Она так увлеклась своим монологом, что, только замолчав, заметила, как изменился в лице ее собеседник.
– Если вы превратите «Тремарт» в нечто подобное, я… – Он задыхался от возмущения, а его глаза яростно сверкали. – Я вам не позволю!
– Это не в вашей власти, – напомнила Шарлотта со снисходительной улыбкой.
Пытаясь успокоиться, Ричард встал и несколько раз медленно обошел комнату, потом он вернулся к Шарлотте, держа в руках портмоне. Оттуда он достал аккуратный, украшенный сложным серебристым орнаментом листок бумаги и положил на крышку пианино, рядом с рукой своей собеседницы. Этот листок оказался его визитной карточкой. Шарлотта взглянула на красиво напечатанные витиеватые прописные буквы такого же серебристого цвета, из которых складывались его имя и адрес: Лондон, Гросвенор-сквер[3]…
– Я абсолютно уверен, что и вы, и ваша подруга очень скоро поймете – нет ничего веселого в том, чтобы содержать в порядке подобный особняк. Здесь, как минимум, двадцать спален. – Он заговорил на повышенных тонах, так что Шарлотта без труда поняла, как трудно ему сдерживаться, чтобы не закричать. – Можете мне поверить, вы разочаруетесь буквально через пару недель. В знак того, что наш разговор не окончен, я оставляю свою визитную карточку, теперь вы в любое время сможете связаться со мной. Не смею больше досаждать вам своим присутствием; но покидаю эти места, не сомневаясь, что вы перемените свое решение и свяжетесь со мной в ближайшем будущем. Очень возможно, что это произойдет в ближайшие сорок восемь часов. Думаю, что вскоре услышу что-нибудь от вас или о вас. Должен сказать, что вам очень повезло: я действительно по-настоящему терпеливый человек, особенно когда сам заинтересован в чем-то.
Но в данный момент Ричард менее всего напоминал терпеливого человека. Взглянув на него, Шарлотта заметила, что тот не просто переменился в лице – теперь перед ней стоял абсолютно незнакомый человек. Губы его презрительно кривились, зрачки неестественно расширились, в глазах словно плясали огоньки пламени. Но больше всего ее поразило выражение его лица, оно было просто непередаваемо. А румянец, выступивший на его щеках, по яркости мог соперничать с цветом ее волос.
– Боюсь, вам очень не понравится то, что я сейчас скажу, мистер Тремарт, – подчеркивая каждое слово, заявила Шарлотта. – Скорее всего, вы не услышите обо мне ни в ближайшие сорок восемь часов, ни через шесть месяцев, ни позже. Поэтому лучше вам забыть о своей идее.
Он нервно схватился за голову и взлохматил волосы.
– Я предупредил вас, что умею ждать.
Поняв, что у него нет больше шансов и он только напрасно теряет время, Ричард направился к выходу, но неожиданно замер на полпути. Казалось, гость забыл сказать что-то очень важное, без чего просто не мог покинуть этот особняк, и он вновь повернулся к Шарлотте, задумчиво смотрящей ему вслед. После недолгого колебания Ричард все-таки сумел выдавить скупые слова благодарности.
– С вашей стороны было очень любезно показать мне дом, – почти спокойно, но все еще срывающимся голосом произнес Ричард. – Я очень рад, что это поместье осталось таким, каким я запомнил его, включая даже расположение пианино и его звучание. Вряд ли мисс Джейн Вудфорт, которую мы с вами прекрасно помним, хорошо разбиралась в мебели или вообще в чем-либо, но в прошлом это была ее проблема, в то время как сейчас она стала вашей головной болью. Думаю, у вас впереди много работы.
Закончив, он быстро преодолел оставшееся расстояние до двери в холл. Шарлотта медленно последовала за ним. Перед тем как выйти под сверкающие лучи солнца, заливающие террасу, он небрежно пригладил растрепавшиеся волосы и улыбнулся хозяйке на прощание.
Шарлотта машинально ответила ему:
– До свидания, – а потом с грустной улыбкой тихо добавила: – Ричард.
Тремарт на секунду удивленно застыл, когда ветер донес до него слова Шарлотты, а затем стремительно направился к машине.
Проводив посетителя, Шарлотта быстро собралась, посадила в машину Ватерлоо и отправилась на железнодорожную станцию Корнуолла Труро. Она приехала туда ровно к полудню. Через пару минут к перрону прибыл поезд из Лондона. Среди вышедших из вагона пассажиров Шарлотта сразу заметила знакомую фигуру.
Ханна Кутс была не просто ее сотрудницей: они дружили еще со школьной скамьи и уже тогда понимали друг друга без слов. Они были ровесницами, однако Ханна выглядела гораздо старше своей подруги. Эта девушка, бесспорно, относилась к тем людям, которые поражают окружающих, а тем более работодателей, своим удивительным благоразумием. Ханна была очень привлекательной, ее не портила даже легкая полнота; свои прекрасные темные волосы она коротко стригла, а из-за своей работы постоянно носила очки. У нее было прекрасное хобби – она великолепно рисовала миниатюры. Благодаря настойчивости и трудолюбию Ханна всего за пару лет завоевала уважение маститых художников, а теперь сама стала очень компетентной в этих вопросах. Шарлотта очень любила давать ей советы по части одежды, но больше всего ей нравилось сооружать на голове у подруги замысловатые прически. Ханна всегда прислушивалась к мнению своей довольно легкомысленной приятельницы и с удовольствием соглашалась играть роль подопытного кролика в разнообразных экспериментах с косметикой. Зная все это, Шарлотта очень удивилась, увидев на Ханне немного испачканный краской старый комбинезон, в котором та обычно работала в Лондоне. Весь багаж прибывшей составлял небольшой чемоданчик.
Стараясь не выдавать своего изумления, Шарлотта бережно взяла чемодан из рук Ханны и заверила, что счастлива ее видеть.
Та извинилась за свой внешний вид, столь не подходящий для посещения роскошного корнуолльского особняка.
– У меня не было другого выхода, иначе я бы не успела на последний поезд, а мне страшно хотелось тебя увидеть, – объяснила она и добавила: – А ты, как всегда, выглядишь просто великолепно! Никогда не понимала, зачем ты губишь себя в этом издательстве. С такой внешностью надо заниматься модельным бизнесом.
Шарлотта с улыбкой выслушала комплимент.
– На свете полно девушек, которые прекрасно выглядят в любой одежде, – заверила она скептически настроенную подругу. – Тем более, что в офисе я практически не занимаюсь бумажной работой, только отвечаю на письма читателей, вот и все мои обязанности. Читая эти послания, я узнаю жизнь со всех сторон, к тому же ты знаешь, как я люблю помогать людям. Но сейчас мои планы на будущее, похоже, кардинально изменились. Вряд ли я вернусь к своей прежней работе. Скорее всего, мне придется продать свою долю в издательстве, а вырученные деньги куда-нибудь пристроить.
