– Значит, ты остаешься с нами? ― спросила Венди, и все в комнате замерли.
Останусь?
Шенни посмотрела на детей. Пятеро человек, которые нуждаются в ней. Шестеро, если считать Пирса, но он делал вид, что ему все равно.
– Если я вам не помешаю, ― неуверенно ответила она, старательно не глядя на Пирса. ― Мне же еще надо плечо вылечить.
Шенни сидела в кресле-качалке около камина, пока Пирс укладывал детей спать. Ей и самой давно было пора в постель, но она никак не могла прийти в себя.
– Почему ты не идешь спать? ― Пирс неслышно возник на пороге.
– Я уже собиралась. Вот только согреюсь.
– Сегодня тепло.
– Знаю, но я почему-то замерзла. ― Пирс выглядел встревоженным.
– Хочешь, я налью тебе еще виски?
– Нет, пожалуй, не надо.
– Черт возьми, Шенни, мне так жаль.
– Ты же сказал, ворота были заперты. ― Пирс в замешательстве покачал головой.
– Вот чего я никак не могу понять. Я проверял два раза. Привязь была перерезана. Сейчас Клайд стоит в загоне и дрожит почти так же сильно, как и ты. На его боках я нашел множество мелких ранок, как от пуль, выпущенных из игрушечного ружья. В другой ситуации Клайд даже и не заметил бы, что ворота загона открыты, но ему причинили боль, и он испугался.
Шенни в ужасе уставилась на Пирса.
– Но это же преступление!
– Я должен был пострадать, ― мрачно сказал Пирс. ― Они предполагали, что я сам выйду загнать быка назад.
– Тебя так сильно ненавидят?
– Это не ненависть. Местные жители просто не знают меня. Для них я богатый парень, который приезжает сюда на выходные и из-за которого здесь не построили фабрику. То, что меня даже не предупредили об этом, значения не имеет. А теперь еще мной заинтересовался департамент социального обеспечения… Конечно, все хотят, чтобы я убрался отсюда.
– А почему ты не уезжаешь? ― осторожно спросила Шенни. ― Ты мог бы вернуться в город. Дети ходили бы в школу, да и няню там найти гораздо легче.
– Это не выход, ― Пирс помолчал. ― Может, мне и придется так поступить, но Морин хотела, чтобы дети жили в таком месте, как это.
Поразмыслив, Шенни тихо произнесла:
– По крайней мере я останусь здесь на какое-то время.
Когда Пирс ничего не ответил, она недоуменно добавила:
– По-моему, я только что согласилась работать у тебя няней. Ты уже не хочешь, чтобы я осталась?
– Я очень хочу, чтобы ты осталась, ― с такой страстью ответил Пирс, что Шенни растерялась.
– Ну, спасибо.
– Ты очень похожа на Руби.
– Маленькая, коренастая и пухленькая? ― Мужчина улыбнулся.
– Я не говорил, что ты пухленькая.
– Но я маленькая и коренастая.
– Ты так храбро сегодня…
– Подожди, ты хочешь сказать, что это компенсирует маленький рост?
Пирс усмехнулся.
– Ты не маленькая и не коренастая. Если бы мне нужна была женщина, я бы выбрал тебя.
– А она тебе не нужна?
– А ты как думаешь?
– У тебя пятеро детей. Не уверена, что тебе нужна еще большая семья.
– Раньше я вообще не хотел семью. Жениться я и сейчас не хочу.
И как я позволила втянуть себя в этот разговор?
– Как хорошо, что ты сказал. А то я уже начала о свадьбе задумываться…
Пирс замер.
– Дьявол, Шенни, я не хотел…
– Все в порядке, ― смягчаясь, ответила девушка. ― Хватит с меня мыслей о свадьбе.
– Ах да. Этот твой Майк.
– Именно так. Я думала, что люблю его. Больше не хочу никаких отношений. Я останусь здесь на время. Я потратила все свои деньги, чтобы добраться до Австралии, и обнаружила, что родители уже сдали наш дом. Меня не было здесь восемь лет, и мне не к кому идти, кроме тети Руби.
– Сейчас она живет в пентхаусе с видом на гавань. Тебе бы понравилось.
Шенни нахмурилась, вспоминая, что у Руби никогда не хватало денег на себя. И тут она переезжает в самый престижный район Сиднея…
– Ты подарил ей квартиру?
– Мы подарили. Все вместе. Руби рассказывала тебе об остальных своих приемных сыновьях?
– Конечно. ― Руби всегда носила с собой фотографии своих мальчиков. ― Блейк, Коннор, Сэм, Дарси, Доминик, Николай. И Пирс. Правильно?
– Правильно. Она отдавала нам все, что у нее было, и осталась ни с чем. Мы подарили ей квартиру на семидесятилетие, но поставили одно условие ― она не может продать или подарить ее, а так же приютить в ней других детей.
– Как это?
– Пора нам начать защищать ее от себя самой. Она готова отдать все ради тех, кто, по ее мнению, нуждается в помощи.
Шенни все думала, почему же он не проходит в комнату? Он все стоял на пороге, как будто боялся подойти ближе.
– Я не кусаюсь, ― сказала она.
– Я знаю.
– Тогда чего ты боишься?
– Ты племянница Руби?
– Да, я же тебе говорила.
– Значит, мы почти родственники. Возможно, я должен сразу тебе сказать. Я не хочу никаких отношений.
Шенни опешила.
– О чем ты?
– Я не хотел сказать, что…
– Именно это ты и хотел сказать. Уже во второй раз. Ты думаешь, я наброшусь на тебя?
– Нет, я…
– Вот и хорошо, потому что я не собираюсь этого делать. Но я все равно хочу остаться здесь.
– Почему?
– Дональд собирался сражаться с быком сам, потому что не хотел отвлекать тебя от младшей сестры. Венди ведет себя как взрослая, хотя ей только одиннадцать лет. Этот дом ― настоящая помойка. Мне нужна работа. Вот почему я хочу остаться. Ты говоришь, у тебя есть деньги?
Она так резко поменяла тему разговора, что Пирс даже растерялся.
– Я… Да, у меня достаточно денег.
– Тогда отвези нас к морю.
– На пляж?
– Понимаешь, детям очень тяжело. Ты когда-нибудь вывозил их отсюда?
– Нет, но…
– Им необходимо сменить обстановку. Отвези нас к морю.
– Я не могу отвезти туда пятерых детей, включая младенца, больного ветрянкой!
– Я тоже поеду. Мне нравится море. Дети уже выздоравливают, а тебе необходимо работать.
Пирс закрыл глаза. Работа. Он почти забыл о работе!
– Я не могу.
– Конечно, ты не можешь работать здесь. Дети слишком напуганы, и ты не можешь бросить их. Замкнутый круг. Я предлагаю снять две квартиры у моря на пару недель. Одну для тебя, другую для меня. На ночь девочки останутся со мной, а мальчики с тобой. Днем я буду присматривать за всеми.
Пирс смотрел на нее, не отрываясь.
Что же он видит, грустно подумала Шенни. Бездомную неудачницу с бледной кожей. Она слишком долго прожила в Англии, да еще три недели болела гриппом, так что выглядела не лучшим образом. Вся в пыли и крови после схватки с быком. По ее щекам скатилось насколько слезинок. Что ж, почему бы не поплакать, когда никто не видит?
Наконец она поняла глаза. Ее плечо болело, и Пирс видел это. На самом деле Шенни подозревала, что он видел гораздо больше, чем больное плечо.
