— Так или иначе, я останусь здесь, пока не встречусь с вашим свекром. — Он достал из холодильника пакет молока и огляделся. — А где стаканы?
— Грейс молча указала на полку возле холодильника.
Дейв разлил молоко по стаканам, один протянул Грейс, а другой поставил на стол перед собой и взялся за второй сандвич.
- Чувствуете себя как дома? — саркастически поинтересовалась она.
- Пока не совсем, — ответил он с полным ртом.
- Да неужели? Какая жалость! Умоляю, скажите, что я могу сделать, чтобы вам стало еще комфортнее?
- Я бы не отказался принять душ.
Грейс открыла рот, готовая объяснить этому наглецу все, что о нем думает… и тут заметила, что он, исподтишка наблюдая за ней, ухмыляется во весь рот. Да он просто над ней издевается!
— Вы — бесстыжий, бессердечный, бездушный мерзавец!
Он со стуком опустил стакан на стол.
— А вы — упрямая твердолобая дура! — Дейв подтолкнул к ней тарелку с сандвичами. — Ешьте. Комнату мне покажет ваша тетушка. А завтра, когда вы отдохнете, подкрепитесь… — он окинул ее пронзительным взглядом, — и как следует умоетесь, мы поговорим как два разумных человека. — Дейв поставил свою тарелку и стакан в мойку и включил воду. — Вы все спокойно обдумаете и поймете, что мое предложение для вас весьма выгодно. Решайте: или вы соглашаетесь мне помочь, или теряете все. Надеюсь, вы сделаете верный выбор. — Поставив посуду в сушилку, он повернулся к Грейс. — Я знаю, что значит этот дом для семьи Бенедикт. Знаю, что здесь родились мать и бабушка вашего покойного мужа.
Он стоял перед ней — статный, стройный, с калифорнийским загаром, в безупречном черном костюме, словно сошедший со страниц журнала. Но что-то в нем противоречило безупречному образу джентльмена. Может быть, мокрые после мытья посуды руки? Ведь больше в его облике ничего не изменилось.
— Спокойной ночи, миссис Бенедикт, — пожелал Дейв, не сводя с нее глаз.
— С-спокойной ночи, — пробормотала Грейс и, сама не понимая, что делает, протянула ему полотенце.
Зачем? Почему ее так волнуют эти длинные сильные пальцы, блестящие от капелек воды?
Он вытер руки и молча вышел. А Грейс осталась стоять посреди кухни, словно громом пораженная.
Шаги Дейва затихли вдали: теперь ничто не нарушало тишину — если не считать голодного урчания в желудке Грейс. Даже вода больше не капала: проклятый Стервятник завинтил кран как следует.
Ерунда какая-то, думала она. Дэвид Бертон наливает мне молока и моет посуду у меня в кухне! Что ж, это не более абсурдно, чем его предложение — свести моего свекра, который терпеть меня не может, с человеком, которого терпеть не могу я сама!
Устало опустившись на табурет, Грейс поставила локти на стол и закрыла лицо руками. Дэвид Бертон — холодный, коварный, безжалостный пират джунглей Большого Бизнеса. И что с того, что он моет за собой посуду?
Однако в голове ее само собой рождалось сравнение. Семь месяцев она была замужем за Грегом — и ни разу не видела, чтобы он вымыл за собой тарелку или подал ей стакан молока. Конечно, ее покойный муж вырос в роскоши — привык, что его обслуживают другие… Интересно, где и как рос мистер Бертон? По крайней мере, хорошим манерам его научили…
- Но, несмотря ни на что, он шантажист, грязный ублюдок и последний сукин сын! — решительно подвела Грейс итог своим размышлениям.
- Несмотря на что?
- Его голос прозвучал в ушах Грейс ударом грома, и она едва не рухнула с табуретки.
- — Я… я думала, вы ушли! — пробормотала она, в ужасе оборачиваясь.
- Лицо его было совершенно непроницаемым.
- — Так что же едва не заставило вас усомниться, что я шантажист, грязный ублюдок и последний сукин сын?
- Вот влипла! Грейс сгорала от стыда: никогда прежде она не замечала за собой тяги к ругательствам, и грубая брань, слетевшая сейчас с ее языка, стала очередным свидетельством, что с ней творится что-то неладное.
- Вы вымыли за собой посуду, — объяснила она.
- Несколько мгновений он молча смотрел на нее; по морщинке на лбу Грейс догадалась, что ее замечание озадачило Дейва. Очевидно, для него такое поведение было естественным.
— Домашнее воспитание. — Он иронически скривил губы. — За много лет я забыл почти все родительские уроки — но, как видно, кое-что осталось. Простите мою оплошность. Она гордо выпрямилась.
— Значит, умение мыть посуду — все, что в вас осталось от нормального человека? Жаль. Скажите, зачем вы вернулись? Решили послушать, что я о вас думаю? Вам нравится сносить оскорбления?
— Не больше, чем любому другому мужчине. Он шагнул к ней, и Грейс инстинктивно отшатнулась. Дейв заметил это и нахмурился — но на этот раз, слава Богу, промолчал.
— Я вернулся, чтобы отнести ужин вашей тете, — объяснил он и взял со стола тарелку с сандвичами. — Думаю, вы найдете себе что-нибудь еще.
Грейс потеряла дар речи. Он же заглядывал в холодильник — неужели не заметил, что там нет ничего, кроме пары яблок и пакета овсянки? Неужели зрелище столь вопиющей нищеты не тронуло его каменное сердце? Что ж, если надо, она поужинает овсянкой с яблоком. И этот негодяй не услышит от нее ни слова жалобы!
Но с какой стати он вдруг решил позаботиться об ужине для тети Хетти?
— Знаете, вам не так-то легко будет склонить ее на вашу сторону.
— Я ведь бездушный ублюдок — так почему бы не попробовать?
Грейс не нашла чем ответить на его безжалостную прямоту.
— Где ее комната? — спросил он.
— На второй этаж и налево, — ответила Грейс, всей душой желая прочесть его мысли, узнать, что у этого порочного типа на уме. — Первая дверь.
Кивнув, он достал из внутреннего кармана банкноту и протянул Грейс.
— Я не наелся. Закажите пиццу. Говорят, в пиццериях провинциальных английских городков великолепно готовят. — Он взял стакан с молоком и направился к двери.
— И… и с чем пиццу вам заказать? — остановил его дрожащий голос Грейс.
— С чем хотите. — Обернувшись, Дейв послал ей саркастический взгляд. — Сами решите, что больше подходит стервятнику. Только имейте в виду, что вы тоже будете это есть. — Он бросил на нее последний долгий взгляд и вышел.
Грейс нахмурилась. Он что, снова издевается? Или вправду решил накормить ее ужином за свой счет? Значит, все-таки заметил пустоту в холодильнике? Или он, как всегда, думает только о себе? Грейс была сбита с толку — и это ей совсем не нравилось. Поступки Дейва не вязались с образом «безжалостного стервятника». Зачем это ему? Хитрит? Хочет завлечь ее на свою сторону? Или это и вправду остатки хороших манер, внушенных в родительском доме?
