стоило только взглянуть на тебя в этом шалашовском наряде, в котором ты чуть ли не каждому предлагала себя на танцполе.
- Не смей так со мной разговаривать! – зло шипит на меня, вытирая ладонями слёзы. – Ты не имеешь права оскорблять меня, даже если это и правда!
- Пока ты являешься моей законной женой, я имею все права на тебя. И я не позволю, чтобы какая-то малолетняя пигалица находясь в законном браке порочила моё имя.
- Так разведись со мной! Сегодня же! – опять переходит на крик.
- Если бы твой папаша все не испортил, то нас бы давно развели. Ему скажи спасибо за то, что с тобой сейчас происходит! Как только все утихнет, ты станешь свободной…
- Отправь меня домой! Какая разница где ждать, пока вы не решите свои проблемы. – Ее голос звучит почти как просьба.
- Нет уж, хватит. Ваше семейство подорвало моё доверие. Поэтому ты останешься здесь и будешь жить по моим правилам. Поняла?
- Это так легко не сойдет тебе с рук! – понимает, что проиграла и все равно перечит…
- Я вопрос задал? – молчит. – Мне врача позвать?
- Поняла.
- Вот и отлично!
По дороге в кабинет, принимаю решение отпустить нашего семейного доктора. Возьмет анализы в другой раз. Да и осматривать её уже неактуально. Наш разговор только добавил уверенности в том, о чем догадывался. Эту красивую конфету, давно уже развернули и скорее всего не раз. Непонятно только почему до сих пор строит из себя оскорбленную недотрогу.
- Прошу прощения за то, что отнял время, на сегодня всё отменяется. – сухо сообщаю доктору.
- Не совсем вас понимаю, Темир Амидович. Всё, что вы просили, я сделал. Она проснулась, когда брали последние анализы. Завтра на почту вам скину результат. Вы бы предупредили, что у вас девушка такая строптивая…
Игнорируя последнее замечание, беру из рук врача заключение и не верю…
- Это точно? – взмахиваю листком бумаги перед носом.
- Обижаете… За столько лет служения вашей семье…
- Я понял. – киваю на дверь. Мне сейчас не до вежливости. – Можете быть свободны.
- Неожиданно… – признаюсь сам себе, мечтая отмотать время на час назад…
Аяна
Смотрю на себя в зеркало и не узнаю. Опухшие глаза и потрескавшиеся губы добавляют лет десять моему лицу. Волосы спутались и сейчас напоминают солому.
На мне до сих пор платье, в котором я отжигала в клубе. Почему-то сейчас хочется поскорее снять его, вспоминая слова этого чудовища в облике человека.
А еще хочется в душ, чтобы смыть с себя последние сутки, когда меня неоднократно касались чужие руки.
Осматриваю комнату, в которой меня разместили. Она небольшая, но вполне уютная. Все в светло-бежевых тонах. На стенах красивый орнамент в восточном стиле, который необычно сочетается с узорами на полотнах дверей. Аккуратно берусь за ручку и тут же попадаю в ванную, смежную с моей спальней.
Не долго думая, скидываю все с себя и захожу в душевую кабину. Минут двадцать контрастного душа помогают немного успокоиться и собраться с мыслями.
Выйдя из душа осматриваю ванную комнату в поисках своей одежды и не нахожу её. Кроме махрового халата и полотенца из вещей ничего нет. Вот изверги! Хоть бы трусы оставили!
Оказавшись в спальне сразу замечаю бумажные пакеты, стопкой лежащие на кровати. В первом обнаруживаю пару комплектов «целомудренного» нижнего белья, которое сама себе никогда бы не купила. В других была не менее скромная домашняя одежда: туника и два брючных костюма, напоминающие пижамы. Последний пакет был наполнен предметами женской гигиены.
Надо же! Какие мы заботливые…
Первым делом нахожу расческу и провожу ей по волосам. Это всегда успокаивало и расслабляло.
Сколько себя помню, я никогда не была истеричкой или плаксой. Наоборот, после смерти мамы, отец вплотную занялся моим воспитанием, не давая поблажек. Несмотря на роскошные условия в которых я жила, мне четко давали понять, что за всё надо бороться и отстаивать свое мнение везде и всегда.
Хозяин этого дома считает меня развратной девкой лёгкого поведения, которая не достойна быть его супругой. Что ж, пусть и дальше так думает. Не будем его разочаровывать.
Только сейчас понимаю, что совершенно ничего о нем не знаю. Да что там, я даже не знаю в какой части света нахожусь! Эта неизвестность немного пугает, заставляя нехорошим мыслям лезть в голову.
Подхожу к окну и осторожно приоткрываю шторы, пытаясь подсмотреть картину за окном. Моему взору открывается огромная территория, огороженная высоким каменным забором. По ощущениям, моя комната находится на втором, а может и третьем этаже дома. Приоткрыв окно, тут же впускаю в комнату свежий и влажный воздух, пропитанный запахом жасмина. Где-то внизу сначала слышу, а затем и вижу двоих мальчишек лет пяти-шести, играющих в мяч.
Вот это да! А муж то мне достался укомплектованный! Как говорится «наш пострел везде поспел»…
- Обед через тридцать минут. Темир Амидович не любит когда опаздывают.
От неожиданности я подпрыгиваю на месте, инстинктивно задергивая штору, как будто меня поймали за чем-то постыдным.
В дверях стояла всё та же женщина, не запомнила её имени…
- Я не голодна, - с обидой в голосе отвечаю. Мне неприятна эта женщина. Это она позвала тех здоровых мужланов, когда я отказалась сдавать анализы.
- Так и передать господину? – недовольно свела брови, как будто я сказала что-то непристойное.
- Мне все равно, что вы ему передадите и впредь, пожалуйста, стучите перед тем как войти, - вздернув подбородок смотрю свысока. Для прислуги она себя слишком вольно ведет.
Женщина бросает на меня взгляд полный презрения и кажется хочет что-то ответить, но в последний момент передумывает.
Мой желудок урчит от голода, но я из принципа не буду выходить. Пусть это глупо и по-детски, но именно так я планирую поступать в ближайшие дни.
То, что я поторопилась с этим решением, я поняла уже ближе к ночи, когда перед глазами замелькали черные круги, а желудок прилип к позвоночнику.
Понимаю, что в таком состоянии вряд ли усну, решаюсь на отчаянный шаг. В конце концов, в это время должны все спать, поэтому никто и не заметит, если в кухне станет на одну булку меньше.
Надеваю тунику на голое тело, выхожу из комнаты и иду на поиски кухни. Темно, хоть глаз выколи! Надеюсь они не держат у
