— Тем не менее вы выбираете опасные районы, — настаивал граф, наблюдая за игрой эмоций на ее экспрессивном лице.
В глубине темных, с золотым искорками глаз появилось вдохновение.
— Далеко не каждую неделю я сажусь в самолет и лечу на другой конец света. Иногда между поездками проходят месяцы. В такие периоды работаю в студии, посещаю рауты, делаю светские фоторепортажи и помогаю Эмилии ретушировать семейные портреты. — Лючия сделала паузу. — Когда же я берусь за серьезное задание, мне хочется, чтобы мои снимки получили общественный резонанс. Именно поэтому стараюсь запечатлеть на пленке наиболее «жареные» факты. — В ее голосе чувствовалась страстность, щеки порозовели. — Если требуется, я немедленно уезжаю в горячую точку — идет ли речь о сохранении окружающей среды или об ужасах нищеты.
— Ставят ли женщинам-фотографам какие-либо препоны?
Вот как раз этот факт Лючию крайне раздражал.
— К сожалению, феминизм и равенство при приеме на работу не получили пока всеобщего признания.
— А вы не задумывались над тем, какая судьба была бы вам уготована, если бы вы, а не брат, пошли на неоправданный риск и стали заложницей? — спросил граф со зловещей мягкостью. Допив напиток, поставил бокал на столик.
Золотисто-топазовые искорки вспыхнули в глазах, когда Лючия с нескрываемой ненавистью уставилась на него. Медленно подняв руку, она заправила выбившуюся прядь волос за ухо.
— Джордано отказался взять меня с собой.
— Вы должны бесконечно благодарить его, — жестко бросил Валенсо.
Лючия заметила, как вдруг напряглись его мускулы, превратившие лицо в жестокую маску, непроницаемую, высокомерную, безжалостную.
— Ваш брат, хоть и дурак, но не безнадежный тупица.
— Не смейте…
Девушка не успела договорить, ибо в этот момент, не постучавшись, вошла Кэтрин.
— Салли готова подать обед.
И Кэтрин удалилась так же бесшумно, как и появилась.
— Так что вы говорили?.. — продолжил Бруно.
— Вы не имеете права оскорблять моего брата! — выпалила Лючия.
Улыбка тронула его губы, но глаза остались непроницаемыми.
— Преданность семье иногда бывает слепой. — Он встал и обратился к Лючии. — Не желаете ли пройти в столовую?
Поднимаясь с дивана, девушка постаралась подавить раздражение.
— Кажется, я потеряла аппетит.
— Попытаетесь найти его.
Столовая оказалась меньше, чем ожидала Лючия, хотя выглядела отнюдь не маленькой. В ней стоял роскошный антикварный стол, накрытый на восемь персон, огромный старинный буфет. За стеклянными шкафчиками скрывалась завидная коллекция фарфора и хрусталя. Стены украшали дорогие картины и зеркала в золоченых рамах. Свет электрических свечей отражался в изящной венецианской люстре. Под приоткрытыми куполообразными серебряными крышками были аппетитные на вид блюда. Экзотические орхидеи источали нежный аромат.
Девушка присела на стул, который выдвинул Валенсо. Сам он занял место напротив.
Женщина средних лет с приятным лицом убрала крышки и указала на разнообразный выбор сладких блюд и сыров, что находились на небольшом столике.
С приветливой улыбкой Салли повернулась к хозяину.
— Наливать суп?
— Спасибо, мы справимся сами.
— Позвоните, когда захотите кофе.
Бруно обратил внимание Лючии на фарфоровую супницу.
— Надеюсь, мисс Рицци, вам понравится картофельно-луковый суп.
— Думаю, да.
Он взял тарелку, налил полпорции, потом обслужил себя.
— Приятного аппетита, — слегка насмешливо произнес граф.
Лючия наклонила голову в знак признательности.
Суп оказался отменным. За ним последовал превосходный бифштекс с овощами.
— Как насчет вина? — любезно поинтересовался Валенсо.
— Пожалуй, — согласилась девушка, остановив его жестом, когда бокал наполовину наполнился.
Ел Бруно не спеша. Мелькали широкие руки, усыпанные темными волосками, с длинными ухоженными пальцами, безусловно, сильными. Лючия представила, как он сдерживает уздечку коня или уверенно ведет джип. А вот эти же пальцы нежно гладят обнаженную кожу женщины, готовой откликнуться на ласки. Дьявол, о чем она только думает! Так и не донеся вилку до рта, девушка осторожно положила ее на тарелку. Напряжение последних недель достигло предела и уже сказывалось на ее состоянии. Она сходит с ума. Иного логического объяснения крамольным мыслям просто не находилось.
— Хотите еще овощей?
Придя в себя, Лючия с трудом проглотила комок, застрявший в горле.
— Спасибо, не надо, — проронила она чуть охрипшим голосом.
— А что желаете на десерт?
Лючия выбрала свежие фрукты и мусс, а Бруно предпочел яблочный пирог с кремом. Оказывается, он сладкоежка, подумала девушка, ему не чужды земные радости.
— Может, кофе выпьем в гостиной? — предложил граф.
— Благодарю, — вежливо ответила Лючия, наблюдая, как он складывает салфетку.
Она сделала то же самое и встала.
Бруно открыл дверь, пропуская ее в коридор.
Лючию опять охватило волнение. Последние два часа она соблюдала приличия. Пора приступать к делу. Следует непременно убедить Валенсо, что, если он не поможет освободить брата, она сообщит в прессу о связи графа с Домиани.
— Располагайтесь поудобнее, — сказал Бруно, когда они вошли в гостиную, и нажал кнопку рядом с выключателем. — Салли принесет кофе.
Лючия опустилась на знакомый диванчик, Вот и пришел момент, который требовал больше усилий, чем она предполагала.
— Обед весьма отменный, — начала она, — но сейчас…
— Вы намерены перейти к делу, — закончил Бруно с насмешливой ноткой, устраиваясь в кресло напротив.
— Да.
Он поставил руки на подлокотники и переплел пальцы. На его лице появилось загадочное выражение, которое ей не удавалось понять.
— Мяч на вашей стороне, мисс Рицци. Играйте.
Граф спокойно смотрел на девушку, выпятив твердый подбородок, и она сделала ход.
— Когда вы отправляетесь на Сицилию?
— На следующей неделе.
Лючия напряглась.
— При вашем влиянии, полагаю, вам не составляет труда оформить документы?
— Нет проблем.
Так, пока все идет хорошо, подумала Лючия.
— А более подробно можно узнать о предстоящем полете?
Несколько секунд граф хранил молчание. Тишина становилась напряженнее.
— Маршрут очень простой, мисс Рицци. На «Боинге» долетим до Милана, а оттуда личный самолет доставит меня на Сицилию. — Он смотрел на Лючию так пристально, что внутри у нее все сжалось. — Сложнее обстоит дело с вашим желанием сопровождать меня.
