Войдя в кухню, Сэм пристально взглянул на нее и наставительно сказал:
— Надеюсь, ты извлечешь для себя из сегодняшнего происшествия полезный урок! Ну, и что же именно тебе следует зарубить у себя на носу?
— Что ты приходишь в ярость, если тебя ударят, и терпеть не можешь, когда женщины садятся на тебя верхом, — с невинным видом ответила Ариель и открыла глаза: судя по выражению его лица, она не угадала.
Он намотал на спичку вату, окунул ее во флакон с йодом и, встав перед Ариель на колени, промолвил:
— Ответ не верен. Во-первых, я прихожу в ярость не всегда, а только если меня ударят очень больно. А во-вторых, мне нравится, когда на мне сидит женщина. А вот что меня действительно бесит, так это самоуверенность сопливых девчонок, имеющих наглость флиртовать со зрелыми мужчинами. Они ведь даже не подозревают, чем это может обернуться!
Ариель затрясло от его менторского тона и прозрачного намека. Задыхаясь от злости, она воскликнула:
— Если ты не прекратишь воспитывать меня, то я…
Она осеклась, пронзенная острой болью от прикосновения к ее разбитому колену ватки, пропитанной йодом. Нога у нее тотчас же одеревенела, а ссадина разболелась так, словно бы ее прижгли раскаленным тавром. Закусив губу, она вцепилась пальцами в табурет.
— Прости, — мягко попросил ее Сэм и, наклонившись, подул на больное место.
В следующий миг ее промежность свело от боли иного, приятного, свойства, и сладостное томление распространилось по всему ее телу. Она ощутила вожделение, какого еще никогда не чувствовала. Правда, острый приступ похоти пронзил ее, еще когда она увидела Сэма впервые. Но всепоглощающее желание отдаться ему немедленно нахлынуло на нее только теперь, и она непроизвольно заерзала на табурете. Все детали их знакомства вдруг вспомнились ей с поразительной отчетливостью, и с ее губ сорвался тихий стон. Сэм тоже задышал громче и принялся дуть на ссадину изо всех сил. Ариель мысленно перенеслась в тот памятный день, когда Пит в первый раз привел ее в воскресенье в свой дом, чтобы представить своим родственникам. Накануне ураганный ветер повалил на их заднем дворе вековой вяз, и ствол упавшего дерева сломал забор. Сэм, конечно же, был там, голый по пояс, загорелый и мокрый от пота. Исходивший от него специфический мужской запах так вскружил ей голову, что она едва не потеряла сознание. Сэм же даже не обратил на нее внимания и продолжал махать топором, обрубая ветви и разметая по двору щепки. Рядом с ним молча трудился Джил. Их мускулистые спины и руки привели Ариель в такой неописуемый восторг, что ей захотелось скинуть с себя блузку и, включившись в этот упоительный трудовой процесс, тоже махать топором до седьмого пота, до полного изнеможения…
К реальности ее вернул встревоженный голос Сэма:
— Тебе дурно, Ариель? Мне показалось, что ты теряешь сознание. Что с тобой? Ты вся дрожишь…
Сделав судорожный вздох, она открыла глаза и уставилась на него полубезумным взглядом. Одной рукой Сэм придерживал холодный компресс на ее бедре, другой держал ее за подбородок. Все завертелось у нее перед глазами, и словно в бреду она воскликнула:
— Я тебя хочу! Возьми меня скорее!
Сэм в ужасе отшатнулся, словно бы она двинула ему ногой в пах, резко вскочил и воскликнул:
— У тебя осоловелый вид, проснись!
Не промолвив более ни слова, она продолжала испепелять его страстным взглядом. Сэм озабоченно нахмурился и сказал:
— Давай договоримся так: ты будешь сидеть смирно, пока я не закончу с этим. Хорошо?
Она раскрыла рот и вытаращила глаза.
— Ты поняла меня?
— Да, — чуть слышно пролепетала наконец она.
— Тогда дай мне свой локоть!
Она бы предпочла отдаться ему целиком, но спорить не стала и позволила ему протереть ссадину тампоном с йодом. Ей хотелось взвыть от боли, но она стерпела, боясь выказать свою слабость.
Забинтовав ей локоть и наложив пластырь на мелкие порезы, Сэм отряхнул ладони и объявил:
— Ну вот, теперь все в порядке. Можешь говорить.
— Говорить? Но о чем? Что я могу добавить к тому, в чем уже призналась? — удивленно спросила Ариель.
— Думаешь, этого достаточно? — спросил он.
— А разве нет? — вскинув брови, пролепетала она.
— Разумеется, нет! — Сэм нахмурился. — Ты должна обосновать свое желание.
— Обосновать? — Ариель захлопала ресницами. — Это как же?
— Ну объяснить, почему ты хочешь именно меня.
Она порывисто вскочила с табурета. К ее изумлению, он испуганно попятился. Вот дурачок!
— Что ж особенного в том, что я тебя хочу?
— Но, Ариель…
Она шагнула к нему, он вновь отпрянул. Ариель пожала плечами и подошла к нему еще ближе со словами:
— Ты ведь прослыл героем и умником, а вдруг… Я ничего не могу с собой поделать, ты дьявольски симпатичный мужчина!
Она порывисто прильнула к нему и обняла его одной рукой за шею. Они оба затрепетали. Он сжал ее пальцы своей сильной горячей рукой и промолвил:
— Не сердись, но, по-моему, ты еще молода для этого…
Его очередное напоминание об ее молодости вывело Ариель из себя. Она плотнее прижалась к его горячему телу грудями и низом живота и впилась ртом в его сексуальные губы.
Он пошатнулся и сел на подоконник, отступать ему было некуда, разве что в окно. Ариель отстранилась и, сверкнув глазами, начала покрывать поцелуями его шею и подбородок, урча от страсти и трепеща от разлившегося по телу жара.
— Черт бы тебя подрал, — глухо пробормотал Сэм. — Ты настоящий вампир, моя маленькая похотливая стерва…
— Да, я такая, — шептала в ответ она, изнывая от вожделения. Ее сердце готово было пробиться сквозь грудную клетку, в ушах гудело от его бешеного стука. Рыча, словно львица, она облизнула губы и, сделав глубокий вдох, вновь запечатала ему рот поцелуем. Сэм оцепенел, сознание его помутилось.
Ее набухшие соски кололи ему грудь, острые зубки ранили губы. Огорошенный столь бурным натиском юной блондинки, он некоторое время молча терпел ее страстные ласки, но когда в порыве страсти Ариель прикусила ему язык, он взорвался и перешел в контратаку. Робость и покорность всегда были ему чужды, на своем веку он повидал не один оголенный дамский бюст, и уж если эта бесстыдница дерзнула вывести его из равновесия своими настойчивыми поцелуями и легкими укусами, пусть пеняет теперь на себя.
Преисполненный решимости доказать ей, что в этом доме хозяин он, Сэм стиснул Ариель в своих стальных полицейских объятиях и уперся своим последним аргументом в ее податливый мягкий передок. Его язык проник ей в рот, и она обмякла, парализованная его гортанным рычанием.
