Сьюзен, продремав несколько часов, встала с кровати, приняла душ и оделась. Начало смеркаться. Она заставила себя подумать об ужине. Ее желудок еще не вполне успокоился, но Сью знала, что нужно начинать понемногу есть.
Она спустилась вниз и чуть не подпрыгнула от испуга, когда вдруг раздался громкий стук в дверь.
– Кто там? – встревоженно спросила она.
– Ричард Харрис, – ответил знакомый низкий голос, и девушка закрыла глаза. Это он или она все еще спит и видит сон?
– Что вам нужно?
– Поговорить с вами. Откройте, пожалуйста. Мне не хочется кричать… Но если вы не возражаете против того, чтобы соседи знали содержание нашей беседы… – Ричард сделал многозначительную паузу. Он прекрасно понимал, что девушка не захочет, чтобы их подслушивали, особенно если разговор зайдет о том, что произошло днем.
Сью неохотно щелкнула замком, открыла дверь и устремила на непрошеного гостя напряженный взгляд. Тот, в свою очередь, осмотрел ее с ног до головы – скользнул глазами по рыжим волосам, перехваченным черной лентой, перевел взгляд на тонкую, стройную фигуру в черном свитере и джинсах, затем на босые ступни. На лице девушки не было косметики. Она похожа на мальчика-подростка, подумал Ричард. И в то же время у нее очень чувственные губы, пухлые и розовые, бархатистые, как цветок шиповника. Он стоял и гадал, что бы он ощутил, поцелуй он ее. Затем снова перевел взгляд на непокорные рыжие волосы – она попыталась укротить их, собрав на затылке. Неизвестно откуда появилось искушение стянуть с них ленту и запустить в них свои пальцы, спрятать свое лицо среди вьющихся прядей.
– Ну? – Сьюзен вызывающе вздернула подбородок.
– Вам лучше? – спросил он самым что ни на есть обычным тоном.
Она кивнула без тени улыбки. Если бы он знал ее дольше, то понял бы, что она чувствует себя не в своей тарелке и отчаянно пытается это скрыть.
– У меня все хорошо. Вы сказали, что хотите о чем-то поговорить со мной. Нельзя ли побыстрее? Я очень занята.
Он прищурил глаза и посмотрел на нее немного насмешливо.
– Собрались выходить?
Она помедлила с ответом.
– Может быть…
– Это в таком-то виде? – Рич опять окинул ее взглядом, в котором сквозили удивление и насмешка, но внутренняя реакция у него была совсем иной. Он говорил себе, что она, на его вкус, слишком уж костлява, но ее высокие маленькие груди казались ему очень привлекательными, и свитер отнюдь не скрывал их. Он вспомнил, как нес ее сегодня на руках и ее тело казалось ему легким, как у ребенка, в то же время вызвало в нем бурю чувств.
– Если я буду выходить, то переоденусь, – холодно ответила она. – Вы так и не сказали мне, что вам от меня нужно.
Он пожал плечами.
– Просто хотел удостовериться, что с вами все в порядке.
– Спасибо, у меня все хорошо, я повторяю еще раз. – Она говорила отрывисто, явно не поощряя его к продолжению разговора.
Но его было трудно смутить: все свое рабочее время Ричард Харрис посвящал тому, чтобы преодолеть нежелание собеседников отвечать на его вопросы.
– А что сказал доктор?
Она сердито посмотрела на него, ее зеленые глаза вспыхнули.
– А вам какое дело? Я знаю, что вы журналист, но это не дает вам права вмешиваться в чужую личную жизнь! Если я вам отвечу, то завтра прочитаю о том, что со мной произошло, в рубрике светских сплетен!
– Я корреспондент телевидения и не имею никакого отношения к желтой прессе, – возразил он. – И у меня нет желания рассказывать о вас ни в газете, ни по телевизору. Я подъехал к дому и увидел, что у вас горит свет. Вот и решил вас проведать. Извините, что побеспокоил.
Он повернулся на каблуках и так яростно захлопнул за собой дверь, что Сьюзен вздрогнула. Она понимала, что вела себя с ним грубо и враждебно, а он провинился только в том, что по-соседски пришел ее навестить. Ей следовало бы догнать его и извиниться, но девушка не могла сдвинуться с места. Ей нужно сохранить дистанцию – она почувствовала это в ту самую минуту, когда впервые увидела Ричарда Харриса.
Сьюзен с кристальной ясностью помнила тот день. Была холодная ноябрьская суббота, ветер срывал с деревьев последние бронзовые листья, и они неслись вдоль улицы.
И у нее и у Шадии был выходной. Обычно по субботам они занимались уборкой и ездили за продуктами. Они только привели в порядок свой домик, как вдруг у соседней двери остановился фургон.
– Это, должно быть, наш новый сосед, – сказала Шадия, высунувшись из окна.
Из фургона выскочили рабочие. И тут на большой скорости к дому подъехал красный спортивный автомобиль.
– Симпатичная машинка! – одобрительно кивнула Шадия, а когда водитель вышел из нее и стал отпирать входную дверь, чтобы рабочие смогли внести внутрь мебель, присвистнула от восхищения: – Ты только посмотри на его ноги! Обожаю мужчин с длинными-предлинными ногами.
– Ты обожаешь мужчин независимо от длинных ног, – сухо отозвалась Сьюзен.
– Что правда, то правда! – И Шадия поудобнее устроилась в стоящем у окна кресле и стала наблюдать за тем, что происходит у соседней двери. – Уверена, что я его где-то уже видела, только не могу вспомнить где.
Сьюзен пошла приготовить кофе. Когда она вернулась, подруга взволнованно сказала ей:
– Вспомнила! Я видела его в программе новостей по телевизору… но он не диктор, а репортер – совсем недавно вел репортаж из Иордании. А теперь, значит, он вернулся. Я никак не могу вспомнить его имя… Рудольф? Радклиф?
– Ричард, – ответила Сьюзи, которая сразу его узнала. – Ричард Харрис.
– Точно! – Шадия следила за ним, когда он шел вдоль домиков, и восхищалась его стройной сильной фигурой, полной грации дикого зверя – леопарда или ягуара. Казалось, он излучает опасность, какая обычно исходит от хищника.
– Он великолепен, ты согласна? – вздохнула Шадия. – Если бы я не была смертельно влюблена в Камаля, я бы им занялась.
Сьюзен промолчала, но по телу у нее пробежали мурашки, а все внутри как будто сжалось – казалось, каждая клеточка ее тела реагирует на стоящего на улице мужчину в джинсах и кожаной куртке. Ричард Харрис всегда нравился ей. Но в жизни он выглядел гораздо привлекательнее, чем на экране. Только сейчас Сьюзен обратила внимание на то, какой он высокий, как великолепно сложен. Его волосы оказались абсолютно черными, как вороново крыло, кожу покрывал золотистый загар, а глаза были темно-серыми, пронзительными. И, глядя на него в то утро, она почувствовала, что ее неодолимо тянет к нему. Сьюзен пришла в ужас.
Она была влюблена всего раз в жизни, и ей не хотелось, чтобы это повторилось. Чувство, охватившее ее тогда, оказалось слишком сильным и больше походило на безумие, что напугало ее избранника. Девушка понимала, что происходит, но ничего не могла с собой поделать. Всю свою жизнь она искала любви, и вот она пришла к ней, но выяснилось, что она выбрала не того человека. Ее позиция – либо все, либо ничего – не устраивала его, и он перестал приглашать ее на свидания и начал встречаться с кем-то еще. Сьюзен прошла сквозь адские муки унижения и боли, потому что о ее страданиях знали все ее друзья: находясь в полном отчаянии, она не позаботилась о том, чтобы скрыть свои чувства.
