— А я проглядела ее. Разговор с тобой меня так увлек, что я не обращала ни на что внимания, кроме твоих слов.
— Жаль.
— Не стоит, я уже загадала сотни желаний, и я… — ни на какие сокровища в мире не променяла бы наш разговор, закончила про себя Паула. — Я… мне нравится смотреть на звезды. Захватывающее зрелище! Хорошо, что нет луны.
— Становится прохладно. — Брэд накинул ей на плечи свой пиджак, который все еще хранил тепло его тела и освежающий мускатный запах дорогого одеколона.
Это то же самое, что и находиться в его объятиях, подумала девушка, опьяненная сладостным удовольствием.
— Почему хорошо, что нет луны?
— О… я…
Вот что значит лишиться дара речи. Это всего лишь его пиджак, глупышка.
— Что ты имеешь против луны?
— Ничего, — сказала Паула сдержанно. — Ты разве не слышал, что, чем темнее ночь, тем ярче сияют звезды? Лунный свет затмевает их. Но в темную ночь, как эта, звезды горят во всей своей красе. Смотри, какое ясное небо! Можно легко увидеть, какие звезды мерцают, а какие неподвижны.
— Да неужели? Некоторые мерцают, а некоторые нет?
Паула сердито посмотрела на него.
— Ты когда-нибудь смотрел на звезды?
Он улыбнулся, посмотрел на небо, а потом снова на нее.
— По-настоящему смотрю только сейчас.
— Взгляни вот на эту. — Паула указала на звезду. — Посмотри, как она мерцает! А рядом с ней совсем неподвижная…
Девушка указывала то на одну звезду, то на другую, отвечая на его вопросы.
— Не знаю, почему это происходит. Папа говорит, что, возможно, это связано с движением планет. — Паула указала на созвездие Большой Медведицы. — Ты знаешь, а она движется. Когда я жила дома, то наблюдала за ней каждую ночь. Ее ковш всегда указывает на Полярную звезду. Посмотри. Благодаря ей путники могут найти дорогу без компаса, ведь она всегда указывает на север.
— Откуда ты так много знаешь о звездах? — поинтересовался Брэд.
— От моего отца. Ему нравилось рассматривать ночное небо. Когда он шел на пастбище, то всегда брал с собой бинокль. По его словам, когда ему было уныло и одиноко, звезды составляли ему компанию.
— Никогда бы не подумал, что звезды могут быть друзьями.
— Да, такой уж он человек, мой отец. Он с уверенностью утверждал, что на одной из далеких звезд сидит одинокий пастушок и они с отцом смотрят друг на друга. Он искренне верит, что на других планетах живут люди. Мой папа говорит, что мы вскоре получим тому доказательство. Совершая полет в космос, мы раскроем тайну галактик и вселенной и убедимся, что там живут такие же люди, как и мы.
Она рассмеялась, ожидая, что и он присоединится к ее задорному смеху. Но Брэд остался серьезен.
— Мне бы очень хотелось познакомиться с твоим отцом.
Она оставила без ответа его просьбу, а вместо этого спросила:
— А твои родители вели с тобой подобные разговоры?
— Никогда. В нашей семье каждый был занят исключительно собой.
— Даже когда ты был ребенком?
— Разумеется. Всегда что-то происходило: благотворительный бал, охота, вечеринка у нас или у знакомых. Кроме того, родители много путешествовали. Мой отец предприниматель, у него дела по всему миру.
— Ну, а как же ты?
— Что ты имеешь в виду?
— Чем ты занимаешься?
— Многим. Например, теннисом, гольфом, не говоря уже о поло. К тому же я часто путешествую.
Глупо было спрашивать. Что еще он может делать, кроме как играть?! И что, собственно говоря, в этом плохого? А сама Паула пошла бы работать, если бы в этом не было необходимости? Но в то же время она чувствовала бы себя бесполезной и никчемной.
— А что тебе нравится делать? — спросил Брэд.
— Обожаю плавать! А еще я немного играю в теннис, — ответила она. — И как выяснилось, мне нравится яхта, океан, морские путешествия. Спасибо тебе за этот вечер.
— Это тебе спасибо, — тихо ответил Брэд.
Потом произошло то, чего она меньше всего ожидала. Возможно, причиной этому послужил его рассказ о себе. Одинокий мальчик, который мог поговорить только с садовником. Ей вдруг безумно захотелось прикоснуться к нему.
Паула нежно провела рукой по щеке Брэда и поцеловала его. Он, в свою очередь, заключил ее в крепкие объятия, и их губы слились в страстном поцелуе.
Легкая дрожь пробежала по всему ее телу. Она обвила руками его шею, мечтая лишь о том, чтобы он не отпускал ее никогда.
Казалось, время остановилось. Больше ничего не существовало, кроме мужчины, который сейчас обнимает ее, покрывает лицо жаркими поцелуями и шепчет ей на ухо нежные слова.
Резкий гудок проходящего парохода вывел Паулу из забытья. Она попыталась оттолкнуть Брэда, но его объятия были слишком крепки.
— Не убегай от меня, моя маленькая Золушка.
Услышав это имя, Паула окончательно вернулась с небес на землю.
— Прости, но я должна… — Вернуться к грязной посуде и салфеткам, подумала она. — Я должна вернуться к работе, пока меня не начали искать, — воскликнула она, сбегая вниз по лестнице.
— Чем ты занималась? — крикнул Лу.
— Ради бога, я ничего плохого не сделала, — ответила Паула, собирая грязные носки в кучу. — Правда, Лу, как можно за одну неделю устроить здесь такой беспорядок?
— Никто не просил тебя убираться в моей комнате. Речь сейчас идет не обо мне. Мы говорим о том беспорядке, в который ты превратила свою жизнь!
— С чего ты взял? В моей жизни все идет прекрасно.
— Не строй из себя невинную овечку, я слишком хорошо тебя знаю. Паула, ты явно очарована тем…
— Неправда!
— Не лги! Я знаю этот взгляд.
— Какой взгляд?
— Блуждающий, томный. Словно поездка на пароходе — это самая замечательная вещь, которая когда-либо с тобой случалась.
— Это не пароход, а…
Она усмехнулась. Это был целый мир: золотое солнце, медленно опускающееся в океан, небо, звезды.
— Черт возьми, это действительно не просто пароход. У тебя был такой же взгляд в тот вечер, когда ты, восторженно размахивая руками, бегала по кухне и рассказывала мне о том, как танцевала на балу с прекрасным принцем.
— Хватит, это был всего лишь розыгрыш.
— Намного больше, чем простой розыгрыш, девочка. Я понял это по твоим глазам. Они сияли от счастья так же, как и в тот день, когда отец подарил тебе кобылу.
— Злючку?
Причем тут ее лошадь? И почему Лу так рассердился?
— Ты тогда казалась самой счастливой девочкой на свете? Тебе не терпелось поскорее вскочить на эту упрямую кобылу. Я пытался отговорить твоего отца, так как это было чертовски опасно для такой малышки, как ты.
