— Не судьба, — бросила она. — Моя мать и Бен. А впрочем... Едва ли они думали, что умрут, не дожив до старости. Так что просто ума не приложу, о чем они думали, завещав бизнес нам обоим. На их месте я бы продала его и оставила каждому его долю. А то, что ты решил остаться и помочь мне руководить плантацией, еще большая тайна. Сам знаешь, мне это удовольствия не доставляет.
— Знаю, — резко поднявшись, ответил Грегори. В его глазах горел гнев.
Хотя на галерее почти стемнело, но света, пробивавшегося из окна дома, Одри было достаточно, чтобы заметить это.
— Я в долгу перед тетей Элис и твоим отчимом, — продолжил он. — Они выбивались из сил, чтобы снова поставить дело на ноги после нескольких месяцев упадка. А сейчас дело идет к тому же. Сбыт сигар неуклонно падает.
— Как ты это обнаружил? — недовольно спросила Одри.
— Просмотрел документы. Должен признаться, система учета архаичная, но я сразу понял, что здешний маркетинг никуда не годится. В общем, выбора нет. Либо тонуть, либо плыть. Что ты предлагаешь?
Одри изумилась — она не имела об этом представления.
— Ты уверен? Дирк очень хороший управляющий. Он крепко держит штурвал и не позволит этому случиться.
— Не стану спорить. Может быть, он действительно знает толк в том, что касается агротехники. Но если мы не хотим потерять плантацию, придется многое поменять. Дело не в качестве продукции, а в маркетинге. Система учета не выдерживает никакой критики. Требуется совершенно новая компьютерная программа. И ты как раз тот человек, который может ее составить.
— Что? — разозлилась Одри. — Ты говоришь так, словно плантация полностью принадлежит тебе. Сначала спроси меня, а уж потом предлагай свои кардинальные изменения!
— Раз так, загляни в документы сама. Но можешь поверить, я знаю, о чем говорю. Так ты составишь программу? Я покажу тебе, что требуется.
Одри тяжело вздохнула.
— Мне не хочется обижать Дирка...
— Ты к нему неравнодушна, верно? — отрывисто спросил Грегори. — То-то на днях вы ворковали как голубки, — насмешливо добавил он.
— Да, мы друзья, — призналась Одри. — Разве это преступление?
— Он не в твоем вкусе.
— В самом деле? И ты тоже. Куда податься бедной девушке?
Сарказм попал в цель. Грегори схватил Одри за руки, привлек к себе и, не дав опомниться, впился ей в губы.
Он понимал, что это нехорошо, но ничего не мог с собой поделать. Ему было необходимо поцеловать ее, понять, не угасло ли в ней прежнее чувство.
Грегори не сомневался только в одном: его собственное чувство не угасло. Он думал так и раньше, в течение этих нескольких лет после развода, но, едва вновь увидел Одри, как понял с абсолютной непреложностью: другой женщины для него просто не существует. Бог свидетель, он пытался ее забыть, пытался найти ей замену, пытался изо всех сил, однако никто не мог сравниться с девушкой, которую он любил и на которой когда-то женился. Он даже хотел простить ей измену. Но хотеть это одно, а мочь — совсем другое.
Достаточно было прикоснуться к ее губам, чтобы началась цепная реакция. Внезапно его мужские гормоны ожили, тело охватило пламя. Но самое лучшее заключалось в том, что Одри не сопротивлялась. Нет, она не ответила на его поцелуй, но и не отпрянула. Это был добрый знак.
Грегори осторожно провел руками по ее спине, следя за реакцией. Казалось, Одри оцепенела. Он испустил невольный стон. На ней не было ничего, кроме тонкого шелкового топа, и Грегори ощущал тепло ее кожи и чудесное стройное тело.
Он знал каждый дюйм этого тела, много раз ласкал и целовал его, овладевал им и после хотел делать это снова.
Одри не двигалась и не отвечала. Казалось, она превратилась в глыбу льда. Это говорило само за себя — она показывала, что ей неприятно. И все же не останавливала его — это внушало надежду. Хватит ли у него духу продолжить? Может быть, тогда она оттает? Или, наоборот, рассердится? Он не хотел ссоры. Теперь они были партнерами, хотя Одри и отказывалась принимать активное участие в бизнесе. Так же, как не хотела его ухаживаний.
Эти мысли, не помешали Грегори сделать поцелуй более страстным. Он заставил Одри раздвинуть губы, почувствовал намек на ответ и обнял ее еще крепче. Нет, ничто не умерло! Она может говорить что угодно, но ее тело думает по-другому!
Однако его ликование было недолгим. Внезапно Одри вырвалась.
— Отойди! — яростно воскликнула она. — Если попробуешь поцеловать меня еще раз, будешь жалеть об этом до конца жизни!
Настоящая дикая кошка. Ее гнев возбуждал Грегори.
— У тебя было время остановить меня, — нашелся он. — Но ты этого не сделала. Интересно, почему? Не потому ли, что это доставляло тебе удовольствие? Не поздновато ли ты спохватилась? Когда-то это нам нравилось. Почему бы не попробовать еще раз?
— Потому что я изменилась! — выпалила Одри. Она вжалась в шезлонг и стиснула пальцами подлокотники. — Не забывай, ты сам бросил меня. Мне приходится работать с тобой и жить в одном доме. Пусть так, я согласна, но обо всем остальном не может быть и речи!
— Думаю, тебе понравился мой поцелуй, — спокойно ответил Грегори. — Ты просто боишься признаться в этом. Даже себе самой.
Реакция Одри разочаровала его, но зато он убедился, что его флюиды действуют на нее по-прежнему.
А она не могла поверить, что едва не ответила на поцелуй Грегори. Достаточно было малейшего прикосновения его губ, чтобы у нее закружилась голова. Но это не любовь. Ни в коем случае! Простое физическое влечение, только и всего. Одри ощутила это влечение с первого взгляда. Ощутила так сильно, что готова была лечь с ним в постель в первый день знакомства. Тогда ни о какой любви не было и речи — все объяснялось действием гормонов. И то же самое она чувствовала сейчас.
— Что, нечем крыть?
Она бросила на него презрительный взгляд.
— Твои поцелуи не доставляют мне никакого удовольствия. Это попросту невозможно. Похоже, ты слишком высокого о себе мнения.
Грегори ослепительно улыбнулся.
— Может быть. Но я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.
— Ха-ха! — фыркнула Одри. — Черта с два! — Если бы он хоть немного знал ее, то не поверил бы, что она способна лечь в постель с его братом. Следовательно, он не знал ее вовсе.
К счастью, их беседу прервала сонная Долл, вышедшая на галерею в ночной рубашке. Светлые волосы девочки были растрепаны, палец во рту.
— Что случилось, милая? — спросила Одри, радуясь тому, что сестренка не пришла на пару минут раньше.
— Не могу уснуть. Мне приснилась мама. Хочу к маме!
В глазах девочки стояли слезы. Одри тут же усадила ее к себе на колени.
