городе, чтобы заботиться о своих сумасшедших родителях. Вместо этого он выбрал университет, расположенный слишком далеко, чтобы ездить каждый день из дома, и больше не возвращался домой. Даже на праздники. Риз предположила, что работа заставила его поселиться на Манхэттене со своими друзьями, что было удачей, потому что в итоге он разбогател.
Но как он познакомился с этими двумя друзьями?
И как они поняли, что команда сработает?
За всем этим стояла какая-то история, и впервые за более чем десять лет у нее была возможность услышать ее. Она любила его всем сердцем, и ей не терпелось узнать, как он достиг своей мечты.
Риз налила два стакана молока и вынесла их в патио.
— Мне любопытно, как это тебе удалось?
Он встал с шезлонга, взял стаканы из ее рук и поставил их на один из круглых столиков.
— О чем ты?
— Ради всего святого! О тебе, конечно. Мы были двумя самыми обычными подростками из маленького городка, ходили в одну школу, болели за местную футбольную команду, ели мороженое в кафе. Честно говоря, если бы ты спросил меня, когда мы встречались, я бы предположил, что скорее уеду я, а ты останешься.
— Чтобы заботиться о моих сумасшедших родителях?
— Да!
— А я был им нужен?
Риз помолчала.
— Нет. Как только ты уехал, они немедленно все поделили, спокойно развелись и больше не разговаривали друг с другом. Скандалы закончились.
— Стало быть, я своего добился.
Риз в изумлении на него уставилась.
— Ты уехал, чтобы они сами во всем разобрались?
— Нет. Я просто хотел получить хорошее образование. А их развод стал дополнительным бонусом. Получилось убить двух зайцев.
Риз недоверчиво хмыкнула, переваривая услышанное.
— А ты почему не уехала?
«Безопасность и защита. Рутина и семья», — пронеслось у нее в голове.
Но об этом она не могла ему рассказать. Стоит хоть чуть-чуть приоткрыть дверь, и все ее секреты выплывут наружу.
И что потом?
Ничего.
С фактами не поспоришь.
Кроме того, она хочет расслабиться, а не переживать боль заново.
— Печенье остынет минут через десять.
Кейд засмеялся.
— Ты чего? Я же не коды запуска ядерных ракет у тебя выпытываю. Ты можешь со мной поделиться, почему не уехала. Я не стану тебя судить, клянусь.
Она вздохнула, пытаясь сообразить, как удовлетворить его любопытство, не выдав своих секретов.
— Молодая была, неопытная, и от семьи уезжать не хотелось.
— Знаю, ты всегда любила своих, в отличие от меня. Знаешь, твоя семья вселяла в меня надежду, что есть нормальные люди, которые любят и понимают друг друга, не в пример моим предкам, которые только и делали, что устраивали скандалы и обливали друг друга грязью. — Кейд покачал головой. — Да, тот год был странный.
Он и половины не знал. Внезапно Риз почувствовала укол совести, что не была с ним честной до конца. Однако это к лучшему. Им осталось провести вместе всего несколько дней, и ни к чему открывать ящик Пандоры.
Она тихо согласилась:
— Да, то был странный год.
— Не расстраивайся, что не покинула родные места в поисках славы и богатства, — заметил Кейд.
В юности Риз мечтала уехать в столицу и стать помощником конгрессмена или сенатора. Заниматься важным и нужным делом. И это тоже у нее украл Финн.
— Я никогда не хотела ни денег, ни славы. Я хотела помогать людям.
— А ты и помогаешь. Ты ведь медсестра.
— Пожалуй, — неуверенно произнесла Риз.
— Так и есть, — убежденно сказал Кейд. — Ты заставила отца делать то, на что он никогда и ни за что не согласился бы сам.
Риз уставилась в пол.
— Помогать твоему отцу с растяжкой — не совсем то, как я вижу свою помощь людям.
— Возможно, — серьезно произнес Кейд.
Он немного помолчал, а потом улыбнулся:
— Хватит серьезных разговоров. Давай представим, что мы снова оказались в детстве.
Их взгляды встретились. Оба почувствовали пробежавшую между ними искру. Он, конечно, повзрослел, но остался тем же добрым и веселым парнем, которого она когда-то любила. Может, поэтому она осталась на острове. Ей снова захотелось почувствовать себя беззаботной и счастливой.
— Помнишь, как я готовил на гриле обед, а потом умолял тебя приготовить то самое печенье?
Тогда они были двумя обычными подростками, чьи родители работали, а они сами себя развлекали.
— Конечно, помню.
— Только мы никогда не сидели сложа руки и не ждали, пока печенье остынет, — ухмыльнулся Кейд.
Риз рассмеялась и шлепнула его по руке.
— Мы никогда не ели его горячим!
— Нет. — Он указал большим пальцем на голубую воду позади себя. — Предлагаю пока поплавать.
Она показала на свою желтую футболку.
— Я не в купальнике.
— А когда это нас останавливало?
Новые воспоминания нахлынули на Риз. Купание в уличной одежде. Купание в нижнем белье, а то и вовсе голышом…
Кейд шагнул ей навстречу.
Он сделал шаг ближе.
— Ты можешь искупаться в футболке и шортах, но были времена, когда мы плавали без одежды. Помнишь?
Она все помнила. Риз обдало жаром. В те времена он не задумываясь схватил бы край ее футболки и стянул бы ее через голову, и она захихикала бы от восторга, прежде чем оба прыгнули в прохладную голубую воду.
Воспоминание, сладкое и чистое, наполнило ее такой тоской, что ей пришлось сглотнуть, прежде чем она выдавила:
— Я давно уже не та.
Кейд отошел от нее на шаг и ответил:
— А я все тот же, и на мне плавки. Так что я поплаваю, пока печенье стынет.
Он прыгнул в воду и поплыл баттерфляем.
Риз задумчиво за ним наблюдала. Прежний Кейд не позволил бы ей остаться у кромки бассейна, а непременно нашел бы способ заманить ее в воду.
Кейд действительно изменился, хотя, скорее, повзрослел. И этот повзрослевший нравился ей гораздо больше.
Может, все-таки стоит отбросить все сомнения и просто получать удовольствие? Что, собственно, и предлагает Кейд. Почему бы им просто не повеселиться?
Но когда Риз направилась на кухню за печеньем, ей почему-то вспомнилось их самое первое свидание.
Он повел ее в кино, а потом угощал в кафе мороженым. За столиками шумели одноклассники. Им было легко и весело друг с другом. Потом он подвез ее на машине до дома.
И когда они остановились под фонарем в ночной тишине у двери ее дома, Кейд обнял ее и нежно прижался губами к ее рту. Сердце Риз замерло. Вот оно. Ее любимый и их первый поцелуй. Прямо как в кино.
Когда они наконец оторвались друг от друга, Кейд пристально посмотрел ей в глаза и промолвил:
— Спокойной ночи.
