тихое размеренное дыхание. Нестерпимо жарко и душно. Чёрте что. Мне не нужно даже догадываться, кому оно принадлежит. Только один мужчина запускает в моём теле немедленную реакцию.
В разнеженной сном голове пытаюсь выстроить воспоминания о вчерашнем вечере. После того как Андрей занёс меня полуживую в квартиру, практически сразу же на пороге появился Роберт Иванович. Я была не в состоянии анализировать, откуда он узнал о необходимости своего визита. Будучи человеком деликатным, врач сделал вид что не удивлён, когда дверь квартиры ему открыл мой бывший муж.
После осмотра мне были назначены необходимые анализы и обследования, а также рекомендовано несколько дней придерживаться лечебной диеты. Никакого кофе и тем более алкоголя.
С серьёзным видом Андрей выслушал все наставления Роберта Ивановича и заверил его, что проконтролирует их выполнение.
Он что серьёзно думает, что я позволю ему снова проникнуть в мою жизнь?
Это также немыслимо, как если бы сейчас, в июне пошёл снег. Погодой я управлять не могу, а своей жизнью уже научилась.
Далее, подозреваю, я вырубилась под действием укола. По крайней мере, совершенно не могу отыскать в закоулках памяти, когда именно семейный врач покинул квартиру.
И вот сейчас, я лежу в своей кровати, в своей квартире, которую подарил мне отец на совершеннолетие. Со своим бывшим мужем. Человеком, который три года назад, во время очередной семейной ссоры на мою брошенную в порыве неконтролируемой ярости фразу: «Давай разведёмся», спокойно окинул меня взглядом и выдал:
— Ты знаешь, думаю, ты права, на одном сексе далеко не уедешь.
Его голос оставался спокойным, но в глазах… был потухший огонь. И сплошное горькое разочарование. Во мне.
В нас.
Андрей перевёз свои вещи на следующий же день, пока я была у родителей. Словно хотел наглядно показать, что его решение обмену и возврату не подлежит.
Всю недолгую семейную жизнь при каждой малейшей ссоре, я выплёвывала слова о разводе. Сначала это была манипуляция маленькой девочки, чтобы заставить его сделать так, как хочу я. Чтобы он наконец-то обратил на меня внимание. Спустя время бросала эти фразы просто по привычке.
Никогда не умела вовремя останавливаться…
Фигура за спиной напряглась, воздух в спальне наэлектризовался до предельного уровня. Знаю, что он проснулся, обшаривающий взгляд плавит моё тело даже сквозь одеяло и вчерашнюю одежду.
Понимаю, что должна вышвырнуть его из своей спальни. Он сам принял решение уйти. Я не стала его умолять, закусив губу до крови, сдержалась.
Только один раз спустя неделю после его ухода, не выдержав, выпив предварительно полбутылки просекко, написала ему всего одно унизительное СМС:
«Не уходи».
Всего два слова. Но смысл понятен даже тупому.
Он не ответил.
Знаю, что с Андреем разговаривал отец. В то время все вокруг смотрели на меня с жалостью. Разбиваясь на осколки, до боли скучая по его рукам и губам, я терпела жалостливые взгляды своих близких. Чувствовала, что все винили меня в этом разводе. Но самое страшное, что я и сама себя винила…
Не оборачиваясь на него, встаю с кровати и пошатываясь иду в сторону выхода из спальни. Мне нужно в душ. Хотя… какого черта я должна молчать?
Резко развернувшись, упираю руки в бока. То, как его крепкое тело смотрится в моей кровати — давно забытая картинка из прошлого. Громов рассматривает меня из-под опущенных ресниц, ответным взглядом шарю по его телу, упакованному в одни джинсы. Мои глаза останавливаются в районе раздутой ширинки, поднимаются выше. Хочется потрогать его кубики на животе.
Нервно сжимая руки в кулаки, чётко проговариваю:
— Долго собираешься тут лежать? Спасибо, что не оставил умирать, но сейчас хочу, чтобы ты ушёл. Захлопни за собой дверь, пожалуйста.
Не дожидаясь ответа, прохожу в ванную. Горячие капли воды помогают успокоить раскалённые внутренности. Я научилась жить без него. Постаралась сделать вид, что Андрея Громова вообще никогда не было.
У меня уже были практически полноценные отношения с другим мужчиной. Зачем он снова появился?
Упираюсь лбом во влажный кафель. Уфф.
Мягкое полотенце с запахом дорогого кондиционера для белья помогает восстановить внутреннее спокойствие, а любимый ванильный крем для тела завершает утренний ритуал.
Все надежды на то, что этот наглый человек покинул помещение, рушатся, когда, накинув свой любимый домашний шёлковый халат, выхожу из ванной.
С кухни доносится аромат свежесваренного кофе.
Никакого уважения к личным границам.
— Ты что, глухой, Громов? — рычу, залетая на кухню.
— Воу, полегче, амазонка, — играет бровями. — Разве я не заслужил чашку кофе?
Прохожу мимо него к холодильнику за коробкой апельсинового сока.
— Заварил некрепкий чай, — кивает на кружку на столе. — Бахнул бы туда пустырника, но не нашёл. Тебе бы нервы подлечить.
Зло смотрю на него. Сидит полностью одетый. Красивый, сил нет. Запахивая поплотнее халат на груди, располагаюсь напротив.
— Разберусь.
— Я заказал рацион на неделю в местном кейтеринге. Каждое утро будет доставлять курьер.
Его забота неуместна также, как его нахождение здесь. Как он этого не понимает?
— Я бы сама справилась, — ворчу, отпивая тёплый чай.
— Ага, — весело отвечает, с интересом разглядывая моё лицо.
— Тебе не о ком позаботиться? Лиза ждёт твоего звонка, ты забыл?
— Ревнуешь, Громова?
— Беспокоюсь, что твоя ширинка лопнет, Громов.
— «Хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам», — скандирует пословицу, широко улыбаясь.
— Отличная мысль! Примени на практике, — мрачно выдаю, глядя в упор.
Сверлим друг друга искрами из глаз.
Хочу его всего, сейчас.
Огромный практически осязаемый шар неудовлетворенного желания падает из груди сразу в низ моего живота. Одновременно с этим, Андрей взлетает со стула, хватает меня за руку и тянет на себя. Его ладонь падает мне на поясницу, врезая в крепкое тело.
Мои руки попадают к нему на затылок, пальцы проникают в жёсткость его коротких волос.
— Ведьма, ну что ты за ведьма? — хрипло произносит бывший муж и захватывает мои губы своими. Целуемся жадно, неистово.
Забытый вкус его языка взрывается фейерверком у меня во рту…
…Легко кусаю его нижнюю губу, он словно в наказание кусает мою верхнюю. Дрожащими руками блуждаю по мощной спине, забираюсь под футболку, чтобы почувствовать ещё лучше, ещё ближе.
Андрей жадно целует моё лицо, спускается к шее, его руки спадают с моей спины ещё ниже, проникают под халат и мнут ягодицы через тонкое бельё, прижимают к себе так, будто мы уже одно целое.
Бог ты мой.
Как же этого не хватало.
Вскоре резко отлипает от меня, тянет за пояс от халата и, словно обёртку конфеты, разворачивает моё тело для себя,
