"Вот черт!" — я изо всех сил старалась не вылететь в кювет на скользкой дороге, задыхаясь от запаха свежего перегара и раздражающих воплей на оба уха. Вопли производили два пьяных гиббона, раскачивающие машину по диагонали и орущие какую-то похабную песенку про "любовь". Я старалась заставить себя ехать как можно медленней: все же, незнакомая машина, да и дорога не подарок. Плюс, коробка автомат, пользоваться которой я училась по ходу дела. Но осторожность перебарывало желание доехать до места назначения как можно скорее — терпение стремительно заканчивалось…
— Ларка, ты лучш-ше всех! — на мое плечо тяжело легла потная лапа сидящего справа Олега, — да я за такую ус-слугу… Я тебе машину пдарю… Хочешь? Ой! — Я резко добавила газку, отчего даритель неловко распластался на сидении.
Блин, лучше бы и дальше песни пел, как это делал Слава, сидящий сзади меня, подвергая испытанию левое ухо. Я с умилением взглянула в зеркало заднего вида на спящего Гришу — обожаю парней, на которых алкоголь действует, как снотворное. Милый мой, хороший. Не то, что эти два гамадрила…
Господи, вот и дом Олега. Я облегченно вздохнула, ставя машину в первый попавшийся карман и тут же выскакивая из нее — едва заглушить успела. Олег вывалился с другой стороны, что-то пьяно покрикивая. Но я уже вызывала по сотовому такси, шагая к супермаркету — уж до квартиры их транспортировать, точно, не собираюсь. И сюда-то привезла только потому, что они хотели заночевать в моей квартире. Видите ли, грех не отметить день рождения Сережки, даже и в отсутствие именинника, а так как ребята у нас законопослушные, то за руль никто из них не сядет (ага, в кои-то веки).
Стоя у супермаркета, я глотала злые слезы: вот и отпраздновала я твой день рождения, Сережа. Опять ты черт знает, где, а я — в карикатурной ситуации. Жуть! Уже сидя в такси, я в который раз занялась самокопанием и саможалением. Сережа — парень, которого я люблю уже довольно давно, но никак не могу разобраться в его чувствах ко мне: то он чрезвычайно трогательно ко мне относится, говорит, что все его знакомые девушки ему надоели (намекая, что я, как раз, исключение), а потом бежит к этой своей НАТАШЕ. Ненавижу это имя! Если мне начинает серьезно нравиться парень, рядом с ним обязательно окажется такая вот Наташа, через которую у меня нет сил перешагнуть, а у него — бросить.
А Сережа… Иногда мне хотелось, чтобы он оставил меня в покое или, наконец, расстался с Наташей. Иногда даже уже не знаю, чего хочу больше… Самое обидное, что я прекрасно представляю себе все недостатки любимого человека, буквально понимая фразу "любить не за что-то, а вопреки чему-то".
Сейчас эта эгоистичная сволочь (я все чаще называю его так) прохлаждается в Лондоне у родственников. Перед отъездом этот раздолбай провел ночь у меня. Нет, вы не подумайте, ничего такого… Ну, не могу я переступить через себя, когда где-то на горизонте маячит Наташа. Мы просто целовались, а в перерывах он втирал мне что-то про свою более чем насыщенную жизнь… а на утро — уехал, так ничего и не сказав определенного. Как всегда!
Больше всего меня бесит в этой истории то, что попутно мне приходится иметь дело с его компанией прихвостней: Олегом, Гришей и Славой. А так как в этой компании я являюсь единственной девушкой, то они по очереди сходят по мне с ума, не подозревая, какие у меня странные отношения с этой рогатой сволочью (надеюсь, Наташа исправно награждает его ветвистым украшением, хотя очень сомневаюсь — умеет он девушкам мозги запудрить).
Заплатив таксисту, я прошмыгнула мимо затемненного участка подъезда (до икоты боюсь темноты!) и стала быстро подниматься в квартиру на седьмом этаже, которую снимала у однокурсницы. Деньги мне исправно присылала тетя Маша, как откупные за то, чтобы пореже видеть "это исчадие ада" (то бишь меня). Что поделаешь: тетушка у меня верующая аж до фанатизма, а я терпеть не могу фанатизм во всех его проявлениях, а также не могу удержаться от желания потрепать тетке ее изжеванные верой нервы.
Войдя в квартиру, я чертыхнулась — на кухне горел свет. Из-за этих пьяных придурков я забыла его выключить. Закрыв дверь и пройдя по истоптанному мужскими ботинками коридору, я замерла в шоке: в закрытой форточке зияла дыра, в которую завывал ветер, раздувая грязные занавески (к сожалению, на то, что их надо бы постирать, я обращаю внимание только в таких странных случаях). А так как форточка у меня большая, то и дыра — отменная. Всюду по кухне валялись осколки, а на карнизе сидело… нечто…
Тельце огромной летучей мыши было покрыто багровым пушком, а крылья… перьями. Я, конечно, с миром животных не очень знакома, но, мне кажется, что такого чуда не существует в природе.
Неважно — если я хочу сегодня поспать, это чудо природы необходимо выдворить вон, желательно в ту же дырку, через которую оно влетело. Я осторожно взяла, стоящую у раковины швабру (эх, вечно ты используешься не по назначению), и спихнула эту мерзость и гадость с карниза. Оно шмякнулось вниз с каким-то обиженным кряканьем… и тут же взлетело под потолок, сбивая с него сизую штукатурку. Я с тоненьким писком присела, продолжая судорожно тыкать в тварь шваброй, все больше попадая в потолок, так как эта штука очень быстро перемещалась, возмущенно покрякивая. А я уже с ужасом представляла, как она запутывается у меня в волосах и начисто сдирает скальп… Вот сейчас оглушу, потом выкину… или лучше позову Петьку — соседа. Сама я эту гадость трогать не буду!
— Заррраза! — есть, я ее все-таки задела! Только выругалась громко не я, а это странное создание, тяжело шмякнувшись на обеденный стол!
Я осторожно нащупала табуретку и притулилась у стеночки, осоловело глядя на помесь летучей мыши с говорящим попугаем.
— Ну, че смотришь, вобла сушеная! Если я после твоих выкрутасов лететь не смогу — тебе крышка!
Я устало потерла глаза и потрясла головой:
— Что? Ты кто?
— Кто-кто? Дед пихто! — пробурчало нечто, делая почетный круг по кухне, че-то слабовато я ее приложила.
В меня полетела какая-то бумажка
— Это тебе! — прошелестела "мышка" и, сбросив на пол метательный снаряд в виде ароматной кучки, вылетела в форточку.
Все еще плохо соображая, я развернула бумажку. На ней элегантным подчерком (пером, что ли?) было выведено: "Уважаемая, Хмель Лариса Викторовна! Если вам дорога жизнь некого Столярова Сергея Анатольевича, просим не позднее 20 числа приехать в Санкт-Петербург для получения дальнейших инструкций. Сообщаем, что другие индивидуумы ничем, увы, ему помочь не смогут, а только приблизят неминуемую гибель. По прибытии мы вас сами найдем. Поверьте, это не составит для нас никакого труда. С уважением, Совет Красных Кардиналов".
