Рената прижала к себе Ника, словно ребенок мог защитить ее. Чем ее отец заслужил такое отношение? Почему одно его имя вызвало у Мартина взрыв жгучей ненависти?
— Что именно? — спросила она сдавленным голосом.
— Полное имя вашего отца.
— Стивен Фарино.
Мартин резко выдохнул, и по его вытянувшемуся лицу и потемневшим глазам Рената поняла, что имя ее отца ему знакомо.
— И он умер, — произнес он, как бы ища подтверждения этого факта.
Рената вздрогнула.
— Вы знаете, что умер! Я даже развеяла здесь его прах!
Рената была на грани истерики. Она не могла постигнуть, зачем он, всего несколько минут назад бывший необычайно чутким и заботливым, мучает ее. Рената напомнила себе, что должна взять себя в руки ради ребенка, и попробовала совладать с нервной дрожью.
— Вы часто допрашиваете женщин, когда они кормят грудью своих детей? — бросила она ему в лицо и получила удовлетворение от румянца, выступившего на его высоких скулах.
— Сейчас другие обстоятельства.
— Вы так считаете? — с сарказмом осведомилась Рената.
— Вы хотите найти своих родственников? — последовал очередной вопрос.
Мартин уже контролировал себя, но по-прежнему оставался холодным. Такого каменного лица ей еще не доводилось видеть.
— Не знаю, — неуверенно произнесла Рената.
Мартин отвернулся. От тревожного ожидания Рената похолодела. Напряжение становилось невыносимым. Какова бы ни была правда, Рената предпочитала узнать ее, чем вернуться домой ни с чем и всю жизнь мучиться Подозрениями в отношении своего отца.
— Скажите, в чем дело! — потребовала она дрожащим от волнения голосом. — Вы знали моего отца…
Мартин повернулся к ней, у него был затравленный взгляд.
— Знаю о нем.
— И что же? — спросила она и затаила дыхание.
Он медленно окинул ее леденящим взглядом от блестящих светлых волос до зеленых лодочек, которые высовывались из-под мягких складок длинной юбки. Губы Мартина растянулись в тонкую линию, что, как показалось Ренате, означало неодобрение.
— Вы очень молоды, — отрывисто сказал Мартин, пытаясь, видимо, справиться со своими эмоциями.
Ренате послышалось, что он добавил: «Слишком молоды», — но она не была уверена.
— Мне двадцать пять! — сообщила она с оттенком негодования. — А вы что, старый?
— Мне двадцать восемь, — коротко ответил он. — И Ник ваш сын, ваш родной сын?
Рената разинула рот от удивления. Что же это такое!
— Разумеется! Вы считаете, что я таскаю с собой чужого ребенка и кормлю его собственным молоком?!
— Мне необходимо знать это! — раздраженно прикрикнул на нее Мартин.
— Ник — это единственное, что у меня осталось! — выпалила Рената.
Она сразу пожалела о своих словах. Это прозвучало так, словно она хотела смягчить гнев Мартина, прикрываясь ребенком.
У него действительно дрогнули уголки губ, когда он кинул быстрый взгляд на ее полную грудь и довольно причмокивающего младенца.
— Ваша мать жива? — задал он следующий вопрос.
— Вышла замуж вторично. Живет в Англии и ведет активную светскую жизнь. Ей не до меня… — Рената замолчала, недовольная своей откровенностью. — И вообще, какое это имеет отношение к вам?
— Большое. — Мартин несколько секунд задумчиво смотрел на нее. — Фамилия, которую вы сейчас носите. Лонго. Ваш отец взял ее, чтобы скрыть свое настоящее имя?
Ренате показалось, что от ужаса у нее зашевелились волосы на голове. Что заставило его выдумать такую глупость? Ее отец преступник, обманщик, двоеженец? О Господи, здесь явно какое-то недоразумение!
— Он всегда был Фарино. Я тоже носила эту фамилию, — пробормотала Рената, испытав очередной шок.
Мартин нахмурился.
— Но… Вы сказали, что не замужем.
— Нет, этого я не говорила. Я сказала, что у меня нет мужа, и его действительно у меня нет, — резко ответила она. — Уже нет. Я разведена.
— Вы хотите сказать, что ваш бывший муж является отцом Ника, так? — строго спросил Мартин.
Рената начала злиться. За кого он ее принимает? Может, она и вела себя несколько свободнее своих сверстниц, но всегда была разборчивой в связях и никогда не пускалась во все тяжкие, на что, очевидно, намекал Мартин. Рената славилась своим добродушно-веселым нравом и проявляла характер только в крайних случаях, когда люди, забываясь, переходили определенную грань. Сейчас как раз был такой момент.
— Вы пытаетесь оскорбить меня или у вас это получилось случайно?
Стрела попала в цель — Мартин вздрогнул. Точнее, дрогнули уголки его губ, но он быстро овладел собой.
— Мне надо знать, является ли Ник законнорождённым, — буркнул он.
— Зачем?! — гневно выкрикнула Рената. — Вы что, часто общаетесь с матерями внебрачных детей?
Мартин сильно побледнел.
— Дело не в этом!
— А в чем тогда? Вы собираете сплетни для местной газетенки?! Занимаетесь спасением падших женщин?! — Рената распалялась все сильнее. — Или владелец этого поместья запрещает внебрачным детям находиться…
— Хватит! — рявкнул Мартин, дрожа от сдерживаемой ярости. — Отвечайте: ваш сын законнорождённый?
— Да! Да! Да! — не помня себя от гнева, выкрикнула Рената. — Почему это так важно для вас? Говорите или убирайтесь отсюда!
Мартин провел дрожавшей рукой по своим черным волосам. Он был в шоке, от его уверенности не осталось и следа. К Ренате снова вернулся страх.
— Я уже сказал вам, я устанавливаю факты, — процедил он сквозь зубы.
— Возможно. Но зачем? Я хочу знать, что происходит! — крикнула она раздраженно и нечаянно сделала резкое движение.
Свое недовольство Ник выразил громким криком. Рената быстро успокоила его, и малыш снова затих. Она посмотрела на Мартина. В нем опять происходила какая-то борьба. Он дважды пытался сказать что-то, но каждый раз останавливался. Рената чувствовала, как нарастает ее страх. Все происходящее имело отношение к ее отцу, но почему? Ведь он был добрым, щедрым, любящим… О, папа! — с болью в сердце подумала Рената, гадая, какую ужасную тайну он мог скрывать от нее. Может, какая-нибудь криминальная история или порочная связь с местной девушкой… Рената закрыла глаза. Раскрытие этой тайны может разрушить добрую память об отце, а она отчаянно не хотела этого.
Мартин даже не догадывался о ее муках. Вот перед ним сидит женщина, скорбная невинность, и с нежностью смотрит на своего младенца. Мать и дитя. Крошечный, беззащитный ребенок, законный наследник Гринвуда.
Господи! Мартин содрогнулся. Он все еще не мог прийти в себя после полученного удара. Его внезапно лишают той жизни, которую он любил, дома, земли, планов будущих и уже выполненных. Он уже не властен над всем этим огромным хозяйством.
