Злясь с каждой секундой все больше, Дункан прислушивался к тому, как Шарлотта гремит посудой. Наверное, она давно знала, что в библиотеке торчит он, а вовсе не привидение, и придумала, как ей выставить его идиотом! Дункан громко выругал ее, надеясь, что в этом он прав. "Да, — сказал он себе решительно. — Шарлотта Баттерфилд — не более чем интриганка, а ее обаяние помогает ей добиваться своего". Непричесанные волосы, лучистые невинные глазки — и при этом готовность ответить на его поцелуи… Это все хитрые уловки. А напрягшаяся грудь? "Тоже притворство", — подумал Дункан. Впрочем, она и сама ужаснулась, увидев это откровенное свидетельство своего неравнодушия к его ласкам. Ее смущение казалось настолько искренним…
— Вот чертовщина, — снова ругнулся Дункан и отправился на балкон, чтобы докурить сигару и убедить себя, что он не окончательный болван…
Внизу Шарлотта тем временем домыла посуду, закрылась в спальне и допивала сейчас еще один стакан хереса, сожалея, что не прихватила с собой всю бутылку. Это она-то мошенница! Всю жизнь ее считают слишком прямолинейной, а этот негодяй посмел обвинить ее в том, что она замышляет что-то бесчестное по отношению к бедной старушке! Она с грохотом швырнула пустой стакан на стол и открыла ящик шкафа. Кто он такой, этот переодетый субъект, чтобы подозревать ее в мошенничестве? Шарлотта едва не выругалась, осознав, что все это происходит не с кем-нибудь, а с ней.
Она не только законно, но и руководствуясь самыми благородными соображениями сняла Толливер-хаус, а у него хватает наглости думать, что она хочет отнять дом у Тельмы! Интересно, как? Что она сможет сделать — заставить мисс Толливер выкинуть из завещания единственную оставшуюся в живых наследницу по линии Бэрда Толливера? Ха-ха! Суд будет просто в восторге! Не потому, что Мэри-Джо станет возражать. Мэри-Джо не может без ужаса думать о том, что на нее свалится полуразрушенный дом. Именно поэтому Шарлотта и вляпалась во всю эту историю.
— Тетя Тельма решила завещать мне дом, хочу я этого или нет, и он окончательно разорит меня, — пожаловалась ей как-то Мэри-Джо за ленчем. Между ними сразу возникла взаимная симпатия, когда они встретились в доме для престарелых, где жила Тельма. — Честно говоря, я бы предпочла, чтобы она продала дом и отдала мне деньги. Но, Господи помилуй, она скорее умрет, чем продаст хотя бы одну серебряную ложку! А когда я получу дом в наследство, то наверняка тоже не смогу ничего продать — думаю, по завещанию у меня не будет такого права, да и, кроме того, я бы, пожалуй, чувствовала себя так, будто продаю ее руку или еще что-нибудь в этом роде. Этот дом — все, что когда-либо было у тетушки. Бедняжка… Она знает, что я всего-навсего учительница и с трудом свожу концы с концами. Разве я смогу поддерживать в приличном состоянии старинную южную усадьбу? Она целыми днями занята тем, что придумывает что-то, чтобы заставить меня жить в этом доме. Тетя никак не может пережить, что дом пустует. По-моему, она спит и видит, чтобы я порхала по нему в изящном платье, а за мной — дюжина ребятишек. Я, конечно, знаю, ей хочется, чтобы я вышла замуж за богатого человека, а я, представь себе, Шерл, влюблена в школьного учителя, такого же, как я сама.
Мэри-Джо допила свой виски и с чувством добавила:
— Гори оно синим пламенем, это наследство!
Шарлотта попыталась успокоить ее и предложила несколько вариантов на выбор. Может быть, Тельма согласится вывезти обстановку, а дом продать состоятельному человеку, который сможет привести его в порядок, отреставрировать? Мэри-Джо ответила, что ей совершенно некуда девать все эти предметы старины: они не влезут в ее корзину, и, кроме того, Тельма ни за что не согласится на их вывоз. А если передать дом городу или штату, с тем чтобы в нем был музей? Мэри-Джо уже предлагала это, но Тельма заявила, что не потерпит, чтобы по дому расхаживали чужие люди. Тогда Шарлотта предложила самое простое — продать несколько вещей, чтобы сделать самый необходимый ремонт и отреставрировать самое насущное. Тельма отказалась, и выходило, что после смерти тетушки Мэри-Джо все равно будет вынуждена пойти на это, чувствуя себя виноватой.
— Я вообще не верю, что она сама сможет содержать дом до конца жизни, — заключила с тяжелым вздохом Мэри-Джо.
Вот почему Шарлотта с таким сочувствием и энтузиазмом отнеслась к доселе совершенно незнакомой ей, дочери механика из Чаттануги, проблеме и предложила ей совершенно безумный план. Что, если она возьмет в аренду Толливер-хаус? Ведь трудно даже просто поддерживать дом в его теперешнем состоянии. Арендная плата, которую она сможет вносить, не очень велика, но все же поможет в этом деле. И потом, дом снова будет обитаемым. Она не член семьи Толливеров, но Тельма к ней хорошо относится. Кроме того, это хотя бы на время облегчит жизнь Мэри-Джо. Шарлотта предложила, конечно же, чисто пожарные меры, и обе они не ожидали, что Тельма пойдет на это.
Как ни странно, она поддержала Шарлотту. А то, что девушка намерена была использовать дом для своего странного, но весьма изысканного бизнеса, даже польстило самолюбию Тельмы и показалось ей более привлекательным, чем все остальное. Шарлотта и Мэри-Джо вычистили и вымыли дом, насколько у них хватило сил, по настоянию Тельмы вытащили мебель из чулана, и Шарлотта въехала. Ни о каком ныне здравствующем Дункане Толливере речи не заходило, зато Шарлотта вдоволь наслушалась о покойном.
И тем не менее именно Дункан Толливер, очень даже натуральный, сидел сейчас в библиотеке. Целую неделю он находился в доме — ходил, хохотал этим раскатистым, каким-то порочным, чувственным смехом… Если бы она только знала, что он никакое не привидение и не плод ее фантазии! Впрочем, что бы это изменило? Даже если бы она и встретилась с ним в первую же ночь, она все равно не знала бы, что делать. Тяжко вздохнув, Шарлотта разделась, села на край кровати и набросила на себя ночную рубашку. Она твердо сказала себе, что если бы знала заранее, до чего на самом деле, а не в ее воображении хорош Дункан Толливер, то сбежала бы отсюда без оглядки.
"Почему же ты не сбегаешь сейчас, Баттерфилд?" — укорила она себя.
Шарлотта и сама не знала этого. Возможно потому, что дело было не только в ней одной, но и в Тельме и Мэри-Джо. Они все вместе решили, что Шарлотта будет жить в Толливер-хаусе, но вот Дункану Толливеру их решение пришлось не по вкусу, и он захотел выкинуть ее вон… А возможно и потому, что его обвинение показалось ей оскорбительным, несправедливым и задело ее достоинство… Так или иначе, но она по своей воле решила остаться в Толливер-хаусе и отстоять справедливость.
Шарлотта снова вздохнула. Она устала, разозлилась и к тому же понимала, что, кроме всех этих действительно серьезных и основательных причин для того, чтобы остаться, есть и еще одна. Дункан Толливер перестал быть призраком, придуманным ею. Он существовал не в ее воображении, а в действительности.
