мое личное пространство.
Мозг медленно включается, но на удивление не протестует. Это безумие. Полнейшее безрассудство, но… Давид мне интересен. Я чувствую отклик на каждый его жест и сказанное слово. Чувствую его взаимность, пусть и не совсем понимаю, откуда она взялась. Что еще мне здесь делать? Выслушивать нотации матери? Смотреть, как Элла и Демид нежатся друг с другом?
Давид предусмотрительно молчит, и у меня есть еще немного времени, чтобы договориться с самой собой. Одно свидание. Никаких притворств и демо-версии идеальной девушки, когда ты пытаешься всеми возможными способами показать только свои достоинства, маскируя недостатки, которые делают тебя живой. Учитывая положение Давида в его семье и мои отношения с родственниками, мы не будем видеться часто. Возможно, больше никогда и не увидимся, после свадьбы. Это будет чистый эксперимент. Честность и открытость с первой секунды. Сможет ли это сработать, когда большинство отношений любого рода начинаются со лжи и преувеличений?
— Я не хочу возвращаться в отель, — произношу я, поднимая голову.
— Я забронировал столик в двадцати километрах отсюда, — с готовностью отвечает Давид. — Но мне нужно кое-что взять с собой из номера.
— Здесь нет круглосуточных аптек?
— Такого ты обо мне мнения, да? — прищуривается он, но его губы все равно растягиваются в улыбке. — Я хочу вернуться за пиджаком. Ты ведь наверняка не взяла с собой ничего теплее футболки.
Стыдливо отвожу взгляд, под его тихий мурчащий смех. Кажется, подколка выходит мне боком.
— Аврора, не волнуйся. Презервативы у меня всегда с собой.
— Я и не волновалась об этом! — повышаю голос, чем снова веселю Давида.
— Я за безопасность во всем, ты тоже. Здесь нечего стыдиться. Я могу удивить тебя и доставить удовольствие и без необходимости пользоваться контрацептивами.
— Не раскатывай губу, — резко отвечаю я, поперхнувшись воздухом. Надо бы повторить попытку щелкнуть его по носу. Слишком сильно он обрадовался победе. — Я не стану спать с тобой после первого свидания.
— Мы и не будем спать.
— Прекрати!
— Скажи — секс, и я перестану говорить о нем.
— Что-о-о?
— Просто скажи. Я хочу увидеть, как ты это произносишь.
— Я не буду… — качаю головой.
— Да брось, Аврора. Ты же большая девочка. Здесь нет ничего такого. Одно слово. Я просто хочу увидеть…
Так он думает, что я закомплексованная стыдливая малышка? Вот уж не угадал...
— Никакого секса на первом свидании, — произношу, глядя ему в глаза и вижу, как в них вспыхивает пламя, опаляющее меня. — Ни классического, ни орального, ни мануального, ни анального. Ни-ка-ко-го!
— Вау, — Давид встряхивает головой, не отпуская мой взгляд. — У меня только что был акустический оргазм. Ты ведь тантрический секс не назвала? Вот им и займемся.
— Хочешь залезть мне в душу?
— Хочу увидеть, какая она.
Жаркое пламя сменяется ненавязчивым теплом. Шутки отходят на второй план, и Давид становится очень серьезным.
— Аврора, я не пытаюсь затащить тебя в постель. Не стану врать, что даже не думал об этом. Думал. Со вчерашнего вечера, когда увидел тебя на смотровой площадке. Но это не единственное и не первоочередное в списке моих желаний.
— А что на первом месте?
— Понять, кто ты. Узнать тебя, — без промедления отвечает он и, не оставив мне времени на ответ, продолжает: — Я расстроился, когда понял, что ты не придешь. Но у меня не было и мысли уехать одному. Я не знал где-ты, просто пошел на пляж. Ты могла бы оказаться где угодно, но была здесь. Веришь ты в судьбу или нет, верю ли я в нее... Это не важно. Важно то, что я тебя нашел, а ты меня дождалась.
Ветер подхватывает его последнюю фразу и бросает мне в лицо. Влажный песок крепко держит мои ноги, и я понимаю — море с Давидом заодно. Слова старушки из поезда вдруг звучат в голове, точно кто-то включил старый проигрыватель: «Не упусти свое солнце. Тебе может показаться, что его жар губителен, но с ним ты обретешь именно то, о чем мечтаешь».
— Иди за пиджаком, пока я не передумала, — вполголоса произношу я.
Давид делает шаг, останавливаясь вплотную ко мне. Поднимает руку и касается большой и теплой ладонью моей щеки, наклоняя голову. Его нос задевает мой висок, и я прикрываю глаза, принимая новые ощущения. Легкое головокружение, тяжесть на кончиках пальцев, легкость в животе и сладкий привкус на языке. Это нежность.
