Даниель покраснела. Она ненавидела лесть, хотя его комплимент ей понравился.
– Если хотите сделать мне приятное, называйте меня по имени.
– Слушаюсь и повинуюсь, мэм.
Даниель нахмурилась. Даже «рыжая» звучало лучше, чем «мэм». Что нужно сделать, чтобы он ее зауважал?
После ужина Коди взял в руки гитару и провел рукой по струнам. Он заиграл какую-то медленную, грустную мелодию. Играл он просто потрясающе, любовно дотрагиваясь до струн своей старенькой гитары. А потом запел, и Даниель вся затрепетала. Пламя костра как-то по-особенному освещало его лицо, а голос, казалось, эхом разносился по всей прерии.
«Интересно, – думала Даниель, – много ли девушек потеряли голову из-за этого парня? Наверное, немало. И не мудрено. Он самый необыкновенный мужчина, которого я когда-либо встречала».
Коди пел замечательную песню – трогательную балладу о несчастном влюбленном, тайно мечтающем о девушке, которая ему не принадлежит. Девочки затихли, только изредка то одна, то другая томно вздыхали, а Даниель вдруг подумала, что Коди безумно похож на молодого Фрэнка Синатру.
Он пел так искренне и проникновенно, что казалось, будто он сам нежный и романтичный герой его песни. Эта удивительная мелодия растревожила сердце и окончательно смутила Даниель. Лицо Молли светилось гордостью и безграничной любовью к отцу. Даниель внезапно ощутила уважение к нему. Его непростое решение одному воспитывать дочь достойно восхищения. На секунду Даниель пожалела, что у Линн никогда не будет такого отца, как Уокер.
Мелодия в стиле кантри, которую играл Коди, очаровала девочек. «Значит, им нравится не только то, что они слушали всю дорогу по пути из Денвера». Это порадовало Даниель. «Возможно, – подумала она, – такая маленькая перемена поможет им сблизиться с природой… Ведь кантри – это музыка истоков, рожденная природой и жизнью». Да, Коди Уокер действительно будто загипнотизировал их. Он непринужденно улыбался, выражение его лица стало мягче, подобрел и взгляд, а в уголках глаз появились милые морщинки. Такой Коди нравился Даниель все больше и больше.
Когда последние звуки песни гулким эхом разнеслись по всей долине и постепенно замерли вдали, Коди с облегчением вздохнул: никто не узнал в нем звезду эстрады. В конце концов, его мама была права: не такая уж он и важная шишка в музыке. Да, он зациклился на своей карьере, но это вовсе не значит, что ему не важна его семья.
Он любил музыку, но, по его мнению, современный шоу-бизнес был слишком хвастлив: лимузины, удушливый аромат гаванских сигар, огромные зеркала, шикарные костюмы и бесценные гитары, на которых играли и Клифф Ричард, и Крис Айзек, и сам великий Элвис. И потом, сцена лишала человека частной жизни.
Поэтому мать Коди и предложила ему провести две недели в обществе дочери и вспомнить, что означает слово «отец». Теперь он сидел у костра, глядел на звездное небо и благодарил Господа за то, что все-таки последовал совету матери. Она бы, наверное, обрадовалась, узнав, что он играет на своей первой гитаре. Это был ее подарок на семнадцатилетие. Прошло время, он разбогател, а старенькая гитара все еще оставалась его самым любимым инструментом. А может, все это время мама была права? И ему давно следовало уехать из города и начать вести тихую, размеренную жизнь, купив где-нибудь в уединенном месте небольшую ферму? Ведь он никогда прежде не видел Молли такой счастливой. Надо бы предупредить ее еще раз, чтобы она держала язык за зубами и не распространялась по поводу его профессии.
В последнее время Коди не сочинял песни. Не получалось. Возможно, теперь все переменится. Эрни Фуллертон сейчас, должно быть, локти себе кусает и литрами глотает транквилизаторы, но ничего, ему полезно. Давно пора было указать этому господину его место. Эрни, конечно, обрывает телефон, а миссис Камерон-Уокер просто не берет трубку. «Молодец мама!» – подумал Коди и улыбнулся.
Даниель была в восторге от пения Коди, но еще больше была довольна эффектом, произведенным его пением на девочек: они превратились в ангелочков.
– Старый Дикий Запад уже умер, но дух его все еще витает в воздухе… – торжественно произнес Коди после одной из песен.
Дух этот растревожил Даниель, пробуждая в сердце сладкую надежду и грусть. Интересно, а что чувствует тот, кто сам растревожил Дух Старого Дикого Запада своим пением?
Внезапно тишину нарушил вой койотов. Даниель вздрогнула и испуганно огляделась. Коди резко встал, дал несколько указаний девочкам, которые начали разгребать свои сумки, подошел к Молли и, прошептав ей что-то на ухо, поцеловал дочь в лоб.
Даниель вздохнула. Линн обычно отвергала «телячьи нежности». Странно, что Молли, ровесница Линн, была совсем иной.
– Спокойной ночи, мам, – сухо сказала Линн и забралась в свой спальный мешок.
– Спокойной ночи, милая, – ответила Даниель и сделала то же самое.
Ночь выдалась тихая и безветренная. Никогда Даниель не видела такого неба. Никаких электрических огней, неоновых вывесок, отелей и супермаркетов, машин и автобусов… Лишь тишина и благодать. И еще огромное, нескончаемое, всепоглощающее небо, и все тревоги кажутся такими далекими, а проблемы легко решаемыми, и хочется взмыть высоко вверх и встретить рассвет в облаках.
Нарушила идиллию Линн.
– Он здорово поет, – шепнула она, – да?
Даниель вспыхнула.
– Да, – ответила она.
– А как тебе кажется, он красивый? – продолжала шептать Линн.
– На мой взгляд, да, – ответила Даниель.
Похоже, девочка всерьез заинтересовалась Шефом. Ни в коем случае она не должна догадаться, что ее мать тоже увлеклась Коди: это вызовет лишь очередной приступ неприязни. И уж конечно, Линн лучше не знать о том, что «красавчик» поцеловал ее маму на десятой минуте их знакомства.
Линн тихо посапывала. «Заснула», – с облегчением подумала Даниель. К ней же сон никак не шел. Это все из-за Коди и его дурацких сентиментальных песенок, которые растревожили ее. «Утро вечера мудренее», – решила Даниель и попыталась выкинуть из головы и красивого парня с небесно-голубыми глазами, и его ослепительную голливудскую улыбку, и его песни.
Утром Даниель проснулась оттого, что кто-то оглушительно колотил половником по старинному медному подносу. Даниель неохотно приоткрыла один глаз и взглянула на часы. Было 5.30. Солнце только-только появилось на горизонте, так что Даниель решила притвориться спящей. Даже куры так рано не встают.
– С добрым утром! Подъем! Солнце встало! Доброе утро, леди! Вставайте и улыбайтесь! – Звонкий голосок Молли окончательно разбудил Даниель.
Она поежилась от холода. Небо казалось серым, а спать на земле было так же удобно, как на гвоздях. Даниель ужасно хотелось получше укутаться в спальный мешок и подождать, пока солнце не начнет пригревать. У ее девочек было такое же желание. Поразмыслив как следует, они заявили, что догонят остальных позже, когда выспятся.
