но на деле мы пошли в театр. В театр в чужом городе. Мне подарили прекрасный букет тюльпанов, конечно, мне и раньше дарили цветы, все же работала в мужском коллективе, но вот так неожиданно еще никто ни разу не радовал.
А ещё Арман подарил надежду, что можно будет покататься на байках. И эта надежда подогревала тот пожар, что был у меня внутри.
От представления я до сих пор была в восторге. Мы шли по вечернему городу, собираясь перекусить, а я все перебирала произошедшее за день и улыбалась.
Мы нашли небольшую кафешку. Синнабон закрывался через десять минут, а мы хотели посидеть. Кафе “Tatlers” удивило приятной атмосферой. Удобные кожаные диваны, неяркий свет, красивое не аляпистое оформление. Преобладал бежевый и цвет венге. Столиков было не слишком много и они были на хорошем расстоянии друг от друга, так что посетители не мешали друг другу. Мы заняли столик возле стены. Полистав меню, удивилась ценам.
– Что будешь кушать? – поинтересовался Арман.
– Глаза разбегаются, хочется все и сразу, – озвучила свои мысли.
– Хм, давай возьмем пиццу «Цезарь» для начала, сок и по салату? – предложил Арман.
Как раз к нам подошла официантка принимать заказ.
Она так подходила под это колоритное местечко: волосы были собраны в гладкий хвост, азиатская внешность и черный фартук поверх джинсов.
– Нам большую Цезарь пиццу, форель с салатом гриль, – начал Арман, – Даш, ты что будешь, может цезарь с курицей?
– Да, давайте цезарь с курицей еще, – согласилась я.
– А пить, что будете? – спросила официантка.
– Мне апельсиновый фреш, – сказал Арман и вопросительно на меня посмотрел.
– А мне яблочный.
– Может на десерт что-то хотите? – искушала девушка.
О да, мне хотелось, особенно, когда увидела свой любимый наполеон.
– Не уверен, что десерт в меня влезет, если только один на двоих, – рассмеялся Арман.
– Тогда нам еще наполеон и чайник зеленого чая с жасмином, – не сдержалась я.
Мы успели сходить освежиться, пока наш заказ готовился. Но долго нас ждать не заставили.
Пиццу подали необычно, на железной двухъярусной подставке стояла круглая деревянная доска и на ней лежала наша пицца. Тарелки были круглые и керамические, бежевого цвета. Все было очень эстетичное. Кроме пиццы принесли наши напитки. Я сразу же попробовала свой фреш. Кисленько и вкусно, м-м-м.
Пицца уже была нарезана и Арман разложил нам по тарелкам кусочки.
– Ну, что, за твой праздник? – потянулся ко мне своим стаканом Арман.
Мы стукнулись.
– За чудесный город, и прекрасные ощущения, – произнесла я.
Тут подоспели мой салат и второе Армана. Но порции были такими огромными, что мы поставили блюда на середину и по чуть накладывали себе и того и того. Хотелось попробовать все.
– М-м-м как же вкусно! И почему мы не завтракали тут, и даже не говорили нам про эту кафешку? – пробурчала я.
– Там где вкусно не хотят, наверно, делиться с иноземцами, боятся, что им не достанется, – рассмеялся Арман.
– Наверное, ты прав, – улыбнулась я.
– Боюсь, на десерт меня не хватит, – Арман облокотился на диван, отодвигаясь от стола. Мы сидели друг напротив друга.
– Слабак, – рассмеялась я, – ты не можешь оставить меня одну, хоть чуть попробуй.
– Хорошо, давай разолью чай.
Он разлил по удобным зеленым керамическим кружкам из чугунного чайника еще горячий напиток.
Я сделала глоток и поняла, что все эти одноразовые пакетики невозможно сравнить со свежезаваренным чаем.
Торт таял во рту. А как красиво был оформлен? Из белой пудры была нарисована птичка.
Когда мы закончили есть, Арман попросил счет.
Я полезла за кошельком, но меня остановил его голос.
– Даша, ты вообще-то моя гостья, куда ты полезла?
– Ну, мы же вместе ели, – неуверенно начала я.
– Не думаешь же ты, что я не могу пригласить девушку в кафе? – нахмурил он брови.
– Ладно, прости, – не стала спорить я. Смысл феминистку включать. Мужчина должен стремиться быть мужчиной, и странно отбивать у него такое желание.
Когда мы вышли на улицу, было безветренно и сравнительно тепло. Арман проводил меня к гостинице, чтобы я переоделась, а сам пошёл договариваться о прокате. Давно я так быстро не взлетала на четвертый этаж и не переодевалась. Когда поднялся Арман, я уже была готова.
Привычная одежда дарила спокойствие, и ещё очень хотелось почувствовать свободу и дорогу, конечно, это будет не мой малыш, но все равно можно получить положительные эмоции.
– Получилось? – накинулась я на Армана, не успел он войти.
– Получилось, ты сомневалась во мне? Я же сказал, будем кататься вечером, пошли, – усмехнулся он.
Вот же самонадеянный! Но ругаться не хотелось. Хотелось быстрее ощутить ветер и драйв.
– Скатишься кубарем с лестницы, только руки, ноги себе переломаешь, – Арман был сама любезность, но прислушалась к нему и сбавила ход.
На улице нас уже ждало два черных байка.
Они были совершенно одинаковые, так что подойдя к ближайшему, я начала надевать шлем, который висел на руле.
– Ну, что, прокатимся?– улыбнулась Арману, садясь за руль.
– Прокатимся! Смотри, чтобы в пыли не задохнулась от моего байка, – усмехнулся он тоже надевая шлем.
– Кто еще задыхаться будет, – пробурчала я, а потом постаралась выкинуть весь негатив из мыслей. Нельзя злиться. Гнев застилает глаза и разум. Нужно просто наслаждаться собой и своим конем.
Восторг, полет, адреналин. Как же я люблю, когда ты соединяешься с ним и становишься одним целым и летишь сквозь бездну.
Я мчалась по ночному городу, на встречу попадались редкие машины, а я просто наслаждалась. Дорогой, ветром, свистящим в ушах, ехавшим рядом Арманом, он не перегонял, но и не отставал. И мне было хорошо. Хорошо в этом мгновении, когда адреналин бурлит в крови, когда хочется жить, и хочется кричать от счастья, так чтобы весь мир проснулся и тебя услышал.
Давно я так не отдыхал!
Просто для себя. Не думая ни о чем. И девушки со мной рядом такой давно не было, хотя – какой давно, вообще никогда! И для неё хотелось достать даже луну с неба, а не только два байка.
Наша гонка под звездами была наверно лучшим, что я испытывал в жизни. У меня плескалось столько адреналина в крови и такой эмоциональный подъем был, что как-то само собой разумеющееся… после того, как мы слезли с железных коней, наши губы соприкоснулись и я не хотел выпускать Дарью из своих объятий.
Я прижал её к мотоциклу и приподнял, девичьи ноги обвили моё туловище и мы слились в жарком поцелуе. И это было единственно правильно на данный момент.
