Следующее, что привлекло ее внимание в доме, это картина над огромным камином.
— Какой замечательный пейзаж, — отметила Санди, подойдя ближе.
Пока она разглядывала голубые вершины гор с деревьями в розовом и белом цвету на переднем плане и каким-то деревенским сооружением, стоявший позади нее хозяин пояснил:
— Картина называется «Нория среди миндальных деревьев». Нория — это водяное колесо на ослиной тяге. Ослики, впряженные в такое колесо, ходят по кругу, приводя в движение механизм, который подает воду в ведрах из колодца в оросительную канаву. Во времена моего детства такие приспособления встречались по всей Испании. Должно быть, это изобретение мавританцев, так как его название происходит от арабского слова naara, что значит «скрипеть».
— А кто художник?
— Дионис Беннассар, уроженец Аливенсы. Вот его автограф. — Мартин указал на левый угол картины, где виднелась красная авторская подпись.
— Манера, в которой написаны цветущие деревья, очень напоминают мне Самюэля Палмера, — заметила Санди. — Он автор моей любимой картины «Волшебная яблоня».
— Мне тоже нравится эта работа, — ответил Мартин. — Я впервые увидел ее в музее, когда учился в Оксфорде.
— В каком колледже? — спросила Санди. Может быть, в Крайстчерче, в том же, что и ее сестры?
— В Балиоле. В мои планы не входило провести там три года — в Англии очень промозглые зимы. Но я решил обзавестись дипломом географа, чтобы иметь кусок хлеба на старости лет. — Мартин отвернулся и позвал: — Филомена!
Почти сразу на зов появилась женщина, которая наблюдала за Санди, стоя в дверях, когда они заехали в дом в первый раз.
Мартин представил ее гостье, женщина улыбнулась и пожала руку девушки, как сеньора Рубио при знакомстве. Но за внешним проявлением дружелюбия Санди почувствовала, что ее придирчиво оценивают.
— Филомена покажет, где вы сможете принять душ перед поездкой в госпиталь. Мне тоже надо переодеться и сделать несколько телефонных звонков. Через сорок минут я к вашим услугам, — сказал Мартин. — После душа Филомена угостит вас чаем или холодным напитком на террасе.
Хозяин указал при этом на дальнюю дверь и перевел свои слова экономке.
Через пару минут, поднимаясь по лестнице, Санди с улыбкой вспоминала свое смятение при известии, что все билеты в экономическом классе на Маон проданы. От Полли она научилась бережливости и не любила швырять деньгами, хотя все ее расходы оплачивал отец. Ну что же, необходимость заплатить дороже за билеты обернулась неожиданной удачей для девушки. Ведь не встреть она Мартина, ей бы стоило немалых трудов найти домик тетушки, выяснить, что произошло, и установить ее настоящее местонахождение.
Окно ванной комнаты, куда ее привела Филомена, выходило на одноэтажный флигель дома. Волнистую глиняную черепицу кое-где покрывал золотистый мох, а за края крыши цеплялся плющ с оранжевыми цветами, который обвивал весь фасад основной части дома.
Когда Санди открыла кран, чтобы наполнить ванну, оттуда сильной струей хлынула горячая вода, и это окончательно убедило девушку в том, что бытовые условия Сан-Плачидо не идут ни в какое сравнение с убогим жилищем тети Джейн.
Отрегулировав температуру воды в кране, Санди добавила в ванну немного шампуня из выставленных на полочке пузырьков, которые, как пояснила Филомена, предназначались для гостей.
Ожидая, пока наполнится ванна, Санди присела на подоконник и подумала, как, должно быть, приятно обитать в этом уголке, райском по сравнению с загазованной центральной частью Бирмингема, где жила она.
Тем временем Мартин в своей ванной комнате с наслаждением стоял под струями душа. После длительного отсутствия дома ему всегда было особенно приятно возвращаться к благам цивилизации, которыми не часто воспользуешься в поездках. Помывшись и надев все чистое, он решил навести справки о больницах, где мисс Дэйвид смогут предоставить не только медицинскую помощь, но и уход, чтобы не взваливать его на плечи племянницы.
В некоторых лечебных заведениях Испании за больными ухаживают их родные. Больница брала на себя лишь лечение. Но у Мартина были другие планы насчет девушки.
Поскольку Филомена отменно готовила, в первый вечер по приезде Мартин обычно ужинал дома. Затем он обзванивал своих местных родственников и, наконец, набирал один из номеров, записанных в личной телефонной книжке, которая неизменно находилась на его рабочем столе.
Это были телефоны отставных жен, мужья которых променяли их на молодых красавиц. Такое происходило сплошь и рядом среди богатых иностранцев, заполонивших небольшие курорты острова. В результате здесь имелся богатый выбор дам лет тридцати и сорока с хвостиком, желающих приятно провести вечер или найти постоянного любовника. Поэтому у мужчин были неограниченные возможности развеяться в женском обществе.
На этот раз Мартину, похоже, не требовалось никому звонить по этому поводу, так как подвернулся более притягательный объект для любовных утех. Санди показалась ему самой привлекательной из женщин, с которыми он имел дело в последнее время. По крайней мере, абонентки в его телефонном досье не шли с ней ни в какое сравнение.
К счастью, англичанка не была столь юной, как показалось ему вначале. Мартин считал, что неопытные девушки подобны диким цветам, которые легко срывать. Но в свои двадцать три года Санди не выглядела наивной простушкой. Его возбуждала мысль, что она лежит сейчас в ванне в другой половине дома. Ему хотелось ощутить рядом с собой ее роскошное тело.
Мартин с вожделением предвкушал, как окажется в постели с Санди, с лихвой наградив себя за четыре месяца воздержания.
Санди вытерлась после ванны пушистым полотенцем. Мурлыча что-то себе под нос, она пребывала в хорошем расположении духа, несмотря на озабоченность состоянием тетушки. Вдруг ее пронзила уже приходившая в голову мысль, моментально испортившая настроение.
Поведение Мартина не было продиктовано лишь бескорыстной добротой. Скорее всего, за всей его обходительностью скрыта вполне определенная цель — взять интервью у ее тети, особы в свое время весьма известной. Санди помнила его интервью с известным меценатом, которое стало его настоящей журналистской удачей и послужило первой ступенькой в карьере Мартина Агуэро.
Надев джинсы и чистую футболку, Санди спустилась на террасу и увидела там Филомену. Экономка выставляла с подноса на большой низкий стол керамический кувшин с двумя высокими стаканами и плошку со льдом и щипчиками.
— Limonada, senorita, — предложила она напиток.
