— Ему нужно было лучше приглядывать за ней, чтобы сейчас не мучиться. Он дал ей слишком много свободы, так что сам виноват...
Но Присцилла яростно защищала сына.
— Брак должен строиться на доверии, а Сильвия обманула его! Джек слишком честен сам, чтобы подозревать других в подлости.
Материнское сердце страдало вместе с сыном, но иного выхода Присцилла не видела. В глубине души она радовалась такому обороту событий, хотя признаться в этом не смела даже мужу. Все былое недовольство выбором Джека вернулось, и Присцилле то и дело хотелось воскликнуть: «Я так и думала!» Но она сдерживалась. Они должны уважать любое решение Джека и не навязывать ему свое мнение. Он полюбил Сильвию Уэнрайт и женился на ней, не дожидаясь одобрения родителей. Что ж, он взрослый мужчина и волен поступать в таком тонком деле по велению сердца. Теперь он хочет развестись с ней. И снова мать не скажет ни слова «за» или «против», лишь будет рядом в трудную минуту.
Сильвия догадывалась о том, как к ней относится мать Джека, и пыталась обвинить Присциллу в том, что она настраивает сына против нее.
— Вы с самого первого дня мечтаете, чтобы Джек меня бросил! — восклицала она с возмущением.
— Я мечтаю лишь о том, чтобы у моего сына была жена, достойная его, — спокойно отвечала Присцилла. — И мне очень жаль, что мы все так ошиблись в тебе...
Сразу после развода Джек объявил родителям, что возвращается в Новую Зеландию. Он не спрашивал разрешения, как два года назад, а просто ставил их в известность.
Денвер-старший не скрывал своего разочарования.
— Мы только сработались с тобой, сынок, — вздохнул он. — Черт бы побрал эту безмозглую девку!
Он в раздражении стукнул кулаком по столу. Присцилла с Джеком обменялись понимающими взглядами. Сильвия была тут совсем ни при чем. Не от разбитого сердца хотел убежать Джек, нет. Он не убегал, он возвращался туда, где было его место. Приезд в Америку был ошибкой, но у него хватило ума исправить ее.
— Все-таки ты навещай нас иногда, — тихо сказала Присцилла.
Она никак не могла понять, что лучше — знать, что сын счастлив где-то вдали от тебя, или находиться рядом с ним и видеть, что он страдает.
— Обязательно, мама, — энергично кивнул Джек. — Я буду вам часто писать.
Вернуться он не обещал, и Присцилла ясно видела, что ее мальчик мысленно уже далеко, купается в прозрачной изумрудной воде, лежит на золотистом песке, раскинув руки, вдыхает чистый воздух, отличный от того, к которому привыкли они... Как в их консервативной семье, уже второе столетие жившей в одном и том же городе, мог появиться такой искатель приключений, как Джек? Что такого есть в тех далеких островах, что как магнитом притягивает к себе ее сына?
Присцилла Денвер не могла ответить на эти вопросы и с тоской готовилась к очередной разлуке.
В состоянии нервного возбуждения Джек сошел с трапа парохода «Джордж Вашингтон». Все казалось ему прекрасным — лазурное небо, океан, знойное солнце, даже грязные суетливые матросы в шумном порту. Джека сжигала жажда деятельности. Бессонными ночами ему грезилась безмятежная жизнь вдали от цивилизации, построенный своими руками дом, кропотливая научная работа, ведущая к великим открытиям...
Свободен, свободен, все время повторял он про себя, и яростное биение сердца, которое отдавалось в ушах, казалось Джеку райской музыкой. Он ощущал необыкновенный прилив сил, не зная того, что это предвестник грядущей лихорадки.
Через неделю Джек заболел. Жара, неимоверная, отупляющая жара жадно присосалась беззубым ртом к его душевным ранам, забирая жизненную силу по капле. Джек метался в бреду, а чьи-то нежные, заботливые руки утирали пот с его лба... И с его уст то и дело слетало имя... Сильвии.
Странно... Когда он был здоров и силен, ему казалось, что бывшая жена давно уже безразлична ему, что ее измена вовсе не задела его чувства, что развод был для него облегчением. Но сейчас, в бреду, перед ним то и дело возникало прелестное видение с огромными черными глазами, полными слез. И в своем болезненном, нескончаемом сне Джек любил Сильвию, любил нежно и страстно. Ее измена, их расставание во сне казались ему сном, сном кошмарным и нелепым. Да, любовное разочарование оказалось значительно сильнее, чем он предполагал, и вместе с тропической лихорадкой подтачивало его силы.
Одно время врачи серьезно опасались за его жизнь, но молодость и крепкое здоровье взяли вверх. Когда Джек очнулся, он обнаружил, что образ Сильвии сгорел в жару лихорадки, а в его жизни появилась Эшли...
Эта девушка, молоденькая медсестра, ухаживающая за ним, показалась очнувшемуся Джеку неземным существом. Дело было даже не в красоте или изяществе Эшли, а в какой-то незримой, неощутимой ауре, окутывающей весь ее облик. Ее слово приносило облегчение, улыбка делала человека счастливым, прикосновение вылечивало все недуги. Для ослабевшего после долгой болезни Джека она была богиней.
Эшли была на четверть маори. Ее бабушка по материнской линии, первая красавица на всем побережье, так прельстила деда девушки, что он пошел наперекор воле разгневанных родителей и общественному мнению и женился на прекрасной туземке. Немало трудностей и унижений пришлось пережить влюбленным, ведь они жили среди людей, которые привыкли судить человека по цвету его кожи. Многое из того, через что они прошли, они утаили от своих детей и внуков. Слишком печальным получился бы рассказ о подлости и зависти, ненависти и лицемерии. Незачем их потомкам знать, сколько грязи в этом мире! Тем более что время шло, наступали перемены и возрождались надежды. Их внучка, прекрасная Эшли жила уже в другом мире, где людей не делили на высших и низших и где у нее было такое же право на счастье, как у ее белокожих подруг.
Однако Эшли до сих пор время от времени ощущала отблески враждебности людей, которые никак не могли примириться с тем фактом, что любовь не разбирает ни расы, ни возраста, ни социального статуса. Мужчины влюблялись в нее с первого взгляда, но нередко сразу отстранялись, узнав, что к ее крови примешана капелька янтарного солнца. Девушка не могла не чувствовать горечи...
Родители постарались дать дочери приличное образование. Но денег постоянно не хватало, и Эшли, бросив университет, поступила на курсы медсестер и стала работать в местном госпитале, чтобы обеспечить себя и помогать родителям. Способную девушку быстро заметили, предложили учиться дальше, но для этого надо было переехать в другой город. Эшли не могла оставить семью, друзей, больных, к которым успела привязаться всей душой.
К тому же Эшли любила, любила несчастливо. Это была любовь с первого взгляда, нерассуждающая и сильная.
