Рабыня драконьей крови
1
Селина
— Тебе нужно только молчать и выполнять все, что скажет выбравший тебя дарк, — звучал словно сквозь вату голос женщины, которая здесь всем распоряжалась. — Если ослушаешься его или вызовешь неудовольствие господина, все закончится очень плохо.
Несмотря на то, что говорила она уверенно, волнение проступало на розовощеком круглом лице. Маленькие блестящие глаза бегали из стороны в сторону, и, наверно, можно было бы даже предположить, что она боится.
Но боялась сейчас я. И ничего предполагать была не в состоянии.
— Скажи ей прямо, ни одну кислую брагу мед еще не превратил в благородное вино, — добавил молодой тщедушный мужчина, стоящий за спиной этой женщины. — И твои сладкие речи тоже не помогут сделать из этой бледной поганки нормальную аару за пару часов.
С этими словами он подошел ко мне, сидящей на узкой холодной скамейке, склонился, уперев руки в бока, и процедил, обдав крайне несвежим дыханием:
— Если ты облажаешься, если начнешь рыдать или предъявлять претензии, я выпорю так, что кожа начнет сходить лоскутами, а после брошу в мушиную камеру. Ты знаешь, что такое мушиная камера, детка?
— Не пугай ее, Лейс, — всплеснула руками женщина. Я перевела взгляд с нее на мужчину и обратно, невольно улавливая сходство, которое может быть только фамильным. — Если она будет трястись, как свинья перед убоем, нам за это тоже спасибо не скажут!
— Ничего, — ответил ей Лейс, не поворачивая головы, но продолжая смотреть только на меня. — Многие благородные очень даже любят испуганных невинных курочек. А вот истеричных рыдающих сук не любит никто. Так вот, милая, — продолжал он, а я изо всех сил старалась не морщиться от вони, распространяющейся из его рта. — Мушиная камера — это узкая каменная комната, больше напоминающая мешок, внутри которого мы держим тухлое мясо. В ней живет примерно пара тысяч мух, которые радостно откладывают яйца в гниющей плоти, занимаются любовью на стенах и, в общем, развлекаются как могут, — он гадко усмехнулся.
Поворот головы — и черные волосы Лейса блеснули от сала, а мне на глаза попалась заколка в виде мухи, которой он скреплял свои отвратительные патлы. Ужасная заколка. Как и ее владелец.
— Неугодных даркам девушек, непослушных и упрямых вроде тебя мы сперва наказываем плетьми так, что все тело становится похоже на кусок мяса, а затем сажаем в эту камеру. Мухи с радостью принимают подношение. Облепляют свежую плоть, пьют кровь и откладывают яйца в живого человека.
Я содрогнулась, почувствовав, как желудок сжало спазмом.
Лейс не мог не заметить ужаса, проскользнувшего на моем лице, и довольно осклабился.
— Вижу, ты правильно оценила свои перспективы, — снова выпрямился он и упер руки в бока.
А меня не переставала бить мелкая дрожь. Я должна была что-то сделать. Сказать.
Но я с трудом понимала, что происходит.
— В общем, раз мы друг друга поняли, то сана Миури расскажет тебе, что делать, а ты будешь внимательно слушать, поняла? — жестко спросил мужчина, и мне оставалось только затравленно кивнуть.
Я уже пальцев не чувствовала от холода, а другой одежды, кроме той мокрой, что была на мне, никто и не думал предлагать.
Лейс кивнул женщине, что стояла у него за спиной, и та подошла ко мне. На ее лице появилась натянутая улыбка, словно с ее помощью она пыталась как-то сгладить ужасное впечатление, что произвел ее помощник. Она села на лавку рядом со мной и, встряхнув короткими кудрявыми волосами цвета насыщенного каштана, начала говорить:
— Совсем недавно нам поступил заказ от дарка на человеческую девушку твоего возраста и комплекции. Твоего цвета волос к тому же. Девушку, которая при всем при этом должна быть магически одарена, ведь, как известно, дарки подпитываются магией своих женщин. Как будто это так просто! — усмехнулась она, но вышло нервно. — Магички людской расы крайне редки, а у нас недавно по трагической случайности погибла последняя.
Сана Миури задрала глаза к потолку и добавила:
— Да обдувает ветер ее кости!
— Ой, да брось, — издевательски хмыкнул Лейс, но женщина зашипела на него, и он тут же замолчал.
— Так вот, тебе очень повезло, что в это непростое время мы сумели тебя найти, — продолжала вкрадчиво увещевать эта мадам, глядя на меня маленькими глазками. — Для такой бездомной оборванки, как ты, большая честь познакомиться с дарком и доставить ему удовольствие. Мы же за твою… помощь предоставим тебе дом, укрытие от шерблайдов, будем тебя кормить и одевать…
Я ни шиша не понимала из того, что она говорит. Кроме того, чем мне придется заниматься. К сожалению, этот пункт был предельно очевиден.
От женщины, в отличие от мужчины, не несло нечистотами, зато вокруг ее пышного коричнево-красного платья щедро распространялся аромат резких духов, от которых хотелось зажать нос ничуть не меньше.
Как я вообще умудрилась здесь оказаться? В чем я так провинилась, что провидение решило наказать меня этими безумными сновидениями, от которых становилось жутко, как по-настоящему?
Я ведь сплю. Определенно сплю.
Иначе и быть не может.
Ведь последнее, что я помню, это новогодняя елка, которую я наряжала у себя дома в полном одиночестве. Коробка старых стеклянных шаров, оставшаяся еще от мамы.
Такие шары делали лет тридцать назад, выдували вручную, расписывали, украшали блестками. Сейчас от них мало что осталось, от времени все побились и испортились. Но оставшиеся я хранила, как самое большое богатство. Все же… они были мамины…
Помню, как наткнулась в коробке на один шар, который лежал там, сколько я себя помню. Самый обычный, ничем не примечательный. Разве что на других были изображены олени да зайчики, иногда шишки, белочки или снежные домики, а на этом — дракон. Большой, красивый. С красно-желтыми, как огонь, крыльями.
Взяла я этот шар, чтобы повесить на елку, а он просто лопнул у меня в руках, рассыпавшись на кучу осколков, не преминувших тут же вонзиться в ладони.
Помню удивление, боль от порезов на пальцах… И больше ничего.
Я опустила голову и взглянула на свои руки. На них не было ни следа от ран, словно все это мне просто привиделось или приснилось, как я и думала. Только вот то, что случилось дальше, вряд ли можно назвать сном, слишком уж реальны оказались детали. Да и кошмар все никак не заканчивался.
Я очутилась посреди широкой дороги, безлюдной, зато с оживленным автомобильным движением. С неба лил холодный полуснег-полудождь. Едва успев отскочить в сторону от сверкающей фонарями какой-то дорогущей тачки, я покатилась в овраг, намокая, пачкаясь в липкой грязи и совершенно не понимая, какого лешего происходит.
Слава богу, удалось не переломать себе все кости при падении. Будто какая-то сила подхватила у самой земли и не дала свернуть шею. Я встала и отряхнулась, а когда осмотрелась по сторонам, поняла, что все еще хуже, чем я думала.
Я не просто с какого-то перепугу оказалась на неизвестной трассе, так это еще и явно был не мой город. И вообще не любой привычный мне город… Потому что машины ездили не только по дороге, но и летали над ней…
И как только до меня дошел этот совершенно невероятный факт, одна из машин опустилась по воздуху буквально рядом со мной, мерцающая гладкая дверца открылась вверх, а оттуда выскочили двое рослых парней.
Из окна высунулась кудрявая голова женщины, которую, как я только что узнала, тут называли сана Миури. Она широко и ненатурально улыбнулась мне и, поманив пальцем, ласково проговорила:
— Иди ко мне, милая, совсем замерзнешь в одном халате.
Ее слова звучали странно, слишком звонко и чуть рычаще, не так, как было привычно уху, и только через мгновение я поняла, что женщина говорит вовсе не на привычном мне языке. Однако это ни капли не мешало ее понимать!
— Иди-иди, не бойся, — добавила она, улыбнувшись еще шире.
