бы хотелось выбить из этого извращенца правду, только чем мне это поможет? То, что случилось, уже не исправить. Остается надеяться, что случившееся не сломило Кристину, и я смогу пробиться к ней, добиться ее доверия и заставить полюбить меня.
– Нет. Пока не трогайте. Но продолжайте следить. Хочу знать о нем все.
***
Кристина
Пришлось снять первую попавшуюся в объявлении квартиру. Однушка в старой пятиэтажке, которая, тем не менее, находилась почти в центре города, а значит, долго добираться до рабочего места не придется. Квартира, конечно, давно требовала ремонта, зато цена меня устраивала. Расплатившись с хозяйкой, я поставила чемодан у окна и села на диван. Что ж, наконец, первый шаг к самостоятельной жизни сделан. Если бы я не стала как обычно прятаться за чужую спину и позволять контролировать мою жизнь, то не попала бы в такую кошмарную ситуацию.
В парке я вдоволь наревелась, но все же взяла себя в руки и отправилась собирать чемодан. Отнюдь не добрые мысли крутились в моей голове. Вспомнилось детство. Нелепые редкие встречи с отцом-незнакомцем, неловкие рассказы матери о нем, хотя она сама мало что знала об Аверине. Он не вызывал у меня никаких эмоций, не было ощущения связи между нами. Я не похожа на него, в отличие от Павла. Он повзрослеет и станет таким же. Хозяин чужих жизней. Потом я вспомнила Сашку. Он очень любил меня, относился ко мне с большим трепетом. Возможно, только он из всех моих близких действительно любил меня. Искренне, честно, чисто. Мама, конечно, была мне ближе всех, но она пыталась наладить личную жизнь, часто отдавала меня своей сестре – моей тетке. Она старше мамы на десять лет, не имела ни детей, ни мужа, и часто возилась со мной. После гибели Саши я нашла в своих вещах его рубашку. Ту самую, которую надела вчера. Как-то вечером он накинул ее мне на плечи во время прогулки. Было прохладно, и Саша переживал, что я замерзну. Слезы снова навернулись на глаза. От обиды, что он ушел так рано, от стыда, что не любила его так сильно, как он меня.
А сейчас я и вовсе влипла, связавшись со своим сводным братом. Кажется, я и правда влюбилась в него, но не имела на это права. Нельзя было даже думать об этом, а жить вместе просто невозможно. Поэтому я так поспешно уехала, оставив записку. Надеюсь, он поймет, почему я так поступила, и тоже решит, что нам лучше не мозолить друг другу глаза.
Пришлось до вечера отмывать свое новое жилище от пыли и грязи, и только ближе к девяти вечера я смогла принять душ и завалилась на старенький диван. Будто почуяв, что я решила отдохнуть, затрезвонил телефон.
– Ты где? – суровым тоном спросил Павел.
– Я же написала, – растерялась я. – Ты видел записку?
– Плевать мне на записки, – рявкнул он. – Говори адрес.
– Нет.
– Крис, послушай. Я только проверю, как ты устроилась. И больше ничего. Не бойся меня.
Я долго не могла решиться, но и прятаться тоже не хотелось. Мы должны вести себя как взрослые люди. В конце концов, нам все равно предстоит иногда общаться, так почему бы не начать наконец вести себя по-человечески? Адрес я все же назвала, но он не приехал ни через час, ни через два.
Когда я уже выключила свет и легла на расправленный диван, укутавшись в одеяло, раздался страшный треск, а следом не менее ужасающий грохот. Я взвизгнула и, подавив желание спрятаться под одеяло, выглянула в коридор. Входная дверь подозрительно перекошена, замок сломан. Я разинул рот и увидела Павла. Он потирал плечо, морщился и матерился.
– Какого… какого хрена ты сделал? – ошарашенно выдавила я, пятясь в комнату.
– Ты видишь? – зло крикнул он. – Любой может выбить на хрен эту хлипкую картонку! Чем ты думала, когда выбирала этот клоповник?
– Ты спятил. Боже, ты понимаешь, что натворил?? Что мне теперь делать? Как это все починить?
– Ты про дверь или про вчерашнюю ночь? – ухмыльнулся он, а мне очень захотелось врезать ему как следует. Он, кажется, понял, какие у меня были намерения, и деловито заговорил: – Ты здесь не останешься. Собирайся. Поиграла в самостоятельную и хватит.
– Убирайся отсюда, – прошипела я, ткнув пальцем в выбитую дверь.
Павел подошел ближе и даже схватил меня за плечи. Я думала будет трясти, но он просто стоял, не отпуская, и смотрел мне в глаза.
– Я все понял. Правда. Ты не хочешь меня видеть, не хочешь вспоминать о том, что было. Мы не будем. Я просто отвезу тебя домой, будешь жить там одна, без меня. Идет?
– А ты уедешь к очередной подружке? – вырвалось у меня, хотя я очень не хотела это произносить.
– Какие теперь подружки, – невесело хмыкнул он. – Я уеду к Севке. Только не бойся меня. И не убегай.
– Но я уже заплатила за месяц. Зачем мне переезжать? И совершенно невозможно оставить квартиру в таком состоянии, – пролепетала я.
– Я вызову мастера. Пока ты собираешься, он приедет и все починит. Ну же, Крис. Я обещаю, что не трону тебя. Если ты сама не захочешь…
– Лучше молчи!
– Собирай вещи. Я даю тебе шанс выйти отсюда самой, или перекину через плечо и увезу силой. Выбирай.
– Зачем тебе это надо?
– Ты не останешься здесь. Сама посмотри! Выбить дверь – не проблема. Да кто угодно мог ввалиться в этот чулан и сделать с тобой что угодно! Неужели ты не понимаешь?
– Да кому это нужно? – ахнула я. – Паш, ты бредишь. Никому нет дела до того, где я живу.
– Я все сказал, Крис. Мастер уже едет. Десять минут. Собирайся.
Поверить не могла, что я опять поддалась на уговоры и возвращаюсь к Павлу. Глупость какая… Но не драться же с ним? Я покосилась на сводного брата: взгляд сосредоточен на дороге, челюсти сжаты, да и вообще он казался весьма напряженным. Но все равно оставался чертовски привлекательным. Я тяжело вздохнула.
– Ты похож на своего отца.
– На нашего, – поправил он и невесело усмехнулся. – Даже больше, чем ты думаешь.
– Я знаю.
Он резко повернулся ко мне, но я выдержала его взгляд. Павел снова сосредоточился на дороге, вцепившись в руль.
– Вы близки с ним? – спросила я спустя пару минут.
– Наверное, – пожал он плечами. – Мы работаем вместе, видимся почти каждый день.
– Я не про работу, а вообще. Как ты отреагировал, когда узнал, что у тебя есть сестры?
Паша устало провел ладонью по волосам, его лицо было сосредоточенным и не очень довольным.
– Я был в ужасе, – резко ответил он. – Узнал об этом, когда мне было десять. Ты даже не представляешь, каково это – понимать, что твоя вроде бы счастливая семья развалилась в один день. Мать страдала, постоянно ревела, с отцом
