Причиной того, что Брук оказывался рядом с людьми, была его неудержимая тяга к себе подобным. Он не доверял людям, и все же что-то не позволяло ему уйти от них насовсем.
А вот и костер. Сердце Брука участило свой бег — сможет ли он увидеть женщину? Немногие из них отваживались подняться столь высоко в горы, и он всегда восхищался теми, кто мог на это решиться.
Много лет назад ностальгическое чувство настолько захлестнуло его, что он всерьез подумывал вернуться к людям. Его не останавливало даже то, что он рисковал попасть за решетку. Однажды он спустился к лагерю, разбитому в какой-нибудь миле от дороги, и подошел к нему до наступления темноты. Там было две или три семьи, и люди пели под гитару песни, которые Брук слышал, будучи мальчишкой. На глаза его навернулись слезы. Как же он тогда переживал, что так и не решился выйти к ним и подсесть к костру!
После этого он никогда не подходил к людям близко — делал это только тогда, когда был уверен в том, что они спят. Ему было довольно того, что он мог быть рядом, трогать их скарб, сидеть в одиночестве у догорающего костра.
Но на этот раз все было по-другому. Эти двое — мужчина и женщина — знали, что он рядом.
Те, на кого охотились, всегда были в опасности. Брук знал об этом. Он подкрался ближе, остановившись только тогда, когда услышал голоса. Один голос определенно принадлежал женщине. Но он не должен позволить себе расслабиться. А если мужчина — Джеффри Килман, ему тем более надо быть начеку. В противном случае он мог лишиться жизни.
— Черт возьми, — сказал Килман, — ты действительно объезжала коней? Могу представить тебя на жеребце, но не на дикой же лошади!
Он рассмеялся и встал, чтобы размять ноги. Кэтрин осталась сидеть у костра.
— Кэт… ой, извини, Кэтрин, я схожу ненадолго в палатку. Ладно?
Он сгреб ружье, прислоненное к дереву, и подал ей.
— Но стреляй только в том случае, если увидишь белки его глаз! — При этих словах он взорвался смехом.
Кэтрин положила ружье на колени и задумалась. Весь мир сузился для нее до невероятно маленького пространства, а темнота казалась всепоглощающей.
Она повернулась в сторону палатки — интересно, что это задумал Килман? Он ходил в нее уже второй раз на протяжении двадцати минут. Вдруг ее осенило — без сомнения, в своем багаже он спрятал фляжку со спиртным!
— Джеффри, — в голосе ее слышалось возмущение, — у вас там бутылка? Ведь так?
Из-за полога палатки появилась голова ее непутевого проводника.
— Всего лишь пара глотков, чтобы немного согреться, — сказал он, нагловато улыбаясь. Он протянул ей фляжку. — Хочешь глоточек?
— О, Господи, вы же обещали, что обойдетесь без спиртного!
— Брось, Кэт, это практически в медицинских целях. Мужику надо быть теплым внутри.
— Джеффри, но мы же договорились.
Выражение раскаяния так и не появилось на его лице.
— Слушай, брось валять дурака. Немного выпивки еще никому не вредило. Разве я смогу этим напиться? К тому же, если хочешь, чтобы мне меньше досталось, выпей со мной.
— Я говорила вам, что, если вы не будете играть честно, я не стану с вами связываться. Мне не нужно было с вами ехать.
— Может, ты и учителка, но я отнюдь не ученик, — фыркнул Килман. — Если тебя не устраивает мое общество, что же ты не уходишь? — Он порылся в карманах и выудил оттуда ключ от машины. — Вот, возьми джип.
В ответ на ее хмурый взгляд он громко расхохотался и демонстративно отхлебнул из фляжки виски.
Кэтрин встала так, чтобы костер оказался между нею и Килманом. Теперь ее охватил настоящий ужас. Она очутилась в безлюдной местности, наедине с кретином, единственным — или не единственным? — желанием которого, было напиться до беспамятства.
Ох, какой же она была дурой, позволив своему безумному желанию увидеть Брука Сэвиджа, перебороть трезвый взгляд на жизнь. А теперь изменить что-либо было уже невозможно. Хорошо хоть ружье находилось не у него, а у нее в руках. Что ж, возможно, Килман еще пожалеет об этом.
В тени от костра Килман, старающийся поглотить как можно больше спиртного за как можно меньший промежуток времени, выглядел этаким негодующим сатиром.
Кэтрин осознала окончательно, что он хотел восполнить смелость, недостающую ему для того, чтобы ее изнасиловать. Она сжала рукоять ружья и снова вспомнила бабушкины советы. Обладание оружием, вселило в нее куда большую уверенность.
Килман остановился, чтобы перевести дух.
— Эта штука творит прямо-таки чудеса, — сказал он, помахав фляжкой. — Ты уверена, что не хочешь ко мне присоединиться?
— Вы чудовищно отвратительны.
— Ну, ты просто сука, — прорычал он, откинув в сторону пустую фляжку. — А может, дело в том, что раньше ты никогда не имела дела с настоящим мужчиной?
— Бросьте, Джеффри. Может, вам стоит вытащить спальник и лечь у костра. Здесь будет и тепло и уютно.
— Слушай, ну что ты все изображаешь из себя училку? Не можешь закрыть свой рот и вести себя, как нормальная женщина?
Кэтрин вспыхнула, направив на него ствол.
— Ладно, я принесу спальник. — Он вынес его из палатки и расстелил у костра. — Ну вот, счастлива теперь, Кэт?
— Вот и хорошо. Уверена, вам будет очень удобно.
Он снова ухмыльнулся.
— Конечно, ведь со мной в нем будешь ты. И к тому же голенькая.
Она прищурилась и отрицательно покачала головой.
— И не думайте.
— Что, не хочется?
— Джефф, идите спать.
Килман встал, и Кэтрин передернула затвор.
— О, ты хочешь пристрелить меня. Так, что ли?
Покачиваясь, он направился к ней.
Кэтрин направила ствол в упор.
— Я сделаю то, что мне придется сделать.
— Думаю, тебе лучше бросить эту затею. — И он сделал еще один шаг по направлению к девушке.
Очко ружья уперлось в грудь Килмана.
— Я начинаю думать, что ты и в самом деле собираешься спустить курок.
— Вы все правильно поняли.
Его лицо болезненно сморщилось.
— Дьявол подери, Кэт, ну почему тебе надо обязательно все портить? Мы могли бы так здорово провести время.
— Джеффри, идите спать!
Килман уставился в темное небо.
— Боже, ну посмотри, как романтично — какие над головой звезды! Неужели от всего этого тебе не хочется?..
Кэтрин и не успела взглянуть наверх, как он ударил по стволу. Тишину ночи разорвал звук выстрела.
Сначала она подумала, что застрелила его, но губы Килмана зашевелились, и девушка поняла, что пуля улетела всего лишь в лес.
— Ну что ж, милочка, ты, может быть, и настоящий ковбой, но отнюдь не стрелок.
