Вероника Мелан
Новогодний город
Мак припарковал темный автомобиль неподалеку от супермаркета, заглушил мотор и вытащил ключи из замка зажигания. Вышел из машины, хлопнул дверцей и вдохнул морозный воздух, напоенный ароматами жареного в сахаре арахиса, которым торговали неподалеку с лотка.
Высокий розовощекий лоточник в толстом тулупе и красном колпаке с белой пушистой кисточкой на конце весело и звучно зазывал прохожих:
— Пробуйте, горяченький, сладкий! Всего медная монетка за два мешочка! Прямо с жаровни!
Пахло действительно хорошо. Не то чтобы Мак любил арахис — завораживала сама атмосфера.
Шесть вечера — полностью стемнело.
Разноцветные лампочки, прикрепленные по периметру вагончика, кидали на снег разноцветные пятна: то синие с желтым, то красные, то зеленоватые вперемешку с фиолетовыми. Мороз пощипывал за щеки и уши, но не кусал, больше дразнил: "Посмотри, мол, зима вокруг! Здорово ведь".
Люди торопились по магазинам, а из магазинов по домам. Веселые, бодрые, в приподнятом настроении и с улыбками на лицах. Звенели голоса, шуршали пакеты, играла музыка. Каждый был благодарен зиме за то, что смилостивилась, спрятала колючие пальцы в мягкие рукавицы и сменила мороз мягким пушистым валящим с темного неба снегом.
Какое-то время Чейзер просто стоял, глядя ввысь, в темноту, откуда бесшумно и неторопливо сыпались пушистые игольчатые хлопья, а когда темные волосы присыпало белой тюбетейкой, тряхнул головой — снежинки рассыпались по плечам.
Алкогольный бутик находился на углу; под ботинками хрустнул спрессованный подошвами снег.
На душе было легко и приятно, как и должно быть в праздник. Дрейк сказал, срочных дел нет, можно расслабиться и отдохнуть; масштабная вечеринка в доме Рена намечалась на восемь, в запасе еще без малого два часа.
Витрины сияли и переливались — в эту ночь многие магазины проработают до утра. Желающих сбегать за добавкой горячительного и в другие дни было немало, а уж сегодня и подавно. Плюс еще подарки, о которых кто-то вспомнил в последний момент; все это обернуть, упаковать, замотать и украсить ленточками, чтобы ярко блестело и радовало глаз.
Снег мирно поскрипывал под ногами, холод еще не успел пробраться под куртку — тот самый момент, когда беспричинно хочется на улице побыть подольше. Походить, полюбоваться на людей и дома вокруг. Через шесть часов небо окрасит разноцветный шумный салют, взорвутся хлопушки, расцветут феерверки, приветственно закричат, встречая новый год, голоса, поднимутся вверх бокалы. А пока вокруг немножко взбудоражено, но еще спокойно и мирно.
Стайка молодых девушек вывернула навстречу Маку неожиданно, будто из воздуха возникла. Нарядные, звенящие, возбужденные — всего пять подружек, а судя по дружному смеху и шуткам, немного под хмельком.
Аллертон по профессиональной привычке быстро зрительно отсканировал лица и фигуры, отложил увиденное в память (дай Бог не понадобится) и шагнул вправо, поближе к дороге, чтобы пропустить девичью компанию.
Но как оказалось, не тут-то было. Компания, пристально вглядываясь в него пятью парами глаз и дергая друг друга за рукава, синхронно шагнула в ту же сторону, провоцируя скорое столкновение. Мак шагнул влево — компания тут же перетекла ему навстречу. Послышалось шушуканье и смех. А затем и вовсе непредвиденное. Оказавшись ближе, девчонки облепили его со всех сторон, не давая прохода, и заверещали наперебой:
- Мистер… молодой да красивый, у вас же нет колечка на пальце?
- Не откажите нам, пожалуйста…
- А мы тут поспорили!
- Да-да… поспорили…
- Да-да, и Кэти проиграла! А кто проиграл, тот должен поцеловать первого встречного мужчину! Ну, без колечка, конечно же… У вас ведь нет?
Сначала пришлось принудительно унять возникший в тренированном теле сигнал тревоги, после опустить вниз взлетевшие брови, а затем попробовать не рассмеяться в голос. Мак справился и с первым, и со вторым, и с третьим. Хотя, признаться, это было непросто, особенно когда столько женских лиц внимательно рассматривают твои пальцы на предмет индикатора наличия в жизни второй половины.
- Нет! — едва ли не хором воскликнул девичник, после чего подтолкнул в направлении высокого незнакомца густо покрасневшую симпатяшку. Из-под вязаной отороченной мехом шапочки выглядывали распахнутые блестящие глаза, курносый носик и искусанные от смущения губы.
- Вот, Кэти, это твой первый встречный! Выполняй обещание! Целуй!
Стайка гудела, хихикала, перешептывалась и с замиранием сердца наблюдала за покрасневшей пуще кетчупа Кэти, не смеющей шагнуть навстречу темноволосому парню с внимательными зеленовато-коричневыми глазами, напоминающего воина, несмотря на современный крой куртки.
Она с замиранием сердца подумала, что лучше бы старик! Или какой хлюпик, чтобы поцеловать, избавиться от обещания и бежать дальше гулять с девчонками, так нет же, угораздило же наткнуться на такого высокого широкоплечего и… красивого. Такие, как этот, Кэти еще не встречались, а потому она мигом оробела, а колени стали ватными.
На их группу — мужчину, облепленного девушками, — застывшую у витрины магазина подарков, с интересом косились прохожие. Чейзер мысленно усмехнулся, глядя на позабывшую как двигаться девушку с глазами-плошками, выдвинутую соратницами вперед. Сами-то соратницы скопились на шаг позади ее спины, сбившись, скучковавшись, голодные до щекочущих нервы событий зрители в амфитеатре. А эта, в красных рукавичках, как потерявшая волю овечка, отданная волку на заклание, теперь стояла с задранной вверх головой со смесью священного ужаса и предвкушения в глазах.
Мак забавлялся от души. Вот чудачки!
Догадавшись, что стоящая перед ним гора до Магомеда не дойдет и к следующему году, Чейзер сам сделал шаг вперед — зрительницы синхронно ахнули; Кэти, пытаясь казаться смелой, сумела мужественно устоять на месте. Через секунду к ее лицу протянулась мужская рука, большой палец осторожно прошелся по нижней губе, слегка надавил на подбородок, а как только ее губы приоткрылись, их тут же накрыли мужские.
Мак не стал торопиться с поцелуем. Дал женскому полу насладиться зрелищем сполна, выполнил программу чувственно: сначала нежно, затем с легким напором, и мягким поглаживанием в конце. Когда он отпустил проигравшую спор, та пошатнулась и едва устояла на ногах. Теперь щеки ее горели не от мороза. Она шумно втянула воздух, будто пытаясь запомнить идущий от его одежды запах мужской туалетной воды, в то время как из-за спины доносились плохо скрываемые протяжные стоны и разочарованный шепот:
